Сквозь тайгу к океану - Михаил Викторович Чуркин

Арсений вскоре завоевал большое уважение как грамотей. Во время обеденных перерывов он частенько доставал какую-нибудь книгу и читал. Неграмотные товарищи стали просить его, чтобы он почитал вслух, и с интересом слушали исторические романы, которыми зачитывался молодой грузчик.

Встреча с Сашей Кирасировым произошла лишь через неделю. Исхудавший до изнеможения, но бодрый духом, парень был очень рад тому, что у Сени все в порядке. Он сказал, что обязательно надо помочь выбраться «фельдшеру», у которого тоже не было родни во Владивостоке. Саня заявил, что начальство и даже охрана лагеря за взятки отпускают некоторых военнопленных, потому что расправиться с ними не позволяют деятели Красного Креста, а до содержания солдат в приличных условиях никому нет дела. Он также рассказал, что с острова были предприняты еще две попытки побега, но обе неудачные.

– Выходит, ты просто счастливчик, – он хлопнул Сеню по плечу. – Представляешь, через два дня после твоего бегства в казарму явились контрразведчики и водили на допрос всех подозрительных. Некоторых били смертным боем. Человек десять увезли с собой. Люди видели, что перед беляками выслуживались уголовники, и в их числе тот же Куль. Тебя бы он наверняка предал, не успей ты удрать из плена.

– Жаль, что я его тогда не прикончил, грех на душу брать не хотел, – сокрушался Арсений, – ну ничего, – он скрипнул зубами, – может быть, еще сочтемся! Слушай, – сменил он тему, – а сколько надо денег, чтобы вызволить Эммануила, я тут начал получать жалованье и сразу стал откладывать на черный день. Надо бы разузнать. Может, скинемся да выкупим «фельдшера»?

– Я-то сейчас пуст как турецкий барабан, – вздохнул Александр, – но сегодня же поговорю на эту тему с Павлиной. Она шитьем зарабатывает неплохие деньги, а может, и Степаныч добавит из своего жалованья.

Родственники, от греха подальше, решили отправить Сашку в деревню под Никольск-Уссурийский к родне, отъедаться, но он взял с друга слово, что вскоре они непременно увидятся и помогут товарищу по несчастью.

Оплата по счетам

Не прошло и десяти дней после отъезда Кирасирова в деревню, как судьба-злодейка столкнула Арсения с заклятым врагом. Вечером после смены часть грузчиков из его бригады решили заглянуть в пивную и позвали с собой Сеню. Тот, поначалу, отнекивался, но смена выдалась легкая и усталости парень не чувствовал. Несмотря на то что водку он почти не употреблял и отдавал свою обеденную чарку желающим, от кружки-другой холодного пивка порой не отказывался.

Деньжата у ребят были, поэтому они пошли не в ближайшую пивнушку, а подались в город и расположились в пивной на улице Алеутской, неподалеку от железнодорожного вокзала. Здесь к пиву всегда подавали вареных чилимов, гребешки, бутерброды с красной икрой, вяленую соленую корюшку, камбалу, горбушу и кету. Желающие могли заказать и мясные блюда. В большом зале было полно народа. За столами, в клубах папиросного дыма, попивали пивко ребята из соседних артелей, матросы и военные, горожане-обыватели и компании сомнительных личностей. Китайцы и корейцы почти не заходили в пивные, предпочитая собираться своим кругом в национальных ресторанчиках, где пили рисовое и виноградное вино. Женщин было мало, поскольку посещать подобные заведения порядочные дамы считали зазорным.

Сеня с четырьмя друзьями устроился за столиком неподалеку от выхода. Здесь было не так накурено, и он мог видеть всех входивших в помещение. Кроме того, по старой привычке партизана-разведчика он мог, в случае опасности, уйти через кухню в проходной двор. Ему очень нравилась соленая морская рыба и особенно корюшка под пивко, но не успел он допить второй кружки, как кто-то сзади похлопал его по плечу. Он обернулся. Перед ним в хмельной ухмылке расплывалась ряшка «старого знакомого», Куля.

– О, знакомое лицо, вот так встреча, Циркач! А я-то думаю, ты это или не ты пивком балуешься?

– Чего тебе? – Арсений стремительно встал из-за стола.

Позади уголовника маячили две фигуры каких-то полупьяных типов.

– Да вот, решил поздороваться да поговорить о нашем былом житье-бытье.

– Не о чем мне с тобой говорить! – закипая злостью, отрезал Сеня.

– Ну как же, чай на одних нарах чалились, пойдем выйдем, побалакаем.

Глаза урки мстительно сузились.

Товарищам Арсения новый знакомец сразу не глянулся, и один из них громко сказал:

– Чего привязался, не видишь, люди отдыхают, вали отсюда, убогий!

– Ша, хлопцы, я же сказал, дружка встретил, надо утрясти кое-какие вопросы, – почти миролюбиво успокоил уголовник.

– Что ж, коли так, пошли, – согласился Арсений.

В нем уже проснулась холодная ярость к этому гнусному доносчику. Он почувствовал во всем теле упругость и гибкость, как всегда бывало перед хорошей дракой.

– Шагай вперед, надеюсь, поворкуем без твоих друзей?

– Ну что ты, корешок, накоротке побазарим, как истинные жельтмены.

В своем распахнутом полупальто с барашковым воротником, картузе набекрень и смазных сапогах бандюган напоминал мелкого купчика.

Они вышли из пивной, и Куль завернул в полутемную арку двора. Судя по оттопыренному карману пальто, у него там был тяжелый кастет или револьвер. Сеня был настороже и тоже нащупал в кармане финский нож. По тому, как подонок уверенно вел себя, бывший разведчик понял, что в рукопашную схватку, будучи уже единожды жестоко избитым, этот громила не полезет.

«Значит, у него в кармане шпалер, – понял Арсений. – Через карман он не выстрелит, пожалеет клифт, дешевка. А вот успеет ли вытащить оружие и выстрелить, это еще бабушка надвое сказала».

Однако его противник желал сначала покуражиться и, повернувшись лицом к Сене, завел речь, обильно пересыпая ее матом:

– Ты что же, падла, думал, что Куль дешевый фраер и за себя мазу держать не будет. Ты перед кем фасон давил, фуцан? В душу фартовому плюнул, Да я тебя, за такое падло, сейчас кремсать буду в лапшу!..

В речи Куля появились истеричные нотки. Трус по натуре, он заводил себя, чтобы решиться на убийство.

– Заткни пасть, гнида! – суровым голосом перебил его Арсений. – Это ты, сучара, на Русском острове белякам наших ребят выдавал?!

После этого грозного окрика уркаган опешил, его словно облили ушатом холодной воды. Забыв про «феню» и «нахрап», он трусливо забормотал:

– Да ты че, шоб я, старый арестант, честный вор, на киче на корешей стучал.

– Какой ты честный вор, – презрительно сказал Арсений, – шушера ты, урка дешевый. Портяночник вислогубый. Тебе только пьяных обирать да у пацанов карманы выворачивать. А за предательство тебя, как Иуду, повесить на осине надо!

Куль понял, что о его подлых стукаческих делишках стало известно в