Ричард Длинные Руки — ландлорд - Гай Орловский

— Идите за мной, сэр Светлый.

— Куда? — спросил я опасливо.

— Не в спальню, — огрызнулась она. — Куда вы хотели?.. Туда и поведу.

Я поклонился, а она повернулась и пошла, чуть подобрав подол платья, величественная, как императрица, а я тащился сзади и жадно смотрел на ее гордо вскинутую голову, прямую спину и раздвинутые плечи: такие беззащитные в этом огромном и жестоком мире.

Библиотека расположилась в самом дальнем крыле замка, слой пыли на полу, на столе и креслах, серые корешки толстенных томов. При первых же шагах невесомая пыль взметнулась и заплясала в падающем наискось луче солнца.

Леди Беатриса медленно пошла вдоль полок, по одним корешкам лишь пробегала взглядом, другие легонько трогала пальцами. Я следил тихо и почтительно, наконец осведомился:

— Вам помочь или не мешать?

Она раздраженно дернула плечом.

— Я еще не нашла.

— Молчу, — ответил я смирно.

Иногда она приподнималась на цыпочки, у меня руки чесались подхватить ее и приподнять, а то и посадить на плечо, это же такое счастье ощутить ее ягодицы на моих крепких мышцах, а она все просматривала корешки, сказала озабоченно:

— Здесь пока не вижу...

— А на той стороне? Извините, конечно, что отрываю вас от молодых мужчин, которые ждут вас в зале... и во дворе... и в коридоре... и на лестнице... и вообще везде, гм...

Не отвечая, она прошлась у противоположной стены, пальцы точно так же пробежали по корешкам, будто получали дополнительную информацию или снимали некое фамильное заклятие.

— Вот этими книгами пользовались чаще...

— Хорошая книга, — согласился я, — как красивая женщина — всегда потрепанная.

Она выпрямилась и ожгла меня негодующим взглядом, но я уже отвернулся и рассматривал толстые корешки, так что удар хлыста пришелся по спине. К счастью, шкура у меня дубленая, а совесть — заскорузлая и вообще мохнатая, я же демократ, так что даже рубца не вспухло, а я поинтересовался, не замечая ее ярости:

— Я смотрю, здесь помимо хозяйственных записей, кто у кого сколько украл, есть и по истории военного искусства? Это вы увлекаетесь?

— Нет. Вот записи тех лет. Не трогайте, я сама прочту сперва. Вдруг там какие секреты...

Я сказал благодушно:

— Да ради бога, леди Беатриса!.. Но времени прошло столько, что сейчас уже кому важно, кто в чью спальню через чье окно лазил? К тому же есть две категории людей, кому выкладывают все, перед кем даже раздеваются донага: банщики и лекари. Рассматривайте меня, скажем, как лекаря.

Он смерила меня холодным взглядом.

— Хорошо хоть не банщика. И с какой стати предлагаете перед вами раздеться?

Я замахал руками.

— Леди, бог с вами! Это я так, для примера. Вам вовсе не нужно передо мной раздеваться. Как будто я не знаю, что вы абсолютно голая под платьем! Даже смешно. Нет, не тем, что голая, это же понятно, а что думаете, будто я не знаю, что вы там вся голая! Я говорю о доверии. Мне можно довериться. Даже деньги можете доверить, если не слишком много.

Она сняла фолиант, все еще злая, полистала, сунула мне.

— Смотрите сами этот, а я поищу в другом. Боюсь, нам придется пересмотреть не меньше трех-четырех таких томов. И выбросьте из головы, что отыщете сразу.

Я вздохнул.

— Выбросить дурь из головы нетрудно, но жалко!.. И зачем меня учили грамоте... Горя бы не знал.

Мы устроились рядом за широким столом, я листал страницы, выискивая имя Луганера, остро сожалея, что нельзя поиском, леди Беатриса раскрыла свой толстенный том, я краем глаза видел ее сосредоточенное лицо, глазные яблоки дергаются, посылая взгляд по строчкам, затем в какой-то момент замерли и... повернулись так, что вот сейчас увидит мой жадный взгляд...

Я поспешно вперился в книгу, но, боюсь, недостаточно быстро. Кажется, я слегка покраснел, давно забытое чувство, но кожа лица потеплела, а это значит — прилила кровь. Господи, что за стыд какой, краснею, как мальчишка...

Наши локти соприкоснулись, меня как будто кольнуло, но ощущение такое сладкое, что я замер, стараясь продлить миг. Через какое-то время леди Беатриса слегка отодвинула свой локоть, но мне почудилось, что проделала это с великой неохотой и только потому, что так надо, потому что леди так не делают, не поступают, не ведут себя.

Мы смотрели только в книги, перелистывали, шевелили губами от усердия и потому совсем-совсем не заметили, что наши локти снова сблизились, соприкоснулись, но почему должны замечать, мы заняты чтением, ищем герцога Луганера и события его жизни, ничего другого не замечаем, очень одухотворенные личности, ничто отвлечь не в состоянии, помним только о книге, только о ней, никаких локтей...

Я чувствовал жар во всем теле, боялся увидеть себя в зеркале. Сейчас мои уши пылают так, как тогда пылали нежные ушки леди Беатрисы. Кстати, они и сейчас у нее горят малиновым огнем, но я не должен на них смотреть, не должен...

Наконец, с огромным усилием задавив в себе что-то могучее, я воскликнул:

— Ура! Я ж говорил, большой дятел может задолбать маленького слона!

Она подняла голову от книги. — Что?

— Нашел, — сообщил я с торжеством. — Гм, «...и нашел я, что горче смерти женщина, потому что она — сеть, и сердце ее — силки, руки ее — оковы». Екклесиаст, глава седьмая, строфа двадцать шестая... Как сказал точно, а?

Она спросила ядовито:

— Вы не забыли, что ищете?

— Ах, леди Беатриса, с вами что угодно забудешь!.. Но я в самом деле нашел. Вот дальше и первое упоминание о Луганере. Здесь он принимает во владение замок и...

Я вздохнул, она спросила нетерпеливо:

— И что дальше?

— На этом том заканчивается. Дескать, продолжение следует. Почему я не начал сразу со следующего? Был же выбор! Что я за идиот? Так нет же, надо было долистать до самого конца...

Она коротко усмехнулась, голос прозвучал мягко и матерински заботливо:

— Для вас это непосильная работа — читать, верно? Ничего, теперь уже знаем, с чего начинать.

Я потрогал пояс.

— Мне почему-то показалось, что чувство голода сильнее жажды знаний. Или это обман чувств?

Она отвела взгляд.

— Да, наверное, стоит прервать поиски на время. Мужчины не могут долго заниматься таким непосильным делом, как листать страницы. А если еще и читать...

— Много будешь знать, не дадут состариться, — сообщил я. — Нет, давайте все-таки быстренько досмотрим. Много есть вредно, мало — скучно. Мы придем как раз к середине обеда.

Мне показалось, что она согласилась с превеликой охотой, хотя и сделала вид, что колеблется и что это я ее с великим трудом уговорил задержаться на минутку, а она, как образцовая хозяйка, старается сделать гостю приятное.

Я взял следующий том, с первой же страницы герцог Луганер подробно расписывал, какие налоги изменил, какие вовсе убрал, какие добавил, дальше шли длиннющие счета на оплату доставки гранитных глыб для постройки каменного донжона, до этого даже он был деревянным, не говоря уже о защитной стене из заостренных кверху бревен.