Странствие за Фарадоунами (ЛП) - Форд Рик

— Долго мы будем туда добираться? — спросила Бет у Наба.

— Не знаю, наверное, пару дней.

Они продолжили путь к горам, торопясь, насколько позволяла осторожность, но не встретили никого. Сельская местность лежала пустая и покинутая: ни уркку, ни животных, ни птиц. Когда наступила темнота, путники порадовались пришедшей с ночью прохладе, хотя по-прежнему не слышалось ни дуновения ветра, и воздух был тяжелым и плотным от зноя. Теперь дневной солнечный жар возвращался уже от земли под ногами. Рты у путников пересохли, губы растрескались. К Луне-Высоко их потные и изможденные тела потребовали отдыха, но у животных не шла из мыслей груда мертвых тел, которую видел Уорригал, и образ этот преследовал их и заставлял идти дальше и дальше. Любая задержка теперь была немыслима.

Наступило самое глухое время ночи — между полуночью и рассветом, и тогда они в первый раз услышали шум. Он раздавался далеко позади, и поначалу путники не обращали на него внимания — так сосредоточились их мысли на пути впереди, но вскоре шум усилился и неясный звук стал разборчивее. Они различали визг и лай собак, крики уркку. Всем им доводилось слышать прежде эти звуки, когда на Руфуса или других лис Серебряного Леса охотились стаи гончих с гикающими и подбадривающими псов уркку верхом на лошадях. Но такое неизменно случалось днем; ночью — никогда. Что уркку делают в полях в этот час?

Животные пытались не обращать внимания на шум в надежде, что он рассосется сам собой, а заодно стараясь подавить холодок страха, зашевелившийся у них внутри. Наконец наступил рассвет, и над горами появилась яркая оранжевая полоса, но лай и визг не исчезли — они стали громче, и в конце концов Уорригал выразил вслух их невысказанные страхи.

— Боюсь, за нами погоня, — сказал он.

— С собаками они найдут нас обязательно, — сказал Перрифут. — Как ты думаешь, Брок, они далеко?

— Я обычно слышал, как они выходили из деревни в Серебряный Лес, и лаяли тогда громче, чем сейчас, так что у нас еще есть какое-то время.

Тогда заговорил Наб:

— Остается надеяться, что мы сможем найти Малкоффа, как только доберемся до гор, иначе они нас нагонят. Нам надо двигаться быстрее!

Бет внутренне сжалась. Девочка уже была совершенно измотана и надеялась на небольшой отдых в скором времени. Теперь им предстояло идти еще быстрее — может быть, даже бежать. В чистом синем небе взошло солнце — значит, предстоит еще один палящий день. Она больше не в силах была идти, но если станет настаивать, чтобы отдохнуть или шагать помедленнее, то задержит их и опять превратится в обузу. Нет, она не сдастся! Она будет идти, пока не упадет!

— Вставай, Бет. Нам придется бежать.

Наб улыбнулся сидящей на земле подруге. Ее длинные волосы спутались и покрылись сажей от летавшей повсюду копоти, а нос, щеки и лоб были в черных пятнах. Руки и ноги ее покраснели и покрылись волдырями от солнца, а лицо пылало от жары. Бет все еще носила свои черные резиновые сапожки, но оторвала штанины джинсов по колено. Он вспомнил, как увидел ее в первый раз тем чудесным весенним днем у речки так много сезонов назад — свежую и чистую, в красном платьице в мелкую клетку. Наб наклонился, обнял ее и бережно поднял на ноги.

— Мы скоро будем в безопасности в горах, — сказал он. — Не тревожься. Все будет хорошо.

Она прильнула к нему, словно пытаясь перелить в свое измученное тело часть его энергии и сил. Затем внезапно выпрямилась и, глубоко заглянув в его темные глаза, засмеялась: «Тогда догоняй, копуша!» — и побежала через поле.

Весь этот день они ровным шагом бежали по плоским выгоревшим лугам, и весь этот день визг, лай и крики за ними становились все громче и отчетливее. К концу дня они достигли предгорий. Поднимаясь по постепенно набирающим уклон полям, они заметили, что трава стала зеленее, и вскоре путники оставили за собой обугленные и почерневшие низменности. К счастью, воздух стал прохладнее, и их начал овевать легкий ветерок, отбрасывая волосы с их лиц и пробиваясь сквозь мех Брока и Перрифута. Аромат высокой летней травы и прохладный ветер ударили им в головы, как вино, и бег вверх по маленьким зеленым долинам вдоль веселых звенящих ручьев поднял им настроение. После опустошения, через которое они прошли, все окрест выглядело таким свежим, а зелень вокруг словно окутывала их своим пышным кровом, и они почувствовали себя в безопасности и успокоились. Деревья приглушали доносящийся от своры шум, и когда звери остановились, чтобы прислушаться, им показалось, будто лай отступает вдаль. Тогда они пошли медленнее, часто останавливаясь, чтобы попить из прохладных чистых ручьев или пожевать чего-нибудь вкусного. Стояло уже позднее лето, и в темных и тенистых местах начали появляться ранние осенние грибы.

