Гобелен - Фиона Макинтош

По телу Джулиуса прошла долгая сладкая судорога, и Джейн открыла глаза, чтобы увидеть и запомнить миг его оргазма. Черты милого лица не исказились (Джейн этого ужасно не любила); наоборот – на губах появилась улыбка, знаменующая облегчение, притом не только на физиологическом уровне. Джейн поняла: их безрассудство неким образом изменило Джулиуса. Он пережил эмоциональное освобождение, простился с тенью жены, что преследовала его подобно призраку, вернулся в мир, полный радостей и удовольствий.

Джейн забыла о потребностях собственной плоти, привлекла Джулиуса еще ближе к себе, встретила губами его губы.

– Прости меня, – простонал он, впервые за все время проявив слабость, и отстранился.

Джейн почувствовала себя, как умирающий от жажды путник, которому протянули было кувшин с водой – и сразу же забрали. Джулиус помог ей подняться на ноги, несколько долгих мгновений молча удерживал возле себя. Никогда еще ни один мужчина не проявлял больше восторга по отношению к Джейн, чем проявил Джулиус этим объятием; по крайней мере, ей так казалось.

– Прости меня, – снова взмолился Джулиус.

Она отстранилась и шепнула:

– Ты прощен.

Джейн начала зашнуровывать корсет и надевать платье; Джулиус тоже приводил себя в порядок. Обоим было неловко. Джейн смущалась, но в то же время еле сдерживала смех – она будто стала героиней дешевого дамского романа, стилизованного под восемнадцатый век, с обязательным соблазнением главной героини. Джейн дала себе слово никогда больше не фыркать в адрес таких произведений литературы.

– Пойду проверю, как там Беллоу, – сказала она, только чтобы нарушить неловкое молчание, и двинулась к спящему юноше.

Саквилль застыл в дверном проеме.

– Я воспользовался ситуацией, я…

– Нет, Джулиус… все было не так. – Джейн шагнула к нему, обняла. – Я – сама себе хозяйка. Я, и только я, решаю, как поступать. Жаль, я не могу объяснить.

– Ты можешь попытаться.

Джейн вгляделась в несчастное лицо Джулиуса.

– Мне очень нравится, когда ты называешь меня Джейн, – начала она, – потому что, когда я с тобой, я и есть Джейн Грейнджер. Уинифред Максвелл – это другая женщина. Ты понимаешь?

Джейн пристально смотрела в его темные глаза, словно пытаясь на телепатическом уровне передать Джулиусу ключ к своей шифровке.

Джулиус кивнул, немало ее удивив.

– Это очень странно, только я не воспринимаю тебя как Уинифред. Имя «Уинифред» для меня ничего не значит. Ты – Джейн и останешься для меня Джейн. Ты не такая, как все, никому не принадлежишь. Ты только притворяешься леди Нитсдейл.

От этих слов Джейн чуть не задохнулась. Джулиус встревожился.

– Я хотел сказать, что предпочитаю думать о тебе как о Джейн Грейнджер, каковой ты называешься в целях конспирации, нежели как об Уинифред Максвелл. Порой я поклясться готов, что в тебе идет внутренняя борьба.

– Например, так было несколько минут назад?

Джулиус кивнул, встретился с ней взглядом.

– Когда ты проявляешь любовь ко мне, я верю, что ты – не Уинифред.

– Что такое? Где это я? – простонал Беллоу. Глаза его были закрыты, но он определенно приходил в сознание.

– Нужно идти, – сказал Джулиус. Слова прозвучали отрывисто и неуклюже. Он сунул руку в карман, извлек визитную карточку. – До Грэнтема осталось около часа пути. И мы пройдем этот путь, Джейн, клянусь вам. А в Грэнтеме нас ждет разлука. Вероятнее всего, я больше вас не увижу. Но, если во мне возникнет нужда, вот мой адрес – лондонский клуб и поместье на севере Англии. Если во мне возникнет нужда, я… я ваш покорный слуга. Навсе…

В подтверждение Джулиус поклонился.

– Навсегда – долгий срок, – сказала Джейн, полагая, что именно это слово Джулиус пытался произнести. Точно так же когда-то выразился Уилл.

– Пусть долгий. Все равно я – к вашим услугам, – молвил Джулиус так нежно, что у Джейн сердце защемило. Она вовсе не стремилась сделать его своим рабом.

Джейн взяла визитную карточку, не взглянув на нее, сунула в карман.

Перевела дыхание. Готовой фразы у нее не было, она доверилась интуиции.

– Джулиус, скажите – если однажды к вам обратится незнакомая женщина по имени Джейн Грейнджер из графства Поуис, выслушаете ли вы ее? Позволите ли ей объясниться?

Джулиус округлил глаза.

– Не понимаю, о чем вы.

Джейн грустно улыбнулась.

– Я и сама не понимаю.

