Пять свадеб и Я (СИ) - Каа Анастасия

— Дрянь, — взревела мать, чем привлекла внимание окружающих.

— Да, дрянь. Советую ко мне больше не приближаться. В моем окружении много журналистов, которые с радостью просмакуют нашу семейную драму, еще один выпад в мою сторону, и я, поборов свою нелюбовь к публичности, начну раздавать интервью направо и налево. Тогда не только двери дома Грековых для вас захлопнутся, но все остальные. А вот, кстати, и Павел.

Шустова опасливо оглянулась и тут же исчезла. Мне бы такую резвость в ее годы. Лицо Павла трудно было назвать радостным, и встреча его с моей родней точно состоится, тут даже особая прыткость госпожи Шустовой не поможет.

Ден принес мне шампанского и Асе минеральной воды.

— Знаешь, Ден, черта-с два я уйду.

— Знаю.

— А я ведь уже почти близка к нормированному рабочему дню, авралы-то всего лишь зимой, летом, осенью и весной случаются.

Обратный отсчет пошел, еще немного и уйду, сегодня еще встречи. Очередные улыбки, кивки. Еще чуть-чуть.

— Шампанского?

— У меня еще не закончилось.

— Как ты?

— Нормально. Не стоит за меня беспокоиться.

— Стоит. Может в этот раз не откажешь в танце?

— Почему же, если устраивает благолепное топтание на месте, остальные движения под запретом, слишком фривольные. Или хотите расстроить мадам Маркофф?

— Хочу просто побыть с тобой. Давай уедем?

— Нет. У меня еще встречи, и отменить их не могу.

— Меня долго не будет, Шарли. Будешь по мне скучать?

— Сезон близко, господин Греков, у меня не будет времени на скуку.

Иногда знакомые появляются вовремя, оставив Павла с друзьями, потихоньку стала продвигаться к дверям. Один из гостей врезался в официанта, грохот от падения подноса отвлек гостей, и я незаметно выскользнула из зала. Почти незаметно. Хозяин праздника оказался со мной в холле.

— Прошу вас больше подобного не делать, господин Маркофф.

— Шарлотта.

— Мой ответ не изменился. Мне жаль терять такого заказчика, интересного знакомого, но если вы еще раз попробуете поцеловать меня или еще как-то проявите интерес в горизонтальной плоскости, то я буду вынуждена прекратить с вами общение.

— Я все понял, Шарлотта, больше не буду приставать.

— Спасибо. И за вечер тоже. Он был хорош.

— Нет, он был довольно посредственен. Я уже пожалел, что нанял другую компанию. Наши деловые отношения продолжатся, личное им не помешает. До свидания.

Ничего личного и не было. Маркофф скрылся за дверью. Пришлось потратить время на восстановление макияжа. Обещания производителя о стойкости помады на поцелуи не распространялись. И все же влажные салфетки — спасение. Лифт добрался до этажа и раскрыл свои металлические объятья, я шагнула в кабину, Павел составил мне компанию.

— Скучный банкет.

— Не то слово.

— Особенно Маркофф.

— Это еще почему?

— Он тебя не завел, а так старался.

— С чего взяли, что не завел?

Он всего лишь придвинулся ближе, обещая наслаждение, дразня. Я тоже умею играть в такие игры. Тонкий хлопок рубашки под ладонью, чуть выше, стук усилился.

— А я завел.

Моя рука медленно спустилась по его груди, по животу, ниже.

— Или я.

Хорошо, что лифт скоростной, и нет времени на продолжение, двери открылись.

— Прощайте, господин Греков, хорошо долететь.

Такси уже поджидало. На работу, переодеться, смыть боевой раскрас и на очередную встречу со счастливыми молодоженами, что летом свадьбу отменили, а осенью опять решили пожениться. Ценник лошадиный выставлю, коэффициент за срочность, да и места все хорошие забронированы давно, проще отказаться, чем браться.

Не будет свадьбы, пока я до них добралась, они успели поругаться, расстаться и навсегда возненавидеть друг друга. Компенсировали мои нервы парой рюмочек первоклассного бренди, а затраты — парой купюр с Лизаветой Второй, наших деревянных не нашлось. От крыльца до кованых ворот минут десять по легкому морозцу, но вместо того, чтоб развеять пары французского алкоголя, кажется, воздух еще больше пьянил. И вот уже открыла в списке номер водителя, всего одно слово со знаком вопроса, и всего одно слово в ответ.

