Таис Афинская - Иван Ефремов

— Почему ты уверена, что слабеют люди? — в свою очередь скрывая насмешку, спросила Таис, и жрица вдруг рассмеялась.

— Посмотри ещё раз на облик Кибелы-Реи в древней статуе и поймешь, что только ненасытное желание может искать такой образ и только необычайная сила и крепость может надеяться быть её парой… Таис вспомнила необычайную мощь в пределах гармонического сложения, излучаемую статуей Реи, и не смогла возразить.

— А где живут чёрные и красные? — спросила она, меняя тему.

— Они не покидают храма, пока молоды. Нередко они выходят замуж за не маленьких людей, или странствуют, занимая высокие должности в других, менее значительных, храмах Реи. В определенные дни месяца они ходят купаться на священное озеро, и горе тем мужам, какие окажутся нарушителями их покоя.

— А если встретится женщина? — Гетера сообразила, р, каком озерке идет речь.

— С женщиной нечего делать. Лишь в том случае, если несчастная нарушила чистоту священной воды, её ждет смерть!

— А жрицы живут там? — поспешила спросить Таис, показывая на южное крыло храмовой постройки, плоская крыша которой приходилась на уровне пола главного храма.

— Ты угадала! Хочешь посетить их?

— О нет! А что находится в северном крыле?

Снова дикий блеск мелькнул и угас во взгляде жрицы.

— Туда я и хочу повести тебя на закате. Но прежде ты принесешь клятву на алтаре Кибелы-Реи, клятву молчания. Древние тайны Великой Матери сохраняются нами. Обряды незапамятных времен, перенесенные сюда тысячелетия назад из Ликаонии и Фригии, дают силу служителям Ашторет.

В святилище, совершенно безлюдном в этот час, гетера поклялась хранить тайну. Хозяйка храма налила ей напитка. Таис отступила с опаской.

— Не бойся, это не вчерашнее! Тебе понадобится мужество, когда увидишь тайну. Помни, что Великая Мать — владычица зверей… Последние слова, сказанные напряженным шёпотом, вселили в гетеру неопределенный страх. Она выпила чашу залпом.

— Отлично! Теперь прими дар. — И жрица протянула Таис два лекитиона — флакончика из молочно-белого стекла, плотно закрытые пробками из драгоценного густорозового индийского турмалина. На одном из лекитионов был вырезан серп луны, на другом — восьмиконечная звезда.

— Как можно! Я не могу принять такие дорогие вещи! — воскликнула Таис.

— Ветерок (пустое)! — ответила главная жрица. — Храм Великой Матери богат и может делать и не такие дары наиболее прекрасным женщинам, ибо они сами — драгоценности, созданные Реей для её собственных целей. Но ты не спросила — что во флаконах? В этом, — она показала лекитион со звездою, — средство, растворенное в питье, данном тебе вчера. Если ты захочешь когда-нибудь и с кем-нибудь испытать всю мощь Ашторет-Кибелы в облике Анаитис — шесть капель в чашку воды, и пейте пополам, Этот — с Луной — освободит тебя от действия первого. Если выпить только его, он сделает тебя холодной, как далекая Луна. Не больше трёх капель, а то можешь похолодеть навсегда… — Жрица рассмеялась резко и недобро, подвела гетеру к нише в боковой стене и вынула оттуда блестящий чёрный круг, как показалось сначала Таис — из стекла. Она увидела в нем своё отражение так же четко и ясно, как в обычном зеркале из покрытой серебром бронзы.

— Это зеркало не стеклянное, а каменное и сделано в те времена, когда люди знали лишь камень. Руды металлов служили им только для вечных красок, ибо и тогда уже писали картины на стенах. В это зеркало смотрелись женщины много тысяч лет назад, когда не существовало ни Египта, ни Крита… Возьми и его в дар!

— Ты даришь мне вторую бесценную вещь, зачем? — спросила Таис.

— Вместе с лекитионами, хранящими яд. Красота и смерть всегда вместе, с тех пор как живет человек.

— Смерть для кого?

— Или для того, у кого красота, или тому, кто берет ее, или обоим вместе.

— Разве нельзя иначе?

— Нельзя. Таково устроение Матери Богов, и не нам обсуждать его, — сурово, почти угрожающе сказала владычица храма.

— Благодарю тебя! Твой дар поистине превыше всех драгоценностей!

— И не боишься?

— Чего?

— Тайн Великой Матери, нет? Тогда идем!

