Обман, или Охота на мачо - Сара Мэйсон

— Черт. Черт возьми, — в ярости говорит Джеймс, когда мы выходим на улицу и направляемся к машине.

— Он не выглядел виноватым.

— Да, не выглядел.

Джеймс садится за руль и смотрит перед собой. Я ничего не хочу говорить, поскольку мне кажется, что он близок к разгадке. Помните, как мисс Марпл сначала рассказывает о всякой ерунде типа вязания, а потом вдруг говорит, кто убийца! Минута сменяет минуту, и я уже начинаю беспокоиться о том, не думает ли он о своем новом свитере.

— Э, Джеймс?

— Гм?..

— Что-то не так?

— Да, что-то не так, — бормочет он.

Я даю ему возможность подумать еще немного. Проходит несколько минут, и я уже не в силах выносить это:

— Что? Что не так?

Он всем телом поворачивается ко мне.

— Ничего. С первого взгляда кажется, что ничего. Вот только… Ты заметила часы в его кабинете? — вдруг спрашивает он.

— Часы?

— Да.

Он пристально смотрит на меня.

— Да, я видела несколько.

— В его кабинете было пять разных часов.

— Правда? Может быть, он часто опаздывает.

Джеймс нетерпеливо смотрит на меня и вздыхает.

— Прости, — говорю я. — Ну? Что ты намерен делать? — добавляю я чуть позже. Мне уже начинает надоедать его молчание.

— Я хочу узнать, с кем он собирается встретиться.

— Хорошо. И как мы это узнаем?

— Будем сидеть здесь и посмотрим, куда он пойдет.

— Я так и думала.

Джеймс заводит машину и отъезжает, поскольку из окна на нас смотрит секретарша. Мы объезжаем здание и останавливаемся чуть подальше, так что нас из окна офиса теперь не видно, а мы можем наблюдать за всеми, кто выходит.

— А может быть, в этом доме есть черный ход?

— Я посчитал количество дверей в каждой комнате, — объясняет он терпеливо. — Меня этому учили в школе детективов.

— То, что мы сейчас делаем, называется «сидеть в засаде»? — с волнением спрашиваю я.

— Если тебе нравится, называй это так. Вообще-то в слове «засада» есть свое очарование, но я не думаю, что можно назвать очаровательным десятиминутное пребывание в машине.

— А вдруг нам придется просидеть здесь несколько часов!

Спустя полтора часа я звоню в редакцию, а также Лиззи и Винсу и начинаю печатать на ноутбуке очередной фрагмент «Дневника». Джеймс тоже звонит сначала в участок, затем Флер, потом снова в участок. Воспользовавшись минутным молчанием, я говорю:

— Будешь кофе? Могу пойти поискать.

— Это было бы замечательно.

— А есть хочешь?

— Я голодный. Сегодня утром мне не удалось позавтракать.

— Что ты будешь?

— Удиви меня чем-нибудь.

Он достает бумажник и протягивает мне десятифунтовую банкноту.

— Поторопись, потому что если Мэйкин выйдет, мне придется уехать без тебя. И еще: не ходи мимо его офиса.

— Может быть, я и не училась в школе детективов, но я не дура, — высокомерно отвечаю я.

Иду вниз по улице и, пройдя около трех сотен ярдов, нахожу на углу маленький магазинчик. Накупив продуктов, иду обратно к машине.

— Кофе не было, — говорю я, бросая покупки. — Но я принесла… банановый коктейль!

Победоносно достаю его из сумки.

— Спасибо.

Джеймс берет у меня коктейль и энергично встряхивает его, как человек, который знает, как обращаться с банановыми коктейлями. Его взгляд прикован к двери, ведущей в офис мистера Мэйкина.

— Чипсы есть?

Я бросаю ему пакет чипсов с солью и сырные булочки.

— А как же «Монстр Манч»? — спрашивает он.

— Запах «Монстр Манча» сделает невыносимым наше пребывание здесь.

