Возьми меня в долг - Виктория Вишневская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я тянусь пальцами к его лицу, чтобы посмотреть.
Он отворачивается.
— Царапина, перестань, — отмахивается и задевает меня ещё больше. Я по-человечески помочь хочу, а не из-за того, что долг здесь отрабатываю и пытаюсь быть полезной.
— Нет, это ты перестань, — держу себя в руках. — Надо обработать. Мало ли, где у него руки побывали? Инфекцию занесёшь.
Он не обращает на меня внимания.
— Пристегнись, — полностью игнорирует мои слова, вставляя ключ в замок зажигания. Только хочет провернуть его, как я не сдерживаюсь и всё же выплёвываю:
— Алекс, я всего лишь хочу отблагодарить тебя за помощь. Дай мне просто обработать ранку. Пару минут. За это время ничего не случится. Мне просто хочется искупить свою вину, — я хватаюсь за рукав его рубашки. Пытаюсь остановить.
Меня вина мучает.
Если бы я тогда не убежала подышать свежим воздухом, после той жестокой правды старика… Ничего бы не случилось. Останься я в здании, его бы не ударили.
Рихтер зло отпускает ключи и лезет в бардачок. Достаёт аптечку и кидает мне на колени.
— Быстро, — отвечает резко.
Я не понимаю его настроения и эту взвинченность.
Но всё же достаю из аптечки перекись и вату. Смачиваю, приподнимаюсь на сидении и вытягиваюсь. Одной рукой подставляю ладошку чуть ниже скулы, чтобы не капало.
А сама прислоняю ватку к его щеке. Слегка держу и, несмотря на непроницаемый вид, невольно дую на ранку.
Я всегда так делала, когда помогала в педиатрии в нашей клинике. Тайно. Пока никто не видит. И я всегда дула на ранку, как и сейчас.
— Ты мне ещё пластырь с цветочками налепи, — язвительно летит в мою сторону.
— Был бы, налепила, — бубню обиженно. Не ценит он моей доброты. А я вот к нему редко добрая. Только сегодня. И то… Я хотела спросить, что сделала не так.
Но сейчас понимаю… Плевать.
Скоро мы разбежимся, как в море корабли. У меня будут другие заботы. Например, как вернуть тем людям, у которых занимала, свой долг…
— Всё? — спрашивает нетерпеливо. — Ты удовлетворена?
Хочу сказать «нет». Я бы проверила ещё, что у него под рубашкой. Удостоверилась бы, что там всё нормально. Он ведь удар туда получил.
Но, судя по плохому настроению Рихтера… Даже пытаться не буду.
— Из-за некоторых обстоятельств это слово, особенно из твоих уст в последнее время звучит слишком порочно и имеет один смысл, — внезапно говорю, даже не задумываясь о своих словах. — Поэтому нет, я не удовлетворена.
Тихий смешок, который летит в мою сторону, греет что-то в груди.
Я отстраняюсь, сажусь обратно на своё место и аккуратно складываю ватку в пакетик. И, пока Алекс заводит автомобиль, распускаю волосы. Причёска безбожно испорчена. Жаль.
Но я машу на это ладонью, откидываюсь на спинку сиденья и раздумываю о планах на будущее. Пора бы уже. Скоро моя псевдо-сказка закончится.
* * *
Мы останавливаемся у моего подъезда.
Я хочу выйти из автомобиля и только потом попрощаться, как не успеваю этого сделать.
Массивная ладонь и грубые пальцы опускаются на моё лицо.
Поворачиваю голову. И с недоумением смотрю на ледышку, не зная, что на него нашло.
— Я только сейчас задумался, — опасно прищуривается. — Соображаю пока медленно. Но ты чего в парке делала? Ушла от меня. А я ведь сказал не отходить ни на шаг. Ты опять не слушаешься.
Я тут же отстраняюсь. Как только он заводит эту тему. И делаю это так быстро и резко, словно отпрыгивая от огня, что он и не понимает, в чём дело.
Я буквально вылетаю из салона, не забывая о сумке. Хорошо, что схватила её раньше!
Он явно хотел сказать дальше что-то пошлое. О неповиновении. Но! Не буду об этом разговаривать! Слишком глупая ситуация вышла! И я уже ни о чём не жалею. Поэтому что, пока мужчина сидит в салоне и медленно офигевает от моего поведения, я залетаю в подъезд и резво поднимаюсь на свой этаж.
А вот фиг ему!
Относится ко мне, как к хрен знает, кому. Раз-раз, и трахнул. И всё. Никаких словечек, никаких чувств, как раньше. Да, их особо не было до этого, но… Они были тёплыми. Он хотел меня, но по-другому. Не с такой холодностью в движениях.
И раз он решил вести себя так со мной…То и я буду делать это в ответ.
Я опять напоминаю себе, что осталось две недели. Жалкое время, которое я должна перетерпеть.
Пытаюсь забыть сегодняшний вечер. Его.
И, когда открываю дверь квартиры, мне приходит сообщение.
Я не вижу, от кого, но знаю.
И, когда беру телефон в руки и читаю смску, на груди что-то теплеет. И я не понимаю, почему.
«Завтра утром жду у себя. Попробуешь улизнуть — выпорю. С особы-ым наслаждением»
Нет, всё же понимаю.
Я — мазохистка. Раз у меня в груди поднимается резкое желание избегать его весь день. Хоть и понимаю — мне придётся объясниться.
Глава 30
Александр
Я вызываю девчонку на ковёр в прямом смысле этого слова.
Какого чёрта она вообще творит?! Убежала и ничего мне не сказала. Оставила голову пухнуть от вопросов. Ещё одних.
Я уже измотан. От них. Постоянно лезут в голову. И ни на один не могу найти ответа.
Поэтому убегаю от них.
Выходит плохо.
Особенно, когда понимаю, что сижу, смотрю в окно и наблюдаю на поникшей фигуркой, что заходит в ворота дома. А я с нетерпением её жду.
Объясняться сейчас будет. Вчера отправил сообщение, что ей конец. Нельзя так просто уходить. Особенно от меня.
Возьму и накажу её. От всей души. Так сильно, что она будет краснеть. И стоять не сможет. Будет бегать от меня сильнее, боясь посмотреть в мои глаза.
А я буду только разжигаться, наслаждаясь ею.
И это, сука…
Чревато последствиями.
Я не понимаю, что делаю.
Дал ей месяц. Который давать не хотел.
Зачем? Она же меня не раздражает. Ну, иногда. Но больше негатива я к ней не испытываю. Мне нравится Виолетта как девушка. Хрупкая, миленькая. Стонет так, что всё в штанах кровью наливается. А как она бурно кончает…
Бью кулаком по стеклу. Невыносимо с ней в одном доме жить!
Да и странное у меня к ней отношение.
Я брезглив. К партнёршам особенно.
Но Логинова… Странная.
Почему я не задумываюсь о презервативах