Он нахмурился, начал было говорить, но Джейн шагнула к двери, не дав ему шанса вызнать подробности столь странной просьбы. Боль от скорой разлуки была столь же велика, сколь и шок от внезапного озарения: наконец появился человек, о котором Джейн мечтала всю сознательную жизнь, – и она должна отказаться от него и от его любви.

До самого Грэнтема бедняга Джон Беллоу находился в полном сознании и не таил ни страха, ни боли. Отдельный от прочих мир Джейн и Джулиуса распался, они могли только обмениваться вежливыми фразами о расстоянии и погоде. Когда же впереди замаячил город, невысказанная тоска по утраченным возможностям стала острее, чувство невосполнимой утраты охватило, взяло в петлю их обоих.

На постоялом дворе они расстались, и Джейн больше не видела Джулиуса вплоть до благополучного прибытия первой группы попутчиков, включая Сесилию и дядюшку Лидбеттера с племянницей. Джулиус отвесил обеим женщинам вежливый поклон.

– Доброго дня, мисс Грейнджер. Мисс Эванс, рад видеть вас в добром здравии.

– Пять часов пролетели незаметно, милорд, – отвечала Сесилия. – Я попросту спала. Нас довезли без происшествий. Не представляю, каких издержек вам стоило столь быстро отрядить людей и транспорт.

Джулиус только рукой махнул – дескать, пустяки.

– Я слыхал, чета Бейли едет следующим дилижансом. Пойду встречу их. Однако должен предупредить вас, леди: все дилижансы до Лондона отменяются. Лучше вам передвигаться на лошадях. От Грэнтема путь верхом не столь труден. Впрочем, я уже взял на себя смелость выбрать двух крепких жеребчиков – на случай, если вас это устроит. Кстати, больше лошадей нет.

– А как же вы продолжите путь?

– Вам важнее скорее добраться до Лондона, чем мне. Вас ждет супруг, – отвечал Саквилль, и Джейн уловила в этих словах затаенную боль. Видимо, они нелегко дались Саквиллю. Он откашлялся и обратился к Сесилии. – Полагаю, вам удалось выспаться впрок, мисс Эванс, – произнес он, чуть улыбнувшись. – Вероятно, происшествие, случившееся на подступах к Грэнтему, скоро изгладится из вашей памяти, – продолжал он, избегая глядеть на Джейн. Впрочем, она и так чувствовала, что посыл фразы предназначается для нее.

– Вы очень добры, милорд. Пойду заберу наш багаж, чтобы мы сразу же тронулись в путь.

Они снова остались одни. Джейн поняла: больше такого случая не представится.

– Джулиус… быть может, в другой жизни все будет иначе… Я знаю, вы верите в судьбу; но верите ли вы в другие реальности, в другие миры?

Губы Саквилля тронула непривычная для него улыбка.

– Я никогда не думал о других мирах, но сейчас мне бы хотелось верить, что в другом мире мы с вами могли бы… – Он осекся, смущенный.

Джейн поспешила заполнить неловкое молчание:

– В другом мире живет женщина по имени Джейн Грейнджер, и ей очень жаль, что она не может узнать вас поближе. Не забывайте ее. Наверно, именно об этом я просила вас сегодня.

– Могу ли я ее забыть? Ведь она оживила часть моего сердца, которую я привык считать мертвой. – Саквилль посмотрел на Джейн. Лицо у него было как тогда, в приюте дровосеков, перед решающим шагом.

– Не произносите это слово, Джулиус, – взмолилась Джейн.

– Тогда я скажу, что надеюсь на нашу встречу, моя храбрая Джейн.

– И я надеюсь, – вымучила Джейн вопреки воле Уинифред, одолеваемая чувствами, которые не смела анализировать. – Вот, возьмите на прощание. – Она неловко протянула Саквиллю миниатюрный стеклянный флакончик. – Я достала это из дорожной сумки. Надеюсь, эта мелочь станет для вас источником приятных воспоминаний.

Аромат просачивался сквозь плотно пригнанную стеклянную пробку.

– Но ведь вам самой нужны духи…

– У меня есть второй флакон. А этот пусть останется у вас.

– Этими духами я орошу подушку и буду воображать, что вы рядом со мной, – пообещал Саквилль. Голос его сорвался от сдерживаемых эмоций.

Возвратилась Сесилия, и Саквилль был вынужден отвести глаза от Джейн.

– Берегите вашу госпожу, мисс Эванс, – сказал он почти деревянным голосом, пряча флакончик в карман, и слегка поклонился Сесилии.

Сесилия позволила себе вольность, не предусмотренную этикетом, – по-сестрински обняла Саквилля.

– Надеюсь, вы не против, милорд, – сказала она в ответ на его изумленный взгляд. – Я обнимаю вас за нас обеих, ибо мы слишком многим вам обязаны.

Явился слуга, доложил, приподняв шапку: