Отблеск безумной звезды - Тронина Татьяна Михайловна

— Меня к следователю вызывают, — с трудом произнесла Оля.

— Это еще зачем?

— Всех вызывают, кто там был… Мы же свидетели.

— Теперь твоего Кешу посадят! — мстительно произнесла Римма.

Оля тряхнула головой, убирая рассыпавшиеся волосы назад.

— Я вчера звонила на дачу к Локотковым, хотела узнать телефон Павла… — медленно произнесла Оля, вертя в руках вилку. — Но у них там полная неразбериха, никто ничего не знает. Я с Кириллом говорила. Степан Андреевич уехал в город, а Мура… — Оля безнадежно махнула рукой.

— Это которая его домработница, да?..

— Да.

Римма подвинула к себе салат, положила немного на свою тарелку. Потом подумала и положила еще.

— А он что же тебе не звонит?..

— Так он же не знает моего городского номера! А сотовый я в санатории оставила, он, кстати, как раз перед этим разрядился! — с мучительной досадой произнесла Оля.

— А он тебе нужен? — сурово произнесла Римма.

— Телефон? Ну да, я просто без него как без рук…

— Да нет, я о Павле твоем!

— Не знаю… — Оля прижала ладони к щекам, зажмурилась. — Господи, господи, господи… Как такое могло произойти, я не знаю! Он же убил ее! Я думала, она просто от испуга упала, когда раздался выстрел, а он убил ее!

— Оля, Оля… — Римма похлопала ее по плечу.

— Нет, но я все равно не понимаю!

— Ничего, теперь Викентия посадят… так ему и надо! Жалко только, что смертную казнь отменили…

— Римма, ты такой ребенок… — с тоской произнесла Оля. — Ты думаешь, ему много дадут?

— Но он же человека убил!

— Кирилл сказал, что Кешу, возможно, уже сейчас выпустят.

— Выпустят?! — вытаращила глаза Римма. — Совсем?!

— Нет, до суда… Суд же еще будет. Степан Андреевич хлопочет за Кешу, нашел ему самого лучшего адвоката, собственно, потому старик и уехал в город.

— Не фига себе… — Римма была потрясена. — Это ж полное беззаконие!

— Степан Андреевич очень влиятельный человек.

— Погоди… Ты говорила, что Викентий ему не родной внук? И вообще он такой старик… со странностями, что ли?.. Зачем он помогает ему?

— Степана Андреевича не разберешь… — пожала Оля плечами. — У него своя, никому не известная логика. Может быть, он, наоборот, не стал бы помогать Кеше, будь тот ему родным.

— Бред какой-то… Но ты, надеюсь, скажешь следователю, что Кеша — маньяк и его надо судить по самым строгим законам?

— Я расскажу, как все было… На самом деле Кеша грозился убить меня. И, наверное, убил бы, если бы не тетя Агния.

— Пусть будет земля ей пухом! — истово произнесла Римма и снова налила водки.

— Я ее не просила об этом… — забормотала Оля. — Я не хотела, чтобы она спасала меня! Она мне всю жизнь посвятила, а теперь еще и умерла за меня!..

На ночь Римма уехала к себе, и Оля осталась одна.

Ей давно хотелось остаться одной, чтобы никто не мешал думать о тете Агнии. «Слишком большая жертва! Я ее не стоила…»

Агнии было всего лишь двадцать шесть, когда у нее на руках осталась малолетняя племянница. Она взяла к себе Олю, не раздумывая. Никогда и ни в чем не отказывала ей и любила так, как иные не любят собственных детей.

Она сохранила племяннице квартиру, и много позже Оля, уже взрослая, стала жить там. Конечно, тетя Агния после этого переезда стала свободной, но толку-то — все равно лучшие ее годы были потрачены на Олю. Нет, не потрачены, а подарены…

Потому что все, все, что видела Оля от своей тетки, было бескорыстным подарком, и даже смерть свою та приняла, не раздумывая и ни о чем не жалея.

«А я еще пилила ее, что она не умеет одеваться! Считала ее странной… Даже пыталась учить ее жизни!»

Оле стало жутко от собственного эгоизма.

— Ты здесь? — шепотом спросила она, оглядывая комнату. За окнами была уже глубокая ночь, деревья качались на ветру среди фонарей, и тени бежали по потолку. — Не уходи совсем!.. Останься!