С северной стороны святилища в полу темнело огромное отверстие, в центре занятое толстой колонной. По её окружности спускалась спиралью каменная лестница. Скудно освещенный проход вел в храм никогда не виданной Таис обстановки. По обе стороны прохода широкие кирпичные скамьи были густо усажены настоящими рогами исполинских быков — туров, изогнутыми круто, со сближающимися вверху вертикальными концами. Квадратное низкое помещение святилища в простенках между грубыми полуколоннами из красной терракоты украшали великолепно исполненные головы быков из камня или глины с настоящими рогами. Рога бычьих голов на западной стене торчали вверх по-турьему, на северной — были загнуты вниз, а по восточной — широко расходились горизонтально-волнистыми остриями, как у диких быков Месопотамии. Странное, зловещее, даже пугающее впечатление производило это святилище незапамятных времен. Огромные рога торчали повсюду: на невысоких, квадратного сечения столбиках и длинных скамьях, затрудняя передвижение по храму. Контурные фрески красной охры обрисовывали бычьи фигуры на ближайших к входу стенах. Между головами быков были прикреплены слепки женских грудей кроваво-красного цвета, в соски которых зачем-то вставили клювы чёрных грифов или оскаленные черепа куниц. За первым помещением находилось второе, меньшее, с остроконечной нишей в северной стене. Три рогатые бычьи головы, вертикально расположенные одна над другой, увенчались фигурой богини, парящей над ними, широко раскинув руки и ноги. По обе стороны ниши чернели два прохода.

Рога чем-то тревожили Таис, и вдруг яркое воспоминание осветило её память. Те же символы, только каменные, увеличенные до титанических размеров, отмечали священные места на Крите. Афинянка видела на одной из хорошо сохранившихся фресок изображение святилища, очень похожего на то, в котором она находилась сейчас. Там тоже рога разных размеров отгораживали какие-то отделы комнаты жертвоприношений, изображенной на фреске. Но здесь натуральные рога диких быков казались особенно зловещими и в силе впечатления не уступали исполинским каменным рогам, вздымавшимся из-под земли на Крите. Для Таис стало совершенно ясной глубокая связь древнейшей религии Великой Матери в Азии и веры её предков на Крите.

Скульптуры быков в святилище казались особенно страшными. Они не были похожи на тупомордых критских великанов с их высокими, устремленными вверх рогами.

Быки древнейшего святилища изображались с опущенными низко длинными головами, с громадными рогами, направленными вперёд. Они или сходились надо лбом, с жутко загнутыми кверху остриями, или же были широко разведены и загнуты наподобие кривых ножей. Без сомнения, это была иная порода, и афинянка подумала, что с этими грозными существами, как бы целиком устремленными в бой, вряд ли успешной стала бы священная критская игра с быками.

Главная жрица остановилась, прислушиваясь. Глубокие, низкие, ритмические звучания гипат — крайних струн самого низкого тона в китарах, доносились издалека, переплетаясь с женскими голосами, стонами и криками. Сердце Таис тревожно забилось в предчувствии чего-то ужасного. Жрица подняла с рогатой тумбы факел, зажгла его о тлевшие на жертвеннике угли и вступила в левый проход. Ещё один длинный, темный, как подземелье, коридор, и Таис очутилась в просторном здании, на уровне храмового сада.

Никогда никому не рассказала Таис об увиденном здесь, хотя каждое мгновение навсегда осталось в памяти. В Египте её потрясли фрески в подземелье Мертвых, изображавшие Тиау или Тропу Ночного Солнца — ад египтян, их фантазией помещенный на обратной, невидимой стороне Луны. Но то были лишь изображения, а здесь, в храме, соперничавшем древностью с каменным зеркалом, необычайные обряды Великой Матери, тоже давностью в десять тысячелетий, происходили наяву, исполнялись живыми людьми.

Укрепленная напитком Реи, Таис выдержала зрелище до конца. Все четыре ступени невероятного действа прошли перед её глазами, постепенно проясняя их сокровенный смысл. Корни Земли — Геи и всего на ней обитающего спускаются в бездну хаотических вихрей, беснующихся под Тартаром, в ужасном мраке Эреба. Подобно этому корни души тоже поднимаются из тьмы первобытных чувств, вихрями крутящихся в лоне Кибелы. Эти чувства, мрак и страхи нужно пережить, чтобы освободиться от их тайной власти, выпуская на волю перед глазами женщин одновременно жертв и участниц великого слияния с корнями всей природы в её облике Ананки — неотвратимой необходимости. Но, понимая смысл древних обрядов, Таис не могла принять их. Слишком далеко расходились стремления Урании с темной властью Кибелы-Анаитис.