Я подгибаю под себя ноги, и мы сидим в тишине.

— Флер сказала, что на нашу свадьбу придут твои родственники.

— Да, прости. Они всегда оказываются там, где меньше всего ожидаешь их увидеть.

— Я буду с нетерпением ждать…

Джеймс останавливается на полуслове, заметив человека, который размахивает чем-то черным. Говоря литературным языком, я чуть не выпрыгиваю из кожи вон и рефлекторно прижимаю к себе сумку (оказавшись в беде, на нее всегда можно рассчитывать). Джеймс выпрыгивает из машины, огибает ее и, прежде чем я успеваю понять, что произошло, прижимает фигуру к багажнику машины. Этот тип почему-то начинает хихикать. На нем красивые кожаные брюки и розовая рубашка.

Джеймс вталкивает его в машину. Это Винс.

— Что происходит? — театрально произносит он.

— Винс! — с жаром кричу я и ударяю его сумкой. — Дурак! Ты напугал меня. Мы же сидим в засаде.

— Как интересно! Можно я тоже посижу?

Джеймс возвращается на свое место.

— Винс, что, черт возьми, происходит? Мы пытаемся сделать так, чтобы нас не заметили.

— Я тоже могу быть незаметным, — возмущенно отвечает Винс.

— Нет, не можешь. Ты громко разговариваешь, и твой внешний вид бросается в глаза.

— О, ты противный.

— Как ты узнал, что мы здесь?

— Холли позвонила полчаса назад и сказала мне.

— Я не думала, что ты приедешь. И откуда у тебя эти кожаные штаны?

Меня занимают более важные вопросы.

— Нравится? На Бэт-роуд есть маленький магазинчик, там я их и купил.

— Холли! Винс! — обрывает Джеймс.

Мы удивленно смотрим на него.

— Что такое?

— Он грубиян, правда? — говорю я Винсу.

— Согласен. Можно мне чипсов?

Джеймс силой выгоняет Винса из машины, запретив ему возвращаться, и теперь мы продолжаем заниматься своим важным делом — наблюдать за офисом.

— Хочешь булочку? — предлагаю я.

— Спасибо.

Развернув ее, я замечаю:

— Эти булочки напоминают мне о детстве. Мама давала нам их после школы. Правда, она не умела готовить, и после ее стряпни у нас уходило полчаса на чистку зубов.

— У тебя есть братья или сестры? — спрашивает Джеймс, не отводя глаз от офиса мистера Мэйкина.

— Да, у меня три брата и сестра.

— Вот это да. Наверное, мама давала вам эти булочки, чтобы заставить вас замолчать.

— Наш обед действительно проходил немного шумно.

Джеймс кусает лепешку, не упуская из виду входную дверь:

— Расскажи о своей семье.

Я рассказываю ему несколько случаев из своего детства, включая историю о том, как мы принимали участие в карьерном росте мамы, поскольку она всегда настаивала, чтобы мы ездили вместе с ней на гастроли. Как весело было переезжать из города в город и как все актеры и актрисы стали нашими приемными дядями и тетями. Я объясняю, что мой отец был консультантом, и мы оставались в одном городе всего лишь на протяжении года или двух, а потом двигались дальше, потому что родители страстно любили путешествовать. Упоминаю и о том, как ужасно было переходить из одной школы в другую, постоянно оставляя своих старых друзей и заводя новых. Говорю, как мы, в конце концов, поселились в Корнуолле, после того как отец ушел на пенсию, и я получила возможность учиться в одной школе несколько лет подряд. Потом я, в свою очередь, спрашиваю о его детстве. Джеймс рассказывает мне об образе жизни, абсолютно чуждом моему, по большей части из-за того, что его детство прошло в одном месте. Мы смеемся над его рассказом о безответной любви к официантке местного паба, и он даже рассказывает мне о Робе, своем брате, убитом в прошлом году.