Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы - Mona Lisas Nemo

   Но мы не сдадимся. Мы дадим отпор врагу, используя всю нашу силу и гнев.

   В его войсках бывшие наёмники, разбойники и попрошайки. В его рядах все, кто покинул свою землю в трудный час. Кто вкусив трудностей Мира, не пожелал далее бороться, а убежал, как последний пёс, жмущий хвост меж лап!

   Умда сделал шаг вперёд и провозгласил гневно. Металл звучал в каждом слове:

   - Мы не дадим врагу победить Элам!

   И неисчислимый сонм голосов бурей взметнулся над площадью, и не было слышно ни воинственного рога, ни тихого журчания воды в водопаде.

   - Мы победим!- Государь стоял, победоносно всматриваясь в ревущую толпу. Внизу неистовствовала разрываемая криками человеческая река.

   Куда как позже стал известен указ: женщин, детей и не обученных сражаться отправят в Алфар. На следующее утро начались сборы, многие бы и сами рады отправится в Алфар с уходящими, да не могли.

   - Кто ж их обратно пустит?- говорили многие.

   - Маги наши с их магами связались, договорились меж собой, всё путём будет,- отвечали другие.

   - А кто не захочет?..

   - Да кто ж не захочет?

   Возвращаться...

   Кто не захочет возвращаться?..

   Но ведь в Алфаре за стенами спокойно, ведь Алфар непоколебим...

   - Но туман, помилуйте, но туман и то... А раздоры, а клановые убийцы, а козни и распря...

   - Кто ж не захочет вернуться...

   - Но если Яскар...

   - Замолчи, идиот!- яростно шептали.- Не накликай беду!

   - Нас мало,- тайно переговаривались меж собой белобородые деды,- как нас мало.

   Начались сборы. Навьючивали кто коней, кто ослов, а кто и мулов. Собирали вещи в тугие котомки и всё переговаривались, но чем ближе подкрадывалось отбытие - тем становилось тише. Тяжёлая то была тишина, как мешок с мукой, давила на спины, пригибала к земле. То, что вначале обсуждалось возбуждённо, теперь редко срывалось с языка.

   Доносились из переулков проклятия брату короля. Но встречались и те, кто поддерживал Яскара. К концу второго дня двадцать два человека кинули в подземелье за непотребные разговоры. Одного нашли задушенным в переулке.

   Оставаться и сражаться в заранее проигранной битве, за чужую землю, за неясную правду или идти туда, где можно жить и найти себе место? Лант то и дело мрачно сдвигал брови. Остаться или же пойти с уходящими и защитить их в дороге. Последнее виделось ему куда разумнее.

   Так он и решил. Мэроу спрашивать не пришлось, он сам сказал, что никого убивать не собирается ради чужих раздоров.

   - Не всё здесь так просто,- тихо, но твёрдо сказал как-то вечером Мэроу.- Не верю я, что один целиком хороший, а другой - целиком плохой. Ты видел Умду, слышал. Но рабство, рабство, как же можно...

   Ранним субботним утром людская вереница, кто на коне, а кто пеши - потянулась к Мосту Двух Берегов, ведущему на путь в Алфар.

   В то время как гонцы отправились во все стороны, искать поддержки у других поселений.

   Мост белый как облака виднелся издалека, длинный, как гигантская змея - он соединял меж собой два берега реки Дара. Ещё на берегу Элама Мэроу рассмотрел неказистые домишки, прилепленные один к другому, а то и друг на друге громоздящиеся. Некоторые же так и стояли в воде, на широких столбах. Там и тут висели рыбацкие сети, а через них просвечивал причудливый лабиринт небольших островков. Необычно пустынно выглядели островки, не видно было ни одного их обитателя, а меж тем вот отделилась единственная лодка в форме вытянутого листка и стоящий в ней мальчишка.

   Внутри было неспокойно. Мэроу то и дело посматривал на идущих рядом. Особенно его привлекли алые мантии. Три мага, двое впереди и один позади. Грозные и молчаливые, в окружении своих семей, переводили людей через мост по пути в Алфар. Мэроу видел, как напрягся Лант, но вскоре успокоился и уже бодро шёл рядом. "Они недостаточно сильны чтобы меня почуять",- сказал он.

   Ничего не сказав в ответ, Мэроу в последний раз оглянулся назад, посмотрел на исчезающего вдали мальчишку. Их путь будет долгим, но далеко не таким тяжёлым.

   Женщины, некоторые мужчины, старики и дети, все тянулись долгой вереницей вслед восседавшим на конях магам.

   - Месяц или больше,- так сказал идущий рядом торговец тканями, короткий и бородатый,- дойдём за месяц с хвостиком. А там - о Алфар! - столица недоверия и кузнечного дела. Прародина всех великих воинов. Граничащий с морем, от которого город-мир отделяет лишь скудная полоска леса. О, Алфар!

   - И всё же не должны были отправлять нас, вдруг не выпустят?- послышался боязливый женский голос,- ведь знаем, куда идём. Ты же слышала о праве присяги...

   - И кто нас примет, сам Алфар или княжество?- Мэроу обратился к бородатому торговцу, погоняющему двух откормленных ослов.

   - Княжество Райхал,- угрюмо ответил тот.- Это самое большое княжество на территории Алфара.- Туда чаще всего чужеземцы и стекаются. Ведь есть в Алфаре и такие княжества, что чужих не терпят. В таком княжестве и глотку перережут. Иные традиции чтят, иные традиций избегают. Да ты сам увидишь. Месяца через два.

   Но это оказалось ещё медленнее, чем представлялось Мэроу. Они всё шли и шли. Текла неделя за неделей и на пути вырастали лишь мелкие поселения где докупали провизию, да и только. Кругом холодные пустые земли. Ночью осень так и подмывала скакать вокруг костров, согреваясь. А костров зажигали много, так много, что их свет порою мешал спать. Люди терялись по дороге. Так что к концу пути их могло остаться и в половину меньше. Многие предпочитали затеряться в тех же поселениях, чем идти к морю.

   И чем дальше, тем недовольнее становились оставшиеся. Кончались запасы, съели добрую часть скотины, магам то и дело приходилось пугать ропщущих, грозя то превращением в скунса, а то и заставляя сопровождавший их небольшой конвой записывать имена недовольных.

   Сентябрь сменился октябрём, стало ещё холоднее. Тёмными вечерами люди собирались у костров, отогреваясь и рассказывая друг другу истории, перемалывая, что случилось за день.

   Мэроу каждый вечер садился рядом слушая. Часто ему далеко не нравилось о чём говорили люди, но он молчал, и потому его не замечали. Раз только Мэроу чуть не открыл рот собираясь возразить, но Лант вовремя толкнул его локтем в бок и тот промолчал. Им выделяться было не нужно. К тому же им, как чужестранцам, не полагались пайки еды, а потому приходилось тратить в последний момент заработанное. К счастью, Лант успел продать наспех сделанное травнице в её дымной лаве.

   - Держи,- он подсел к Мэроу и протянул тому кукурузную лепёшку, успевшую изрядно затвердеть.