Кэш - Артур Батразович Таболов

– Хочу поблагодарить вас за главы, которые вы прислали, – сменил Панкратов тему. – Прочитал с большим интересом.

– Разобрались в гибели Гольцова?

– Да. Вы написали, что хотели бы спросить у Георгия, чувствовал ли он зов судьбы. И добавили: «Но у него уже ничего не спросишь». Хотите спросить?

– Это вы о чем?

– Пойдемте. Только сначала допейте коньяк. А то потом прольете.

Ларионов с некоторым недоумением опустошил рюмку и последовал за Панкратовым.

– Познакомьтесь, джентльмены, – предложил Панкратов. – Впрочем, вы уже знакомы. Но это было давно, двадцать лет назад. Так что можете познакомиться снова.

– Здравствуйте, Валерий, – с мягкой улыбкой сказал Гольцов. – Рад вас видеть.

– У меня что-то с головой, – пожаловался писатель. – И вроде выпил всего ничего. Это вы, Георгий?

– Я.

– Точно вы?

– Хотите меня потрогать?

– Хочу.

– Ну, потрогайте.

Писатель как бы с опаской прикоснулся к плечу Гольцова.

– Правда, вы. Невероятно! Но почему вы здесь?

– Где же мне быть?

– Там, – кивнул Ларионов на потолок.

– Там скучновато, – усмехнулся Гольцов. – Здесь веселее. Но формально я еще там.

Панкратов посмотрел на часы.

– Джентльмены, вынужден вас покинуть. Формально я сейчас в бассейне спорткомплекса «Олимпийский», и мое время быстро подходит к концу. Вы хотели, Валерий, задать Георгию какой-то вопрос?

– Вопрос? – возмутился писатель. – Десять! Сто!

– Вот и задавайте…

Таксист попался опытный, довез до «Олимпийского» всего за полчаса. Панкратов через хоздвор вошел в комплекс, быстрым шагом миновал раздевалку и вышел на улицу несколько взмокший, что вполне соответствовало виду человека, который от души поплавал в бассейне, а потом постоял под горячим душем.

К вечеру жара не спала, а словно бы сгустилась, превратилась в вязкую духоту, как в русской бане. Панкратов включил кондиционер и сидел в машине, пока рубашка не перестала прилипать к телу. Выезжая на проспект Мира, он не заметил ни «лады-приоры», ни «лендкрузера», неотвязно следующих за ним, ни машин наружки. Ими могла быть любая из тысяч машин, торивших световые тоннели в смоге из автомобильных газов и дыма горящих торфяников.

На душе у него было неспокойно. Очень не нравилась ему мрачная энергия, которой был наполнен Гольцов. И тревожили его слова про свой адрес: «Они его узнают. И очень скоро». Что это, твою мать, значит? Что он задумал?

Панкратов признавал право Георгия поступать так, как он считал нужным. «Мне отмщение и аз воздам». Но вызывала большие сомнения переусложненность его планов. Опыт подсказывал ему, что такие планы очень редко реализуются так, как задуманы. Всегда вмешивается какая-нибудь случайность, всё идет наперекосяк, и в итоге получается неизвестно что. Но его мнения не спрашивали, ему отводилась роль наблюдателя, при сём присутствующего.

Возле уличного таксофона Панкратов тормознул и позвонил Николаю Николаевичу:

– Наружку можно убрать.

– Понял. Прослушку?

– Пока оставьте, – помедлив, сказал Панкратов. – Пусть будет. На всякий случай.

– Сделаем. До связи!..

Глава десятая

УБИЙСТВЕННОЕ ЛЕТО

I

Москвичи всегда недовольны погодой. Зима давно уже не зима, а не пойми что, какая-то хлябь. Летом, которого так ждешь, сплошные дожди, не покупаешься в подмосковных речках, не позагораешь. В городских квартирах с отключенным отоплением холодно, на дачах сыро. Огурец еще растет, а помидор начинает гнить, не успев покраснеть. Вот говорят: глобальное потепление, глобальное потепление. А где оно, это потепление?

Лето 2010 года заставило москвичей с нежностью вспоминать холодные ночи, туман по утрам и моросящие дождики днем. С Запада надвинулся антициклон и застыл над Россией от Москвы до Владивостока. Солнце прокалило землю, сожгло посевы. Горели леса, лесные пожары уничтожили несколько деревень. Были мобилизованы все резервы МСЧ, но они оказались бессильны перед стихией. Сам премьер Путин сел за штурвал самолета-амфибии и вылил на горящий лес несколько тонн воды. Но леса продолжали гореть, продолжали гореть подмосковные торфяники, заволакивая окрестности едкой гарью. Она добралась и до Москвы, окутала город густым туманом. Из аптек мгновенно исчезли марлевые повязки, а из магазинов вентилятора и кондиционеры. Машины скорой помощи не успевали на вызовы. Говорили о сотнях умерших, преимущественно пожилых людей. Минздрав опровергал слухи, но никто не верил официальным опровержениям. Началась тихая паника. Все кто мог вывозили детей и стариков за город. Кто не мог, костерили московские власти, не стесняясь в выражениях.

Мэр Лужков в это время проводил свой отпуск в Альпах. На вопросы возмущенной общественности, почему градоначальник отсиживается в горах, когда Москва задыхается в дыму, пресс-секретарь мэрии отвечал, что все городские службы работают в штатном режиме и в личном присутствии мэра нет никакой необходимости. Только через две недели Лужков понял, что делает ошибку, и поспешно вернулся в Москвы. Но было уже поздно, всеобщее недовольство градоначальником стало таким, что для его отставки не требовалось никаких дополнительных причин.

Вероятно, это и заставило его предпринять решительный шаг. Говорили, правда, что к этому его подтолкнул разговор с руководителем крупной госкорпорации, который в последние годы отошел от политики, а когда-то, при Ельцине, был союзником Лужкова. Через несколько дней в газете «Тверская, 13», издании московской мэрии, появилась заметка о том, что Юрий Михайлович Лужков категорически против изменения проекта автотрассы «Москва – Санкт-Петербург», на чем настаивали защитники Химкинского леса, поддержанные президентом Медведевым. Позже он подтвердил свою позицию в статье в «Российской газете», а потом в интервью «Ведомостям». Это был вызов: мэр Лужков открыто выступил против президента. Лишь немногие, кто был в курсе подковерных кремлевский интриг, знали, что цель мэра совсем другая: продемонстрировать свою верность премьеру Путину. Расчет казался безошибочным, Путин поддерживал проект трассы через Химкинский лес, его не могло не раздражать противодействие президента. Демарш Лужкова давал Путину возможность показать, кто в доме хозяин, Юрий Михайлович не сомневался, что он ею воспользуется.

Перед премьером встала непростая задача. Нужно было, конечно, поддержать мэра. Но это означало окончательно подорвать авторитет президента Медведева, которого оппозиционеры давно уже называли местоблюстителем и мальчиком на побегушках в тандеме. Да, он был младшим в тандеме, но авторитет Медведева – это авторитет верховной власти, а его следовало оберегать. Если мэры и губернаторы начнут вытирать ноги о президента России, ничего хорошего из этого не получится. Премьер решил выждать.

Подконтрольные президенту федеральные телеканалы начали небывало резкий наезд на мэра. Были показаны два фильма «Дело в кепке», где прямо говорилось, что только благодаря Лужкову его жена Елена Батурина стала обладательницей состояния почти почти в три миллиарда долларов. 19-го сентября Лужкова вызвал руководитель администрации президента Нарышкин и предложил ему подать в отставку, пообещав