Невозможность второго рода. Невероятные поиски новой формы вещества - Пол Стейнхардт

Это, конечно, лучшее время, чтобы мне об этом рассказать, – подумал я. До того момента я понятия не имел, что нам придется форсировать реку шириной в сотни метров и неизвестной глубины, чтобы добраться до места назначения. Я беспокоился о том, чтобы успеть к лагерю до полуночи. Теперь я был уже не уверен, что Хатырка вообще позволит нам туда добраться.

Как, черт возьми, мы вообще так далеко зашли, не обсудив это? – думал я, качая головой.

Мы высадились на берегу Хатырки, а Виктор и Богдан отправились на оранжевой машине разведывать дальнейший путь. Тем временем у остальных появилась возможность для позднего обеда. Командный дух поддерживался восхитительным запахом свежесобранных грибов, которые приготовила Оля. Так что опасения по поводу перехода через реку я держал при себе и дал по большей части не подозревающей о предстоящем испытании команде насладиться обедом. Скоро и так все об этом узнают, рассудил я.

Вернувшись, двое водителей объявили, что нашли вроде бы самый мелкий участок Хатырки. Так что мы сложили вещи, забрались обратно в наших механических монстров и приготовились к важному эксперименту.

Я понятия не имел, чего ожидать, когда мы въехали в речные воды. Это было странное ощущение – чувствовать силу реки, которая периодически берет под контроль нашу огромную машину, как если бы та была игрушкой, плавающей в ванне. Вода подняла нас, оторвав от дна реки, а затем понесла вбок, вниз по течению, и снова опустила на грунт. Еще десять минут оба вездехода то ехали, то плыли, то снова ехали, то опять плыли, постепенно перебираясь через реку.

Наконец обе машины выбрались на другую сторону. Я вздохнул с глубоким облегчением, когда мы выехали из воды на берег реки.

Каким будет следующий сюрприз? – думал я. О чем еще Валерий забыл мне сказать?

Мы продолжили путь. Синий левиафан снова мчался впереди оранжевого. Несколькими годами ранее Виктор участвовал в геологической экспедиции в этом районе и был знаком с маршрутом. Он знал, что мы уже близки к намеченному для лагеря месту, но вдруг заметил странный ряд тополей. Повернув, он поехал вдоль них, пока мы внезапно не вылетели на открытый речной берег.

Это была река Иомраутваам, приток Хатырки, на которой мы планировали разбить лагерь. Виктор промчался по воде и встал посреди русла, ударив по тормозам.

Выбравшись из кабины, я посмотрел на часы – было восемь вечера. Четыре дня езды по шестнадцать часов подряд с существенным дискомфортом и порой обескураживающими трудностями – и мы наконец прибыли к месту назначения. Все аплодировали и поздравляли Виктора.

Мы не стали терять ни минуты. Не дожидаясь прибытия наших товарищей в оранжевом вездеходе, мы оставили Виктора разбивать лагерь и отправились на небольшой пеший осмотр местности. Валерий прокладывал маршрут, а мы шли за ним по берегу реки Иомраутваам, пока не добрались до места, где в нее впадал небольшой ручей – Лиственитовый. Повернуть вверх по его течению мешала слишком густая растительность. Но Валерий сказал, что на следующий день мы пойдем другим маршрутом, который приведет нас к месту раскопок.

Я был в восторге, что наконец прибыл сюда, и вспоминал, сколько часов мы провели с Линкольном Холлистером, рассматривая карты этого района и мечтая о том, чтобы собрать команду экспертов для его изучения. Теперь все это происходило в действительности и я возглавлял такую команду. Вопреки словам Валерия, меня раздирало острое желание протиснуться сквозь преграждающую путь густую растительность и сразу начать копать. Я чувствовал себя как ребенок, которому велели подождать, прежде чем открывать подарок на день рождения.

Когда мы вернулись к нашему новому лагерю, Валерий заставил всех хорошенько рассмотреть огромные тридцатипятисантиметровые медвежьи следы вдоль тропы. Неподалеку водились камчатские медведи, которых привлекало обилие рыбы в реке. Следы были серьезным предупреждением о необходимости принять все возможные меры, чтобы избежать встречи с теми, кто их оставил.

К тому времени, как мы вернулись с Лиственитового, к лагерю уже подтянулись остальные члены нашей экспедиции. На удивление быстро было разгружено все наше снаряжение и поставлены первые палатки, в том числе обеденная, укрытая противомоскитной сеткой.

Большинство членов команды расселились по палаткам, где места для сна едва хватало на одного-двух человек. Но для нас с Уиллом Валерий заботливо приготовил палатку гораздо большего размера, достаточно высокую, чтобы мы вдвоем могли в ней стоять едва ли не в полный рост. У нее был двойной откидной полог, собственная печка и, к счастью, собственная ловушка для насекомых. Валерий даже подвел к палатке электричество от ближайшего генератора, чтобы мы могли подзаряжать свои компьютеры. Он знал, что в моем лице имеет дело с исключительным домоседом и, видимо, стремился сделать все возможное, чтобы мой первый полевой опыт оказался приятным. Я был искренне благодарен за такую заботу. А еще я был признателен сыну за то, что тот согласился на такое до неприличия роскошное жилье, хоть и был опытным походником, привыкшим к более суровым условиям.

Лагерь располагался всего в паре сотен метров от реки Иомраутваам, достаточно близко, чтобы, сидя в палатке, слышать ее течение. Вдали виднелись окружавшие нас Корякские горы, где скрывался исток Лиственитового ручья. Место стоянки было совершенно невзрачным и ничем не выделялось. Оно было ровным, то здесь, то там росли кусты. На другом берегу реки заросли были повыше, некоторые достигали метров шести. Обстановка казалась мне странной и чуждой, но не угрожающей.

Первую ночь мы с Уиллом провели, обустраиваясь в палатке и обсуждая планы на следующий день. В отличие от тесного кузова вездехода, в котором мы провели последние четыре дня, в палатке было более чем достаточно места для наших спальных мешков, и я быстро заснул.

На следующее утро экспедиционная работа закипела. Мы пробирались к месту раскопок, где нам предстояло попытаться повторить успех Валерия 1979 года. Перед каждым выходом на воздух я надевал противомоскитную шляпу Валерия, поскольку мне совершенно не хотелось повторить свое почти удушающее знакомство с тундрой. Наших с Уиллом запасов диэтилтолуамида[17] хватило бы на целую армию, но лосьон, казалось, привлекал комаров, словно мы обмазывались растопленными сладостями. Крис Андроникос и все наши российские коллеги были привычны к такой среде и редко пользовались сетками или репеллентами.

Через пятьдесят минут ходьбы и громкого шума, призванного обозначить наше присутствие и отпугнуть медведей, мы достигли ручья. Практически сразу Валерий указал на легендарную сине-зеленую глину, описанную в статье Разина. Это было просто потрясающе. Без лишних церемоний он сунул руку в грязь и поднял