Собирающая Стихии - Олег Авраменко

Компьютер сообщил о полной готовности к старту.

– Хочешь запустить двигатель? – спросил я у Саманты.

Моё предложение застало её врасплох.

– А я... смогу?

– Запросто. Ткни на своём пульте клавишу «Старт» – вон та красная кнопка.

– Ты уже задал курс?

– Нет. Но сейчас физические векторы скорости и ускорения совмещены и направлены к ядру Галактики. Достаточно включить движок – и поехала машина.

– И это всё?

– Нет, конечно. После я введу точные координаты цели, определю так называемую политику безопасности, график разгона, и по ходу полёта компьютер будет постоянно корректировать курс.

– А нельзя это сделать до старта?

– Можно. Только тогда корабль начнёт маневрировать в поисках оптимального сочетания направления, скорости и ускорения, а затем начнёт предстартовый отсчёт. Это годится для путешествий между ближайшими звёздами, но в дальних перелётах весь выигрыш от предварительных расчётов сводится на нет, поскольку их точность с увеличением расстояния уменьшается. Я уже не говорю о том, что куда приятнее и эффектнее включить генератор своими руками, чем отдать приказ и ждать, когда это сделает компьютер.

Саманта вновь улыбнулась – но уже не так нервно.

– Похоже, ты прав. Разрешите стартовать, капитан?

– Разрешаю, лейтенант, – небрежным тоном бывалого космического волка ответил я.

Саманта нажала кнопку «Старт».

Как обычно, в начале разгона, когда корабль больше карабкается вверх по составляющей «ц», нежели набирает физическую скорость, создавалось парадоксальное впечатление, будто мы висим в пространстве неподвижно, а звёзды надвигаются на нас со всех сторон. При прежних «черепашьих» скоростях такая иллюзия держалась довольно долго, но другое дело теперь, когда «Красный дракон» оснащён усовершенствованным приводом. Уже на четвёртой минуте после перехода в режим овердрайва от плотного роя звёзд впереди отделилась ярко-голубая точка и стала медленно приближаться к нам.

– Кевин, – произнесла Саманта, вжавшись в кресло. – А вдруг мы столкнёмся с ней?

– Ничего не случится, – ответил я, продолжая работать с бортовым компьютером. – Пролетим сквозь неё и моргнуть не успеем. Впрочем, это маловероятно.

Первая звезда степенно проплыла под нами и чуть справа.

– Уф! Пронесло, – сказала Саманта с облегчением и опасливо поглядела на следующую приближавшуюся к нам звезду. – Впечатляет!

Я закончил ввод данных в компьютер, откинулся на спинку кресла и заметил:

– В прошлый раз ты так не волновалась. А тогда ты видела гораздо больше звёзд, и летели они быстрее.

– В том-то и дело, что они проносились слишком быстро, и их было очень много. Я не успевала воспринять их всерьёз. А пока они движутся медленно и по отдельности, это впечатляет.

Я был вынужден признать её правоту.

Саманта поволновалась ещё минут десять, а потом начался сущий звездопад. Ярко-голубые звёзды непрерывным потоком неслись нам навстречу, пролетали мимо и исчезали за кормой, по ходу меняя свой цвет на красный. Это было чертовски красиво, но казалось нереальным. В определённом смысле, это действительно была иллюзия. Во-первых, спектры излучения звёзд впереди и позади корабля уже давно сместились в рентгеновскую и инфракрасную области соответственно, поэтому мы видели их лишь благодаря специальным фильтрам-преобразователям. Во-вторых же, в Туннеле звёзд, как таковых, и в помине не было.

Не прошло и двадцати минут с момента старта, а «Красный дракон» уже развил скорость свыше двухсот парсеков в час. То есть, он летел почти в десять раз быстрее самого быстроходного корабля прежнего поколения – а уж о темпах, с которыми набирал скорость, и говорить не приходится.

– Теперь можно позвать Анхелу? – спросила Саманта, когда я сообщил ей о завершении разгона, и, не дожидаясь моего ответа, потянулась к интеркому.

Однако я остановил её:

– Нет, не надо. Сейчас я сам пойду к ней. Нам надо поговорить.

Саманта склонила набок голову и внимательно посмотрела на меня:

– Не пойму я вас с Анхелой. Вечно вы ссоритесь, потом миритесь, потом опять ссоритесь – и находите в этом удовольствие. Но, боюсь, до добра это не доведёт.

«А может, надеешься?» – подумал я с лёгким раздражением, но в следующий же момент устыдился своих мыслей. Хотя Саманта считала чуть ли не своим долгом переспать с каждым знакомым мужчиной (была у неё такая слабость – и этим она напоминала мне Алису), на мою добродетель она ни разу не покушалась, а все мои ухаживания воспринимала, как игру – чем, в сущности, это и было. Я не испытывал ни малейшего желания изменять Анхеле, а Саманта, со своей стороны, не собиралась портить отношений с подругой из-за мужчины. Правда, злые языки в Нуэво-Овьедо давным-давно записали меня в число её жертв, и туманные намёки на это периодически проскальзывали в «бульварных» СМИ. Однако Анхела не воспринимала это всерьёз и ещё ни разу не приревновала меня к Саманте... Что, впрочем, не мешало ей ревновать к другим женщинам – и то с куда меньшими основаниями.

– А вот на сей раз, – между тем продолжала Саманта, – у вас что-то новенькое. Прежде ещё не случалось, чтобы Анхела шесть дней кряду дулась на тебя. Я уже ей говорила, а теперь говорю тебе: прекратите эти игры, не то доиграетесь. Найдите какую-нибудь приемлемую замену вашим спорам и ссорам. Спорт, например, или здоровый... – Она запнулась.

– Или здоровый секс, – с улыбкой закончил я, вставая с капитанского кресла. – Мы подумаем об этом... этак месяца через полтора. Ладно, Саманта. Я пойду к Анхеле, а ты можешь либо оставаться здесь, либо идти в свою каюту. На протяжении ближайших сорока часов картина не изменится. – Я махнул в сторону звездопада. – Самое интересное начнётся, когда мы войдём в Центральное Скопление.

– И всё же я погляжу ещё немного, – сказала Саманта. – А вдруг мы пролетим хоть сквозь одну звезду.

Я пожал плечами:

– Всё равно ты этого не заметишь. – И вышел.

Анхела сидела в нашей каюте возле иллюминатора и задумчиво смотрела на проносящиеся мимо звёзды. Когда я вошёл, она лишь мельком взглянула на меня и вновь уставилась в иллюминатор.

– Мы успешно завершили разгон, – сказал я.

– Поздравляю, – сухо произнесла Анхела. – Когда будем на Астурии?

– С учётом торможения и посадки, часов через пятьдесят.

– Отлично.

Я присел на край широкой двуспальной кровати, занимавшей добрую половину каюты, и сказал:

– Вот что, милая, давай поговорим начистоту.

– Мы уже говорили об этом, – ответила она, не оборачиваясь. – И не раз. То, что ты сделал, настоящее свинство. Даже свинство вдвойне. А я-то думала, что из тебя получится хороший отец! Теперь же я боюсь за нашего мальчика.