Ночной всадник - Макс Брэнд

— Куришь? — спросил Лэнгли.

В наши дни человек из горных пустынь знает великое множество всякой всячины, но не знает, как отказать. Предложенный подарок смутил парня, но он не представлял, как уклониться от него, также он не успокоился бы до тех пор, пока не отблагодарил.

— Конечно, — заверил он и забрал табак и бумагу. — Спасибо.

Он украдкой бросил сигарету, которую только что зажег, и наступил на нее, затем скрутил другую из материала Весельчака. Проделывая это, он не спускал глаз со своего нового приятеля.

— Пьешь? — спросил он наконец.

— Не сейчас, — беззаботно успокоил Весельчак.

— Всегда есть место для еще одной, — запротестовал его новый знакомый, тем более настойчиво, что увидел свой шанс отблагодарить.

— Ну, так и быть, — согласился Весельчак. — Только по одной.

И он налил стакан до краев, благодарно поднял его в честь угощавшего и, не пролив ни капли, влил в себя одним глотком.

— Давно в городе? — поинтересовался он.

— Не настолько, чтобы найти себе какое-то занятие, — отозвался тот.

Глаза Весельчака Лэнгли заблестели. Он внимательно оглядел этих двоих. Один — черноволосый, другой — рыжий, но явно братья: оба высокие, плечистые, с квадратными челюстями и приплюснутыми носами. В этих двоих текла ирландская кровь; огонь в их глазах имел происхождение определенно только из одного места на земле. Весельчак ухмыльнулся и пробежал глазами расстояние до того места, где сидел Мак Стрэнн — тяжелая, инертная глыба, чей мясистый лоб застыл в полунахмуренной животной задумчивости.

— Слышал, наверное, — сообщил он своему новому приятелю у стойки. — В городе есть человек, который утверждает, что в этой дыре нет таких, кто бы даже вдвоем одолели его.

— Черт! — рявкнул рыжий. И посмотрел на свои громадные кулачищи.

— Кстати, — поспешно продолжил Весельчак, — он сейчас здесь.

Лэнгли снова взглянул на Стрэнна и опять вспомнил выпивку, которую Мак, возможно, легко бы ему купил.

— Это, конечно, не Бледный Энн? — осведомился чернявый, оглядывая с головы до ног предпринимателя.

— Он? Ну что вы! Вовсе нет! — ухмыльнулся Весельчак. — Вон здоровый парень за столиком в конце стойки, — указал он на Мака Стрэнна. — Я полагаю, он выпил немного. Еще тот орешек!

— Этот остолоп? — заметил рыжий, подперев челюсть. — Похоже, достаточно стар, чтобы запомнить, кто тут хозяин.

— По-моему, он жмот, — вклинился чернявый брат, — его следует проучить сейчас же, прямо здесь. В самом деле, за его столом есть место еще для двоих.

Продолжая так подзадоривать друг друга, оба прикончили свою выпивку и спокойно направились через весь зал туда, где сидел Мак Стрэнн. Весельчак Лэнгли последовал за ними на безопасном расстоянии и приблизился достаточно, чтобы слышать глубокий бас Мака Стрэнна:

— Извините, парни, но это место занято.

Рыжий плюхнулся на указанный стул.

— Ты прав, — спокойно объявил он. — Всякий с закрытыми глазами увидит, что ты не дурак. Стул — мой!

И он вызывающе ухмыльнулся в лицо Маку Стрэнну. Последний поднял голову и внимательно осмотрел парочку; в его глазах возникло то любопытство, которое Весельчак Лэнгли много раз видел у быка, предводителя стада.

Гигант осторожно объяснил:

— Я имею в виду моего друга, который сидит на этом стуле.

— Если я не твой друг, — спокойно парировал чернявый, — не моя вина. Забудь это, приятель.

Мак Стрэнн вытянул свою огромную ручищу по столешнице.

