Зверолов - Александр Рудазов

Про обед все сразу позабыли. Каждый член экипажа уставился на допреальный экран, видимый одному ему, но точно такой же, что и у всех остальных. Там истово колебалась волна, похожая на комплекс, отображающий систолу желудочков.

Звездная система!

Гиперлоцман тут же застыла с недоеденной сосиской во рту. Ее глаза превратились в пару бурлящих омутов — с такой скоростью там замелькали субэкраны.

Все остальные замерли в предвкушении. Кок попытался забрать у гиперлоцмана сосиску, чтобы та не подавилась, но не успел. Гиперлоцман очнулась, обвела окружающих ошалелым взглядом, в два приема дожевала свой обед и провозгласила:

— Найдена новая звезда!

Гвалт в столовой поднялся неописуемый. Все принялись поздравлять друг друга, хлопать по плечам и спинам, а кок уже разливал натуральное шампанское, дюжина бутылок которого специально хранилась на камбузе.

Следующие несколько часов «Джеймс Кэмерон» неподвижно стоял в одной точке, замеряя координаты. Несмотря на всеобщее воодушевление, выходить из гиперпространства капитан не спешила.

Входя в звездную систему в самый первый раз, ориентируешься лишь на гравитационный всплеск. Крайне неточная информация. Разумеется, ни один капитан не пойдет в самый центр — там запросто можно поймать поцелуй звездного протуберанца. Но и с краю опасностей хватает.

В то же время нежелательно и слишком сильно удаляться. В гиперпространстве действует не евклидова геометрия, а эшерова. Отодвинешься от гравитационного всплеска совсем чуть-чуть, едва заметно — а в обычном пространстве это может обернуться световыми месяцами.

— Судя по локативности всплеска, система двойная, — задумчиво произнес навигатор.

— И крупная, — добавила гиперлоцман. — По меньшей мере восемь планет. Возможно, есть астероидные пояса.

— Наверняка есть. Нестабильность высокая. Вот это затухающее колебание — явный признак обширного метеороидного поля.

— Там мы выходить не будем, — сразу решила капитан. — А что у нас с этой стороны такое белеется?

— Малый очаг возмущения. Два больших — звезды, а этот — очень крупная планета. Скорее всего, газовый гигант.

— Только один?

— Если есть другие, они слишком малы и на предварительных сканах себя не проявляют.

— Я предлагаю выйти вот здесь, — увеличил участок допреальности старпом. — Этот сегмент практически чист от гравитационных возмущений, так что планеты там сейчас явно отсутствуют. Риском воткнуться в комету или астероид можно пренебречь. Есть небольшое гало, но это скорее всего пылевая туманность.

Капитан кивнула. Она и сама склонялась к указанному сегменту. Чистый, гладкий, и в пределах всплеска. Вряд ли дальше пары световых дней от центра системы.

— Приготовиться к выходу из гиперпространства, — объявила капитан. — Переход через три… две… одна…

В невидимой вспышке, с беззвучным хлопком «Джеймс Кэмерон» перешел в обычный трехмерный космос. И все, кто был на мостике, невольно вздрогнули — ибо звездолет вынырнул посреди метеорного потока!

Видеокна на стенах и потолке создавали эффект открытого пространства — казалось, что это и в самом деле корабельный мостик, окруженный бескрайней черной пустотой. Но сейчас пустота была совсем не пуста — в ней с бешеной скоростью мчались миллионы метеорных тел!

Были здесь крошечные, чуть побольше песчинки, камушки. Были и громадные глыбы, размером с мелкий астероид. Но было их невероятно много, и были они совершенно всюду!

— Предел щитов! — рявкнула капитан. — Носом против хода!

Защитные экраны и без того уже разгорались все ярче. В миг гиперперехода они обязаны быть отключены, ибо затрудняют навигацию, но в классическом пространстве силовое поле работает всегда. Хотя обычно на минимальной мощности — для мелких небесных тел большего не требуется, а крупные засекаются издали, и от них проще уклониться.

Но сейчас… сейчас «Джеймс Кэмерон» словно попал в гущу космической битвы. За те краткие секунды, что прошли меж выходом из гиперпространства и включением силовых полей, его корпус получил шесть ударов. По счастью, то были метеороиды-крошки, не оставившие даже следов на броне корабля-пионера. Но их более крупные собратья уже то и дело заставляли защитные экраны вспыхивать, точно при обстреле.

