Введение в философию религии - Майкл Мюррей

Точно так же, сосредоточив все свое внимание на распределении удовольствий и страданий, мы могли бы заключить, что ГБ является более разумной, чем Т. Но ведь не исключено, что нам следует принимать в расчет и другие, более существенные аргументы, например свидетельства в пользу теизма вроде тех, которые мы рассматривали в главе 5, или, скажем, объяснение существования зла, упоминавшееся выше при анализе теодицей. А значит, данное доказательство позволяет, в лучшем случае, лишь частично решить эту головоломную задачу — обосновать разумность веры в атеизм.

6.2. Доказательство от сокрытости

Критики теизма давно ссылаются на существование зла как на неотразимое свидетельство того, что Бога нет. Наличные данные могут подтверждать — или не подтверждать — этот вывод, однако с некоторых пор другие критики заявляли, что есть еще один контрольный признак, представляющий собой еще более сильный аргумент против бытия Бога, — факт божественной сокрытости. Фридрих Ницше, суровый и язвительный ниспровергатель теизма, излагал это доказательство так:

Бог всеведущий и всемогущий, но притом нимало не озабоченный тем, чтобы творения понимали его замыслы, — да неужто такой Бог добр? Бог, который спокойно взирает на бесчисленные людские сомнения и опасения, делая это тысячелетиями, словно они безусловно существуют для блага человечества, и все–таки каждый раз сулящий самые страшные кары тем, кто посягнет на истину? Может быть, это скорее жестокий Бог, раз уж он владеет истиной и может смотреть, как человечество бездарно бьется за нее? — Или это все–таки, может быть, добрый Бог — только он не сумел выразиться получше? Так, может быть, у него попросту не хватило на это ума? Или красноречия? Тем хуже! Тогда он, наверное, ошибся в том, что считает «истиной», да и сам не так уж отличается от несчастного обманутого черта»!

Наиболее основательно и детально доказательство в пользу атеизма от сокрытости разработал в своей недавней книге, а также в специальной серии статей философ Джон Шелленберг.

6.2.1. Доказательство Шеллепберга

Простейшая версия аргументации Шелленберга имеет следующий вид:

6.18. Если Бог есть, то Он является совершенно любящим.

6.19. Если совершенно любящий Бог существует, то разумного неверия не бывает.

6.20. Разумное неверие имеет место.

6.21. Совершенно любящего Бога не существует.

6.22. Бога нет.

Шелленберг утверждает, что поскольку посылка 6.18 верна по определению, а посылки 6.21 и 6.22 вытекают из предшествующих посылок, то единственными спорными пунктами в его аргументации остаются посылки 6.19 и 6.20. Шелленберг также считает, что наша уверенность в истинности 6.20 должна быть высокой. Несомненно, есть люди, чей отказ верить в существование Бога проистекает из элементарной неспособности проанализировать соответствующие доводы или даже из упрямого нежелания принимать саму эту идею всерьез. Но ведь есть, похоже, и такие, кто тщательно изучил все наличные аргументы, но так и не признал их убедительными. Существование подобных людей является, по–видимому, веским свидетельством в пользу посылки 6.20.

Остается, таким образом, посылка 6.19. Что же нам о ней думать? По мнению Шелленберга, эта посылка также является по сути самоочевидной. Согласно большинству теистических традиций, высшая полнота человеческого бытия достигается через глубокие, личностные отношения с Богом. А значит, если Бог является воистину любящим, то мы вправе считать, что Он стремится сделать все необходимое для того, чтобы его создания оказались в ситуации, где подобные отношения стали бы возможны.

Какие же условия для этого необходимы? Составление детального их списка может оказаться делом непростым, но для построения Доказательства от сокрытости такой список и не требуется. Все, что нам нужно продемонстрировать, чтобы эта аргументация заработала, сводится к следующему положению: Бог должен довести свое бытие до сознания сотворенных существ таким образом, чтобы заблуждаться на сей счет они могли единственно лишь вследствие собственной греховности, и это является одним из необходимых условий установления вышеописанной связи между Богом и людьми. Кажется бесспорным, что личность А может вступить в глубокие, личностные, исполненные любви отношения с личностью Б лишь в том случае, если знает о существовании личности Б! А потому мы вправе ожидать, что Бог даст нам знать о своем существовании таким образом, чтобы исключить всякую возможность рационально обоснованного неверия.