Она прислушалась — тишина, лишь изредка за окном шуршали колесами машины.

— Я тебя люблю… — продолжила шептать в темноту Оля. — Ты самая лучшая. Я без тебя совсем пропала бы! Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо… спасибо тебе за все!

Оля сидела и бормотала слова благодарности, которые ей даже в голову не приходило сказать тете Агнии раньше.

А потом вдруг Оле пришла в голову странная мысль — нехорошо не отпускать Агнию и даже после смерти держать ее душу возле себя. И как только Оля поняла это, ей стало намного легче.

— Нет, ты не слушай меня! Иди… ну, туда, куда все уходят!

Оля попыталась представить то место, куда попадет теткина душа. Наверное, там будут ее ждать Олины родители — тоже со словами благодарности. Там будет Олежек. Может быть (и в это очень хотелось верить!), там даже будет душа Олиного ребенка, той самой Дунечки, о которой она столько мечтала. Будут другие — ее новые друзья, которых у нее не было при жизни. И все они обрадуются Агнии и ласково встретят ее — там, на вечнозеленых полях, на другом берегу реки… и больше не будет ни страха, ни печали.

Именно так Оля представляла себе рай — наивно и по-детски. Но ничего лучше для тети Агнии она вообразить не могла.

И, как только Оля себе это представила, слезы буквально хлынули у нее из глаз и горячими ручьями потекли по щекам.

— Ты иди… — всхлипывая, зашептала она в темноту. — Со мной все будет хорошо, не беспокойся! А потом… не знаю, скоро это будет или не очень… но мы с тобой снова встретимся. Встретимся там!

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия…» — уже который день равнодушно отвечал механический голос.

Поначалу Павел не переживал — Оля не любила, когда ее отвлекали во время приема, а потом к ней приехала ее подруга… Наверное, Оля была все время занята!

Но сегодня — тридцатое августа. День, когда заканчивалась ее работа в санатории и она должна была уехать оттуда! Они договорились, что Павел заберет ее…

— Едешь? — спросил Сашка, выходя из кузницы в широком кожаном фартуке. — За ней?

Он уже знал о том, что на свете есть некая Оля Журавлева, из-за которой его друг Павел немного не в себе.

— Ну да… — хмуро буркнул Павел, садясь в машину.

Он не хотел говорить Сашке о том, что вот уже несколько дней ее телефон не отвечает. Он вообще старался об этом не думать, но время от времени у него все-таки возникало подозрение о том, что Оля, возможно, не хочет его больше видеть. Что для нее это был просто летний роман, короткий и необременительный. Или даже так — она снова решила вернуться к Викентию!..

«Но Оля сказала бы мне об этом! — отгонял Павел от себя эти сомнения. — Скорее всего, у нее просто сломался телефон…»

Первые желтые листья уже летели над асфальтом перед колесами, в сыром тумане — час был ранний.

Через два часа он уже был у ворот санатория и бибикнул, чтобы ему открыли ворота.

Из будки с запотевшими окнами вылез сонный охранник.

— А, это вы! — зевнул он. — Павла он знал в лицо. — К Ольге Витальевне?

— К ней! А что?.. — недовольно спросил Павел.

— Так ее здесь нет! — снова зевнул охранник.

— Как нет?!

— А вот так! — злорадно ответил тот. — Была, да сплыла…

— Где же она сейчас?

— Господи, а я-то откуда знаю!..

Павел снова сел в машину. Какое-то холодное бешенство овладело им.

«Так и знал! Боже мой, какой дурак! Она ясно дала понять еще тогда, когда прощались, что не любит. Даже врать не хотела! Не любит, не любит, не любит…» — остервенело повторил он.

Светлые легкие кудри, ясные светлые глаза… Личико светлое, безмятежное (ни единой морщинки!), чуть розоватые губы — такой она была весной и такой он видел ее в последние дни их любви…

Наверное, она снова превратилась в ту суетливую особу с прямыми волосами и резкими чертами лица.

И уже не разобрать, когда она была самой собой — настоящей.

Павел уже хотел ехать обратно, в Звенигород, но потом из какого-то мазохистского упрямства решил все-таки увидеть ее еще раз.