Горбун, Или Маленький Парижанин - Поль Анри Феваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рассказывая все это, дон Мигель посматривал на Анри, щурясь одновременно и грозно, и добродушно.
Право, только испанцы способны сочетать в себе и Живоглота[70], и Санчо Пансу.
— Но вы пока еще не сказали, что вам угодно от меня, — заметил ему Анри.
Несколько раз он невольно бросал взгляд на лежащую на столе кучу золота. Мы были так бедны!
— Ну разумеется, разумеется, — подхватил дядюшка дон Мигель, — сейчас мы все объясним. Не правда ли, племянник мой дон Санчо? Никто из Кренча никогда не получал пощечину. Такое произошло впервые в истории. Поймите, сеньор шевалье, Кренча — это львы, и особенно мой племянник дон Санчо, но…
После «но» он сделал паузу.
Лицо моего друга Анри прояснилось, и он опять взглянул на кучу двойных пистолей.
— Кажется, я понял, — сказал он, — и готов к услугам.
— В добрый час! — воскликнул дон Мигель. — Клянусь святым Иаковом, шевалье, вы достойнейший человек!
Племянник дон Санчо утратил свою флегматичность и с довольным видом потер руки.
— Я знал, что мы сговоримся! — продолжал дядюшка. — Дон Рамон не мог обмануть нас. А этого мерзавца зовут дон Мамиро Нуньес Тональдилья, он из деревни Сан-Хосе. Ростом он невысок, бородатый, плечи вздернутые.
— Мне ни к чему все это знать, — прервал его Анри.
— Ну да, ну да! Но ошибки, черт меня побери, не должно быть! В прошлом году я пошел к зубодеру из Фонтарабии. Вы помните, племянник мой дон Санчо? Я заплатил ему дублон, чтобы он вырвал мне больной зуб. Так этот негодяй взял деньги и вместо больного вырвал у меня совершенно здоровый зуб.
Я заметила, что мой друг нахмурился, брови у него сдвинулись. Но дядюшка дон Мигель не обратил на это внимания.
— Мы платим, — тараторил он, — и желаем, чтобы работа была исполнена точно и как следует. Ведь это справедливо? Дон Рамиро — рыжий и носит серую шляпу с черными перьями. Каждый вечер около семи он проходит мимо таверны «Три мавра», что находится между Сан-Хосе и Ронсевалем.
— Достаточно, сеньоры, — прервал его Анри. — Мы не поняли друг друга.
— Как это? — удивился дядюшка.
— Я думал, речь идет о том, чтобы научить дона Санчо держать в руках шпагу.
— Santa Trinidad! — вскричал дядюшка. — Да в роду Кренча все отличные фехтовальщики. Мальчик в зале фехтует, как архангел Михаил, но во время дуэли может всякое случиться. Вот мы и подумали, что вы согласитесь подождать дона Рамиро Нуньеса в таверне «Три мавра» и отомстить за честь моего племянника дона Санчо.
На сей раз Анри ничего не ответил. Но ледяная улыбка, появившаяся у него на устах, выражала такое презрение, что племянник и дядюшка смущенно переглянулись. Анри указал пальцем на лежащие на столе золотые монеты. Не говоря ни слова, дон Мигель и дон Санчо собрали их и рассовали по карманам. После этого Анри вытянул руку в сторону двери. Племянник и дядюшка, сжавшись, не смея надеть шляп, бочком проскользнули мимо него. По лестнице они помчались так, словно он за ними гнался.
В тот вечер мы ужинали черствым хлебом. Анри ничего не принес, и наши деревянные тарелки остались пустыми.
Я была слишком маленькой, чтобы понять весь смысл этой сцены. И тем не менее она произвела на меня живейшее впечатление. Я долго еще вспоминала, каким взглядом смотрел мой друг Анри на золото этих двух наваррских идальго.
Мой возраст и одиночество, в каком я тогда жила, не позволили мне в ту пору узнать, что значило имя де Лагардер и какая слава шла за ним. И все же это имя находило во мне отзыв. Мне слышался в нем звук боевой трубы. Я помнила ужас моих похитителей, когда Анри, сражаясь один против семерых, бросил им в лицо это имя. Позднее я узнала, каким был некогда шевалье Анри де Лагардер. И это опечалило меня. Его шпага играла жизнью мужчин, а его каприз играл сердцами женщин. Да, это опечалило, очень опечалило меня, но все равно я не стала его меньше любить.
Дорогая матушка, я ведь почти не знаю жизни. Быть может, другие девушки не похожи на меня. Но я, когда узнала, как много он грешил, еще сильней полюбила его. Мне казалось, что он нуждается в моих молитвах за него. И мне казалось, что я занимаю в его жизни очень много места. Ведь он так переменился с тех пор, как стал моим приемным отцом!
Не обвиняй меня в гордыне, матушка, но я чувствовала, что это я была причиной его мягкости, его целомудрия и добродетельности. Я, наверно, неправильно выразилась, написав, что стала еще сильней любить его, нет, я стала любить его по-другому. Когда он по-отцовски целовал меня, я краснела, а оставаясь в одиночестве, тихонько плакала.
Но я забегаю вперед и рассказываю тебе о совсем недавнем…
В Памплоне мой друг Анри начал учить меня грамоте. У него почти не было времени для этого и не было денег, чтобы купить мне книжки, потому что работал он каждый день подолгу, а платили ему очень мало. Он тогда был всего лишь подмастерьем и только учился искусству, которое прославило его по всей Испании под именем Синселадор, то есть Резчик. Он был медлителен и неловок. Хозяин все время бранил его.
Он, бывший конный гвардеец короля Людовика XIV, надменный молодой человек, убивавший за одно-единственное невежливое слово, за косой взгляд, терпеливо сносил упреки и ругань испанского ремесленника! Ведь у него была дочка! Когда с несколькими мараведи, заработанными в поте лица своего, он возвращался домой, он был счастлив, как король, потому что я улыбалась ему.
Матушка, окажись на вашем месте другая, она с сожалением усмехнулась бы, но я уверена: здесь вы оброните слезу. У Лагардера была одна-единственная книжка — старинный „Трактат об искусстве владения шпагой“ мэтра Франсуа Делапальмы из Парижа, присяжного фехтмейстера, обладателя дипломов Пармы и Флоренции, члена Мангеймского фехтовального союза и Академии della scrima[71] в Неаполе, наставника его королевского высочества дофина и проч. и проч., с приложением „Описания разнообразных изящных ударов и уколов, используемых при нападении в поединке на шпагах“ Джов. — Мариа Вентуры, также члена Неаполитанской академии della scrima, дополненного и исправленного Ж.-Ф. Деламбр-Сольксюром, преподавателем фехтования в кадетском корпусе; издано в Париже в 1667 году.
Не удивляйтесь моей памяти. То были первые строки, которые я