Капитан Ромен досадливо закусила губу. Она вытянула худшую карту в колоде.

Конечно, время от времени такое случается. Точка выхода определяется приблизительно, поэтому даже при возвращении в Солнечную систему имеется некоторый риск. Всегда есть шанс выйти из гиперпространства перед самым носом кометы, астероида, орбитальной станции или собрата-звездолета. Очень малый, ничтожный шанс, но тем не менее. Предугадать подобное невозможно.

В случае с малоизученной системой риск повышается. Ну а когда имеешь дело с системой еще неоткрытой, он становится по-настоящему серьезным — запросто можно угодить в гравитационное поле планеты или даже в центр звезды. За два века гиперпространственных плаваний Земля потеряла пятьдесят три корабля-пионера. Двадцать пять из них потом были найдены — судьба остальных двадцати восьми неизвестна по сей день.

По статистике, каждая двадцатая звездная система забирает в жертву открывший ее корабль…

— Что это может быть? — спросила капитан, глядя на россыпь мигающих звезд. — Никогда не видела такого огромного метеорного роя.

— Так называемая метеорная вьюга, — ответил астрофизик. — Обычный метеорный рой — это распавшаяся на кусочки комета или раздробившийся астероид. Метеорная же вьюга — это остатки целой планеты. Судя по тому, насколько густо и плотно располагаются здесь метеоры, катастрофа произошла совсем недавно — возможно, всего несколько лет назад. Мы стали свидетелями чрезвычайно редкого явления.

— И у нас просто великолепная точка обзора, — вздохнула капитан.

Зрелище было действительно потрясающее. Космос выглядел оживленным, как новогодняя елка. Все точно так же рябило и мигало, расцвеченное тысячами разноцветных огней. Иные метеоры проносились так близко, что их можно было разглядеть невооруженным глазом.

Проблема в том, что иные из них врезались в звездолет. Многие на самом деле. Когда метеорная вьюга только образовалась, ее составляющие наверняка только и делали, что сталкивались друг с другом. Но с тех прошло немало времени, все хотевшие столкнуться уже столкнулись, а оставшиеся образовали более-менее стабильный поток.

Однако теперь в этом потоке появилось неучтенное тело, причем довольно крупное. «Джеймс Кэмерон» при всем желании не мог влиться в общую систему орбит, и в него то и дело кто-то врезался.

Пока что защитные экраны справлялись. Но проблема в том, что они закрывают корпус не полностью. Ионные дюзы должны оставаться открытыми, даже когда двигатель не работает. Их запас прочности довольно высок, но если туда угодит достаточно крупный метеороид…

Когда звездолет вздрогнул, капитан поняла, что именно это и произошло. Неудивительно — при таком количестве снарядов хоть один да должен был попасть в цель. Несмотря даже на то, что капитан первым делом скомандовала повернуть корабль навстречу основному течению, сама теория вероятности была против нее.

Медленно и натужно «Джеймс Кэмерон» выбирался из метеорной вьюги. То и дело какая-нибудь звездочка вспыхивала особенно ярко, и секундой спустя корабельный мозг сообщал об очередном столкновении. Даже корабль-пионер не выдерживал такой массированной бомбардировки — одна из дюз уже серьезно повреждена, двигатель работает с перебоями…

Только через двадцать пять минут звездолет наконец покинул опасную зону. Теперь можно было наблюдать метеорную вьюгу уже со стороны — и насколько же это было волшебное зрелище! Словно грандиозный космический фейерверк из миллионов, миллиардов звезд! Нигде в Солнечной системе невозможно увидеть чего-то хоть отдаленно похожего.

Однако радость созерцания была очень быстро испорчена. Из машинного отделения пришел рапорт бортинженера — и был он крайне неутешителен. Большинство метеоров, отбомбившихся по дюзам, особого вреда не нанесли — ремонт займет сутки-двое, не больше. Но один оказался коварней всех и угодил в единственную по-настоящему критическую точку.

Гиперэкранный осевой клапан. Два небольших отверстия, находящиеся в противоположных концах звездолета. Когда включается гипердвигатель, оба они открываются, создавая отрезок сложного пространства. В доли секунды этот отрезок переходит в интервальную плоскость, затем в замкнутую поверхность и в конечном итоге достигает размерности в три с половиной. Именно в этот момент звездолет и переходит в гиперпространство.