Ксенотанское зерно - Константин Костин

— Третий, — прозвучал глуховатый голос.

Заговорил Грибной Король.

— Все подстроил третий. Он думает, что без Ирмы мы не сможем действовать, а без двух претендентов — не имеем силы. Он ошибается…

Губы Короля раздвинулись в безжизненной улыбке:

— Третий не знает о третьем плане…

Якоб резко остановился посреди комнаты. Так резко, что Ирма, следившая за ним взглядом, машинально провела головой туда-сюда, хотя парень стоял.

— Госпожа Ирма, может быть вы знаете, что делать?

Та закивала и замычала головой. Парень подошел и развязал рот девушки.

— Оранжевая-красная-нарциссовая-апельсиновая-бирюзовая-абрикосовая-розовая-аметистовая-табачная… — затараторила Ирма, отрываясь за долгое вынужденное молчание.

— Бирюзовая? — услышал знакомое слово Якоб, — Госпожа Ирма, не подскажете, что это за цвет такой?

Ирма остановилась:

— Смесь зеленого и голубого…

— Спасибо, госпожа, — Якоб завязал ей рот обратно.

— Перейдем к тебе, — он повернулся к пленнику.

— Давай, — сговорчиво кивнул Рудольф. Ремни пока не поддались, отчего же не поговорить.

— Кто ты такой?

— А ты кто такой?

— Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы.

— А я не в том настроении, чтобы отвечать на них.

— Слушай, Айк…

— Я не Айк.

— А одет как он.

— Ты тоже.

— Я — не он.

— И я — не он.

— Тогда кто ты?

— А ты?

— Парень, — Якоб наклонился и посмотрел на Рудольфа сверху вниз, — ты жив только потому, что собирался отвести Ирму к королю…

— Хочешь сказать, что убил бы меня? Крестьянин, ты пробовал убивать кого-то, кроме кур в папенькином дворе?

— Да, — серьезно кивнул Якоб, ухватывая ближайший табурет за ножку.

— И как… — Рудольф замолчал.

Крестьянин, не напрягаясь, сжал кулак и передавил толстую деревяшку, как сухарь. Ножка переломилась, табурет с грохотом упал на пол.

— Вот так.

— Не испугал, — серьезно сказал Рудольф.

— Я не пугаю. Я просто хочу знать: кто ты такой?

— Может, все-таки представишься первым? Я ведь тоже не знаю, кто ты такой. И в отличие от тебя, я даже не знаю, для кого ты похищал девушку.

Парень помедлил:

— Якоб Миллер, крестьянин из Черного Холма… это деревня. Приехал в столицу, чтобы купить зерна… Случайно, — перебил он открывшего было рот Рудольфа, — случайно ввязался в историю с Ирмой — она влезла в мою повозку и потребовала, чтобы я отвез ее в столицу. По дороге на нас несколько раз нападали слуги Грибного Короля, а потом я передал ее с рук на руки ее родному дяде…

— Цу Юстусу?

— Да.

— А потом? Ты решил, что в твоей жизни мало приключений и вломился в особняк одного из самых влиятельных людей Нассберга?

— А потом один добрый человек… ммм… нанял меня для того, чтобы я отвез ее к королю.

— Зачем?

— А ты зачем?

— А ты?

— Стоп. Я рассказал, кто я такой. Кто ты такой?

Рудольф вздохнул. Он уже убедился, что рассказать придется. Его убедила табуретка:

— Меня зовут Рудольф.

— Хорошо. А фамилия?

— У меня нет фамилии. Вернее, у меня была фамилия, но под ней меня казнили на днях…

Ирма взвыла и, даже привязанная к стулу, ухитрилась отпрыгнуть от своего соседа. Вместе со стулом. На целый фут.

— Что-то не похож на вурдалака.

— Откуда ты… — начал было улыбаться Рудольф.

Якоб провел по его лицу серебряной монетой.

— Не похож, — заключил он, — Так что там с казнью?

— Я — из Личной гвардии короля Вальтера. Если кто-то из гвардейцев ссорится с кем-то из знатных родов, король объявляет, что казнил виновного и заставляет сменить фамилию. Я новую еще не придумал.

— Чем докажешь?

— Ты отобрал у меня кинжал. Посмотри на клинок.

Якоб отошел к столу, на котором лежало оружие — кинжал и два ножа — и выдвинул клинок из ножен.

— Бегущий волк, — рассмотрел он клеймо, — И что?

— Это — герб Личной гвардии.

— Может, ты украл его?

— Пряжка.

— Что пряжка?

— Сними пряжку с моего ремня.

Якоб дернул крупную серебряную пряжку, она отделилась с громким щелчком.

— И?

— Нажми на язычок.

Пряжка раскрылась, как книга. Внутри лежала небольшая серебряная пластинка с выгравированным волком.

— Это — знак гвардейца.

— Может, ты украл и ремень.

— Если я вор, то зачем мне понадобилась дочь короля?!

— МММ???? — Ирма решила, что ее с кем-то спутали.

— Ты знаешь, что Ирма — дочь короля Вальтера… — задумчиво проговорил Якоб.

— МММ????!!

— Да, госпожа Ирма, — Якоб повернулся к ней, — Вы — дочь короля Вальтера. Того самого, которого так презираете. И вы были нужны своему дяде, чтобы с вашей помощью свергнуть вашего настоящего отца.

— Мммм!!! Мммм!!

Якоб подошел к Ирме и развязал ей рот.

— Ты лжешь!! Все лгут!!

Завязал обратно.

— Я-то знаю, — проговорил Рудольф, — мне было приказано найти Ирму и доставить королю. А вот ты откуда это знаешь?

— Я же сказал — меня наняли. Наняли, что похитить госпожу Ирму и привести ее к королю…

— А что тебе за это пообещали?

— П… наниматель пообещал, что король поможет достать ксенотанское зерно.

— Что за зерно?

Якоб рассказал. Рудольф внимательно выслушал и неожиданно расхохотался:

— Нет, это положительно смешно. Заговорщики строят интриги, откуда-то разузнали Ритуал Кровной Связи, подбивают дворян на бунт… И тут приходит крестьянин и ломает им все планы свержения короля, как пучок соломы! За два мешка зерна!

— Если не я — то кто? — серьезно спросил Якоб.

— Если бы тебя не было в особняке…

— То один гордый гвардеец стоял бы украшением лестницы до прихода хозяина.

— Твои планы тоже рухнули, — не остался в долгу Рудольф, — иначе ты не метался бы здесь, причитая "Король уехал, король уехал".

— Мне нужно было только отдать Ирму королю. И все. Что мне теперь с ней делать?

— А король правда уехал?

— Правда. Я уточнял. Рано утром, вместе с гвардией и монахами. Кому мне теперь отдать Ирму?

— Умно, — задумчиво сказал Рудольф, — Наверно, стоило появляться в казарме хоть иногда за последние дни…

— Что умно-то?

— Король поступил умно. Если тебя хотят свергнуть — сделай так, чтобы заговорщики тебя не нашли. Вальтер наверняка взял с собой все регалии, и скипетр и корону. Может, даже трон прихватил. А без него дворец — просто большое здание, захватывать которое нет никакого смысла…

— А не скажут, что он сбежал?

— Сбежал куда? У короля не один дворец, есть и куча загородных. И он никому не обязан отчитываться, куда поехал. Король все-таки.