— А не лучше ли тебе убраться с этого стула, — предложил он.

Другой медленно огляделся и снова взглянул Маку Стрэнну прямо в лицо.

— Может, что-то не так с моими глазами, — рявкнул он, — но я не вижу причины.

Диалог длился достаточно долго, чтобы привлечь всеобщее внимание к столику в конце зала и, значит, многих свидетелей того, что последовало. Рука Мака Стрэнна вскинулась и вцепилась в воротник рубахи чернявого, подняла его с места и резким толчком отбросила в сторону. Мак, вероятно, намеревался сокрушительно швырнуть задиру на стойку, но не выдержала рубаха. Она лопнула пополам на плечах, и поверженный нахал, голый по пояс, рыча, летел до середины зала, пока не обрел равновесие. За ним следом двинулся Мак Стрэнн, с ловкостью, удивительной для такого толстого, бесформенного быка. Пальцы его длинных вытянутых рук напряглись, губы скривились в той особенной тупой усмешке, а на лице отразилось неподдельное веселье.

Он не сделал и шага к чернявому, когда за его спиной раздался яростный крик и другой брат, подпрыгнув в воздухе, приземлился на спину Маку Стрэнну. Тот согнулся, ухватил его за плечи без видимых усилий, и в следующее мгновение рыжий, пролетев в воздухе, шмякнулся о стойку под звуки падавших и разбивавшихся стаканов. Потом он плюхнулся на пол — скрюченная и дурацкая масса.

Его братец по инерции охотника сперва сделал попытку достать револьвер, но в следующее мгновение изменил решение и вместо него ухватился за кочергу, прислоненную к печи. За это увесистое оружие ему пришлось взяться обеими руками. Когда он взмахнул ею над головой, раздались крики людей, разбегавшихся с его дороги, и Бледный Энн снова обхватил рукой горлышко своей любимой пустой бутылки.

Но у него, однако, так и не появилось возможности продемонстрировать ее эффективность. Мак Стрэнн, согнувшись там, откуда он катапультировал рыжего, бросив быстрый взгляд, мгновенно сориентировался в ситуации и прыгнул. Кочерга, просвистев в воздухе, от усилия сильных мужских рук расколола бы голову Мака Стрэнна как пустую яичную скорлупу, если бы угодила в нее. Но замах оказался слишком высоким, а Мак Стрэнн, почти припав к полу, отскочил как футбольный мяч за линию. Причем он так сильно ударил противника плечом под колени, что они упали вместе. Но после падения Мак Стрэнн немедленно вскочил на ноги, а чернявый остался недвижим.

Этот выпад публика оценила взрывом аплодисментов. Кто-то предложил тост, и он был принят. Но тост замер на губах аплодирующих, как только стало понятно, что Мак Стрэнн не окончил еще свою работу, а он прошелся по залу так, что это заставило мужчин успокоиться и обменяться взглядами, подтащил братьев друг к другу и уложил их спиной к спине. Затем подобрал с пола кочергу и просунул ее им под шеи. Наблюдающие смотрели в глубоком молчании, и ужас появился в их глазах.

Мак Стрэнн ухватился за два конца кочерги и начал сжимать их. Сперва они не поддавались. Он изменил хватку и попытался вновь. Рукава его рубахи задвигались, и стало видно, как их распирают напрягшиеся от усилия мускулы. Его голова глубже ушла в плечи, которые задрожали, и мускулы заходили волнами, как воздух весенним утром. Раздалось кряхтение, и на глазах у всех толстый прут дернулся и стал сначала медленно, потом все быстрее сгибаться. Когда же гигант остановился, железные концы сомкнулись вокруг шей незадачливых забияк. Мак Стрэнн отступил шаг назад, будто оценивая свою работу; остальные стояли в тишине, наблюдая, как рыжий начал приходить в себя и слабо застонал. Он не мог встать: железный прут намертво привязал его шею к шее брата.