Незадолго до рассвета животные выбрались из рощ и долин предгорий к подножию самих гор. Перед ними простерлось огромное море пурпурного вереска, перемежающегося россыпями пушицы, мягко покачивающей на ветерке белыми головками. Пробираться через вереск было очень тяжело, и сначала они держались узких овечьих тропок, но Наб боялся, что, если они отклонятся слишком далеко от Руусдайк, то ни за что не найдут его снова, поэтому им пришлось покинуть тропинки.

Они ушли не так далеко, когда вдруг снова услышали звуки погони, только на этот раз казалось, что она прямо у них за спиной. Свора вынырнула из-под деревьев, и теперь, когда больше ничто не приглушало шума, животные в ужасе обнаружили, насколько близки преследователи. Они пока их не видели, но сумасшедший лай был так близко, что момент, когда животных обнаружат, оставался вопросом минут.

Они отчаянно понеслись сквозь вереск, подгоняя свои усталые, изнуренные тела, пока в горле у них не перехватило дыхание, а ноги не онемели от боли. И тут под Бет вдруг подогнулись колени, и она упала вниз лицом на большой куст вереска. Секунду или две она с закрытыми глазами наслаждалась чудесным ощущением — просто лежать, потакая требованиям изнуренного тела, но, почувствовав, как ее трясут за плечи, и слыша неистово взывающий к ней голос Наба, заставила себя вернуться к реальности. Девочка открыла глаза — лицо Наба словно смотрело на нее откуда-то очень издалека. Она с усилием проговорила:

— Я больше не могу. Оставьте меня здесь. А сами идите дальше. Со мной все будет в порядке. — Она снова закрыла глаза, и ее затянула дымка вихрящейся тьмы.

— Бет, Бет! — закричал Наб, но это было бесполезно; ее веки даже не дрогнули. Он посмотрел на остальных; все они, тяжело дыша, растянулись на вереске, и их ребра ходили ходуном от усилий отдышаться. Бесполезно было и думать о том, чтобы продолжать бег, но где им спрятаться? Внезапно к нему спикировал и приземлился рядом Уорригал.

— Где ты был? Я даже не заметил, что тебя нет, — сказал Наб.

— Порыскал в окрестностях. Рядом есть жилище уркку, совсем недалеко вниз по холму, с той стороны. Мы должны рискнуть — вдруг они из элдрон и помогут нам? Я видел дым из трубы, значит, там определенно кто-то живет.

— Выбора у нас нет, верно? Мы либо остаемся здесь и собаки наверняка разорвут нас на части, либо идем на риск, что нас выдадут преследователям. Я могу понести Бет, но нести еще и эту одежду не смогу. Броку придется взять ее в пасть.

Под все усиливающийся лай они свернули по склону холма вбок и увидели чуть ниже себя жилище. Это оказался крофт — маленькая ферма с участком земли. Стены были сложены из грубого белого камня, дерновую крышу покрывала легкая зеленая дымка мха, из маленькой дымовой трубы доносился сладковатый запах горящего торфа. Длинное низкое жилище словно вырастало из земли, это впечатление усиливалось горками торфяных брусков, лежащих у двух торцевых стен, и тем, что само здание находилось в небольшой впадине. Его окружала каменная стена, охватывающая и сад, а на задах животные увидели небольшой огород, спереди же росло немного цветов — розовых с белым. Земля у самой стены снаружи была в канавках и квадратных ямках, откуда нарезался торф, и вокруг стены снаружи паслось несколько овец, в то время как другие лежали внутри ограды, надеясь найти хоть немного тени. Сразу за маленькой калиткой в каменной стене — для прохода в сад — энергично чавкали две белых козы. Было что-то такое мирное в крофте и в открывшейся перед странниками сцене, что на секунду они забыли об опасности; нельзя было и представить, чтобы в маленьком домике могло случиться что-нибудь плохое. Это место наполнило зверей ощущением спокойствия и доверия, и, спускаясь по склону, они не чувствовали ни страха, ни сомнений.