Первое, что бросается нам в глаза в доказательстве Шелленберга, — это его сходство с одной из версий аргумента от существования зла. Формулируя начальный вариант Логического доказальства от зла, мы анализировали тезис: «Если бы Бог существовал, не было бы зла». От этой, на первый взгляд, весьма правдоподобной посылки нам пришлось отказаться, поскольку, как мы видели, нельзя, по крайней мере, с самого начала, исключать возможность того, что Бог может иметь какие–то чрезвычайно веские основания дозволять некоторые виды зла. В итоге мы исправили этот тезис и получили более убедительное положение: «Если бы существовал Бог, не было бы никаких зол — кроме тех, для дозволения которых Бог имел морально достаточные основания».

А это ставит нас перед вопросом: требует ли аналогичного пересмотра и посылка 6.19 настоящего доказательства? Иначе говоря, мы могли бы точно так же думать, что нельзя, по крайней мере, с самого начала, исключать возможность того, что у Бога есть какие–то чрезвычайно веские основания позволять некоторым людям иметь опыт, хотя бы временный, видимого отсутствия доказательство бытия Бога. Если это верно, то от посылки 6.19 следует отказаться в пользу более убедительного тезиса:

6.19* Если совершенно любящий Бог существует, то разумного неверия не бывает — разве что у Бога найдется морально достаточная причина дозволить появление такого рода разумного неверия.

А это, в свою очередь, заставляет нас следующим образом модифицировать посылку 6.20 доказательства Шелленберга:

6.20* По крайней мере, в некоторых случаях разумное неверие имеет место без веских оснований.

Шелленберг считает 6.20* истинной. Трудно, однако, поверить в 6.20* всерьез — и, в сущности, по той самой причине, по которой нам нелегко согласиться с утверждением о бессмысленности определенных зол. Обосновать нашу веру в подобные утверждения мы способны, похоже, лишь аргументами типа «я не видел — значит, нету». Но ведь аргументы такого типа явно сомнительны в ситуациях вроде нашей — иначе говоря, в ситуациях, где мы имеем веские причины сомневаться в том, что наши познавательные способности вообще в силах справиться с задачей обнаружения объектов, недоступных для нас ныне. В настоящем же случае, как и ранее, мы имеем веские основания думать, что соответствующие доводы типа «не видел — нету» окажутся несостоятельными. Поскольку божественное знание и благость бесконечно превосходят человеческие, мы не можем быть уверены в том, что сумели объять мыслью всю совокупность благ, которым Бог мог бы желать даровать бытие при сотворении мира. Более того, у нас нет причин думать, что наше положение позволяет нам постигнуть связь между божественной сокрытостью и любыми превосходящими благами, которые подобная сокрытость, возможно, и призвана обеспечить. По этим двум причинам, полагают критики, нам следует отвергнуть доводы по принципу «не видел — нету», выдвигаемые в защиту 6.20*.

Шелленберг учитывает данное возражение против своего доказательства и строит контраргументацию по двум линиям[33].

Во–первых, заявляет он, доводы типа «не видел — нету», вопреки сказанному выше, в данном конкретном случае выдерживают испытание. По мнению Шелленберга, если допущение сокрытости служит какому–то благу вообще, то эти блага должны представлять собой (или, вероятно, представляют собой) блага для нас (т.е. человеческих существ), а потому «трудно поверить, что они сами или их отношение к злу (вроде сокрытости) должны оставаться для нас непостижимыми»[34]. Если это верно, то, коль скоро мы не усматриваем никакой связи между божественной сокрытостью и более значительными благами для человеческих существ, то мы вправе думать, что божественная сокрытость не имеет никаких веских оснований. В конце концов, искали мы в нужном месте, и если бы искомые блага там были, мы бы их наверняка заметили.

К несчастью, этот ответ содержит три недоказанных и чрезвычайно спорных допущения. Мы обнаружим их, рассмотрев следующие три вопроса. Во–первых, почему нам следует думать, что те блага, которые призвана обеспечить сокрытость, непременно должны быть благами человеческими? Почему Шелленберг решил, что более значительные блага не являются благами иного рода, например такими, которые делают лучше вселенную в целом? Он не объясняет. Во–вторых, даже если сокрытость действительно имеет своей целью блага человеческие, почему нам следует думать, будто мы способны иметь понятие о всех человеческих благах, которые Бог хочет нам даровать? Некоторые из этих благ, насколько можно судить, мы просто не в силах себе представить — например, блага, которые мы можем вкусить лишь в загробной жизни. И наконец, почему Шелленберг считает, что если сокрытость призвана порождать известные нам блага, то нам должна быть ясна и связь между этими благами и самой сокрытостью? Насколько мы можем судить, разного рода мучительный опыт, который нам приходится испытывать, способствует воспитанию более значительных добродетелей в отдаленном будущем, однако связь между подобным жизненным опытом и самой добродетелью мы не способны постичь ни до, ни после соответствующих событий. То же самое, по–видимому, верно и применительно к злу сокрытости.