Кофе давно остыл, ни я, ни он к нему так и не притронулись. Маленький столик между нами и молчание. Слова не нужны, сейчас точно не нужны. Они могут только вызвать ненужные сожаления. Никуда полететь не смогу, паспорт еще не готов, да и американская виза истекла. Наше время убежало, работник аэропорта вежливо напомнил, что посадку уже объявили, Греков кивнул, но так и не встал.

— Твой рейс, Паш.

— Береги себя, Шарли.

Поцелуй в лоб, словно прощался с ребенком, ушел не оглядываясь.

"Наверно, выдумали мы от одиночества друг друга". Ветер, ледяной, пронизывающий, бренди, что заставило делать глупости, давно испарилось. Приезд в аэропорт был блажью, но сожалеть о ней не собиралась. Нужно вызвать такси, добраться до дома и хоть немного поспать.

— Шарлотта Генриховна.

— Виктор? Греков заставил вас меня дожидаться?

— Попросил о вас позаботиться. Да и после вашего вопроса решил не уезжать. И рад, что не ошибся. Домой?

— Домой.

Все ускорялось, напряжение нарастало, истерия и паника периодически посещали коллег, и они выплескивали все свои опасения на меня. Заказы перепроверялись по сотне раз, поставщикам названивали по несколько раз в день, доводя и тех до белого каления. Федька разряжал обстановку своими вопросами, шутками и подколами, Ден решил и его приобщить к делу, чтоб просто так не болтался в каникулы. Его девушка тоже захотела поучаствовать в нашем бардаке. И попутно приходилось учить, рассказывать, объяснять. И выдавать тайны.

Федя драил кухню, Нэнси резала яблоки. Обучение искусству выпечки шарлоттки продолжалось. А ведь победа была так близка — но кто-то влез в духовку раньше срока, и пирог осел, пришлось выкинуть и заставить их все делать заново. С пятой попытки получилось. Но попробовать творение не удалось, очередная встреча, которую невозможно отменить.

Я привычно лежала на кушетке, делилась тем, что случилось и что меня волновало.

— А ваши дневники еще целы?

— Да, а что?

— Уничтожьте их. Где бы вы хотели от них избавиться? Знаете?

— Да, я абсолютно точно знаю, где я бы хотела от них избавиться.

Там, где все слова, что в них написаны, перестали иметь значение. А я так долго сопротивлялась и держала рухнувшие своды, убеждая себя, что фундаменты еще крепки и за стенами безопасно, что старые оборонительные сооружения все еще оберегают. И была погребена под всем этим.

— Уничтожьте их. И записывайте только хорошее в дальнейшем. Вам уже больше не нужна моя помощь.

— Даже как-то странно — не приходить сюда раз в неделю.

— Вам это уже не нужно.

— Точно?

— Да.

Я положила на стол психолога конверт с приглашением.

— Что это?

— Приглашение на прием в Мэрию. Мне их пачками шлют. Сходите.

— Может, и схожу.

— Спасибо, Людмила. Я побежала, у меня еще столько дел, ведь самый сезон.

— Бегите.

Мила подошла к окну и посмотрела, как прохожие спешат, обвешанные подарками, сумками и пакетами, домой. А ей вот совершенно некуда спешить, может, и правда — сходить на этот прием?

"Ненавижу декабрь, ненавижу Рождество, ненавижу Новый год, ненавижу свою работу". Моя утренняя мантра, которую пою каждое утро в последний месяц года. И сегодняшний день не исключение. Мантру пришлось прервать на парочку крепких выражений и пожеланий переукладчикам брусчастки всех напастей на все части тела, идти через центральный вход не хотелось, но пришлось. Злосчастный биллборд, рабочие безжалостно срывали с него фото виллы. Все когда-нибудь заканчивается. У кого-то разводом, смертью, безразличием, у меня все закончилось с договором аренды.

Из хорошего — смогу распахнуть шторы, и не будет никакого напоминания о том, что так и не смогла отпустить. Буду смотреть на очередную безмозглую рекламу и пускать в нее снежки. Но сначала планерка, кофе и почта. Закинула сумку в шкаф, пальто на спинку кресла. И в кабинет к Дену. Коллеги уже собрались, пустовало только мое место. Шеф привычно побурчал, что дисциплина оставляет желать лучшего.