Ксенотанское зерно - Константин Костин

Зазвенела сталь. Так неожиданно начавшийся поединок сразу же свернул по натоптанной дорожке: разъяренный Апфельмаус прыгает со шпагой, пытаясь достать Ротблюма, тот полулениво отмахивается, подогревая пыл противника ядовитыми замечаниями:

— Ну что же вы, герцог? Неужели некому было преподать вам урок фехтования? С нашей последней встречи ваше умение вовсе не улучшилось!

— Но… и… не… ухудшилось…

— Сдавайтесь, герцог! Вы уже выдохлись! Шпага — не перо, к которому вы привычны!

— Апфель… маусы… никогда… не отступали…

— Да неужели?

Несколькими рассчитанными выпадами Ротблюм заставляет Апфельмауса отступать… Несколько шагов… Еще… Еще…

Сапог Апфельмауса наступает на одну из бусин. Пытаясь удержать равновесие герцог мажет руками, шпага описывает невозможный зигзаг…

— Кар! — ворон, наблюдавший за поединком, как будто хотел сказать: "Так тоже неплохо".

Шпага Апфельмауса вонзилась в грудь Ротблюма на пару ладоней. Умирающий герцог нанес последний в своей жизни удар… Ротблюм был грубым, самоуверенным и невежественным, но если он хотел убить — он убивал.

Апфельмаус умер мгновенно. Ротблюм — через несколько мгновений.

Подбежавшие дружинники остановились полукругом.

На каменных плитах площади аббатства лежали проткнувшие друг друга шпагами герцог Генрих цу Ротблюм и герцог Гельмут цу Апфельмаус.

Старая и Новая династия окончились.

В небольшой комнатке маленькой гостиницы, затерянной в кривых переулках столицы — одной из тех гостиниц, где гостям не задают вопросов — расхаживал туда-сюда молодой парень в зеленых штанах и белой рубашке с закатанными рукавами.

Перед ним, привязанные к двум стульям сидели девушка и немолодой мужчина. Они казались отцом и дочерью, так как были одинаково одеты: в черных куртках и зеленых штанах, точно таких же, как и на единственном свободном человеке.

"Может, это секта? — подумал бы человек, случайно сюда заглянувший и не знающий в лицо Якоба, Ирму и Рудольфа, — Или солдаты неизвестного полка?"

— Что делать? — Якоб остановился и посмотрел на своих пленников.

Рудольф промолчал. В данный момент он тихонько пытался выкрутить запястья из спутавших их кожаных ремней, и ему было не до разговоров.

Ирма тоже промолчала. Потому что этот подонок-мерзавец-быдло-подлец-предатель-крестьянин завязал ей рот!

— Короля нет в городе, — продолжил Якоб, — С ним уехала Личная гвардия и монахи… Что делать? Что мне с вами теперь делать?

Подмастерье тоже исчез.

Глава 31

Цауберадлерский монастырь… Ничего мрачного или страшного не было в этих стенах. По крайней не больше, чем в любом монастыре. В конце концов, монахи строили его для себя.

Теперь в заброшенном монастыре находилось гнездо заговорщиков, планирующих свергнуть законного короля. Здесь же свила гнездо могущественная нечисть. Сегодня утром на каменных плитах площадки у ворот погибли два человека, сломав этим множество планов.

Монастырь не стал мрачнее.

Ну, разве что для заговорщиков.

— Ирма похищена, — герцог цу Юстус сидел во главе длинного неподъемно-тяжелого стола в бывшей монастырской трапезной, — Ирма похищена. Погибли оба наших кандидата на престол. Оба…

За столом, где раньше помещалась вся братия, сидело не так уж много человек. Цу Юстус, цу Гольденберг, цу Гольденсаат, цу Бальтазар… Ведьма Фукс, забросившая ноги на скамью. Она и на стол бы их положила, но боялась. Да, Фукс боялась.

За столом сидел еще один человек.

Полно, да человек ли?

Широкополая шляпа, закрывающая вместе с глазами пол-лица, не позволяла это понять, но заговорщики знали, кто сидит вместе с ними.

Грибной Король.

В помещении находились также и слуги и стражники и несколько студентов… Но людьми их можно не считать. Достаточно взглянуть на их левое ухо.

Нет, людьми здесь были только трое.

— Колдовство! — заявил Гольденсаат, — С чего бы этим двум дуракам убивать друг друга? Ясное дело, их околдовали!

— Фукс, — герцог цу Юстус понял, что никто больше говорить не хочет, — Ты проверила…

— Да, — ведьма скинула ноги со скамьи и села ровно, — Никакого колдовства. Их никто не околдовывал. Они сами — САМИ, генерал! — ввязались в бой и сами убили друг друга.

— Апфельмаус? — фыркнул Гольденсаат, — Да этот трус не знал, как шпагу в руках держать! И он убил Ротблюма? Не верю! Ты потеряла нюх, ведьма!

— Предлагаю, — мгновенно окрысилась Фукс, — понюхать самому! Может, сможешь унюхать что-нибудь, кроме собственного…

— Фукс! Ты отвечаешь за свои слова?

— Отвечаю. Там не было колдовства. Случайность: Апфельмаус наступил на рассыпанные бусины и, пытаясь удержать равновесие, совершил неожиданный для Ротблюма выпад.

— Бусины рассыпали специально! — Гольденсаат не унимался, — Их специально разбросал кто-то…

— Кто знал, что эти два петуха сцепятся у монастырских дверей? У вас есть знакомые пророки?

— Кстати, — вмешался в разговор Гольденберг, — почему они оба оказались у нас одновременно? Мы собирались разговаривать с ними раздельно.

Да, сидящие за столом и были теми самыми "друзьями", обещавшими корону обоим и не собиравшиеся отдавать ее никому. Никому, кто не находился под влиянием Грибного Короля.

— Я разговаривал с дружинниками, — цу Юстус потер лоб, — Ротблюм ошибся и выехал на час раньше. Случайность…

Он сжал голову руками. Бессонная ночь, пропажа Ирмы, а теперь еще и двойная смерть.

— Драка началась из-за того, что Ротблюм порвал бумаги Апфельмауса…

— Как они оказались у него в руках? — Гольденберг бил точно в темные места.

— Апфельмаус случайно уронил их…

— Опять случайно?! — не успокаивался Гольденсаат, — Слишком много случайностей! Это точно колдовство! Это тот же колдун, что напал на Юстуса! Его лап дело!

— На меня напал не колдун!

— Хочешь сказать, твои люди просто напились?!

— Напоминаю, — цу Юстус повысил голос, — Там, кроме моих людей, находилась и ведьма. Которая ничего не смогла сделать, потому что нападавший держал при себе образ святого, а значит колдуном не был…

— Значит, это была слабая ведьма!

Все посмотрели на Фукс, а та — на Юстуса. Именно он был поставщиком ведьм для отрядов заговорщиков.

— А может, к нам приходил сам святой? — со смешком встрял цу Бальтазар, — Спустился с неба…

Никто не шевельнулся, но бывший шулер внезапно замолчал и уставился в окно.

— Третий, — прозвучал глуховатый голос.