Инициатор - Ольга Ворон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И он пришёл к сыну…
– И убил его, – кивнул командор.
Отец Владимир задумчиво поднял вооружённую руку и рукояткой пистолета почесал бровь. Задумался:
– Это случилось через год после того, как начались обряды в городе. Обряды, которые Аттик не особо спешил остановить… Вероятно, надеялся образумить Марка. В какой-то момент пригрозил ему и тот его убил.
– Грозить было бессмысленно, в тот день Алиса вышла на него. Он мстил, а не останавливал.
– Верно, – кивнул священник и снова задумчиво взглянул на пленника: – Значит, год проводились обряды йахов… Изначальные обряды.
Командор нехотя отвёл взгляд.
– Надеюсь, круг позаботился о недостижимости прото?
– Обряды не вызвали значительных возмущений в сфере, – сухо отозвался наставник Борислав. – Причин для беспокойства нет.
Священник покачал головой:
– Что ему ваша сфера! Он чувствует мир насквозь, а вы опираетесь на технику… В наше время не было наивных фантазий и возле него всегда были жрецы высокой подготовки.
– Жрецы есть и сейчас. Напрасно вы считаете нас безответственными. Мы приняли на себя бремя защиты основы церкви и стараемся нести его достойно. А проколы бывают у всех. Как камни на праведном пути. Время инициации Марка приходится ещё на ваше правление, не забывайте.
– Не забываю, – отец Владимир смотрел холодно. – Но на наше правление не приходились программы уничтожения культуры, образования, медицины и светской власти. В наше правление человек имел право сам читать Евангилие, а не обязан был ходить дважды в неделю на обязательные чтения, где ему больше объясняется, как жить и за кого голосовать. В наше время не легализовали проституцию, не изымали детей для обучения в лагерях детства, не развязывали войны с другими конфессиями…
– Какое время – такие решения, – холодно ответил командор. – Мы не сторонники насилия, но после кризиса власти в стране, мы приняли эти поводья и выведем Россию на передовые мировые места.
– По числу поломанных судеб? – поинтересовался священник. – Или по статистике добровольно-принудительных пожертвований?
Командор расслабился, оплывая, словно для сна, и лениво ответил:
– Думаю, нам не стоит спорить. Невозможно одному уверенному человеку переубедить иного уверенного человека. Переубеждает только жизнь. Слово человека здесь бессильно.
Старый инквизитор тяжело поднялся с колен:
– Нечему спорить. Есть вы, и более – ничего. Вам и отвечать теперь за всё, что делаете. Не потеряйте только последнюю надежду веры нашей. Пока Прото в кругу православия – Россия бессмертна. Так не будьте глупцами и безответственными тварями! Если каждый ваш подготовленный епископ, дорвавшись до власти, позволит проходить йахо-обрядам или иной гнили существовать, просто потому, что она с ним кровно повязана – вы не удержите Его.
Командор глянул исподлобья:
– Последняя надежда – под нашей защитой. И она крепка. Мы победили в гонке за право быть его кругом защиты. Победили вас, ваше поколение. Не забываете, что иные артефакты Третьего Рима потеряли вы. Своим малодушием и консерватизмом. А мы сейчас – сила. Единственная реальная сила в этой стране. Сила, подкреплённая его согласием.
Священник устало протёр глаза:
– Слова юнца, а не зрелого мужа. Что значит ваша сила в сравнении с его? Что значит его согласие, когда у него нет выбора? Что значат ваши бравада и новаторство, если опыт вы оставили в могилах заброшенных церквей? Я говорю тебе, Борислав, вы сделали много такого, что колыхает эфир. Такого, что заставит Его, – отец Владимир со значением поднял пистолет и наугад ткнул в сторону дальних икон, – вмешаться. И тогда не станет ни вас, ни нас. Только чистая страница. И писать на ней будут те, что придут позже. Время камня пройдёт.
Командор посмотрел на крест, висящий над воротами в алтарь.
– На всё воля его.
И закрыл глаза.
…
32. Кагор
Отец Владимир подошёл к Алисе и присел на корточки возле Даниила. Оттянул веко, заглянул в мутный зрачок, подрагивающий вертикальной полоской незавершённой трансформации. Покачал головой, задумчиво оглядываясь.
– Что? – шёпотом спросила Алиса.
– Сам он не справится.
Старик выпрямился и ушёл на сторону алтаря. Алиса не стала прислушиваться, хотя тихие звуки доносились. Она смотрела в лицо Даниилу и гладила его колкие волосы.
Вернулся отец Владимир с тяжёлой металлической чашей в руке.
– Помоги, – кивнул он. – Нужно, чтобы он выпил.
Алиса подтянула Даниила за плечи, навалила его себе на грудь и, поддерживая голову, позволила священнику напоить бета. Взглянула в чашу – по серебреным бортам качалась густая рубиновая жидкость.
– Что это?
– Кагор.
– И чем он поможет? – Нахмурилась она. – Ему бы сейчас крови – юной, буйной.
И языком облизала губы – они мгновенно стали сухими и жаркими от жажды. Голову замутило от почти реального ощущения крови, катающейся на языке.
Священник, не отрываясь от дела, отозвался:
– Кто есть тело Моё и пьёт Кровь Мою, тот пребывает во мне и я…
Алиса вздрогнула и схватила отца Владимира за руку. Чаша вздрогнула и вывалилась из его руки, но было поздно – на губах бета уже пузырилась красная жидкость. Даниил вздрогнул, выгнулся всем телом и стал биться в судорогах. Сдерживая его голову, Алиса прижала её к бёдрам, и зашептала в прикрытые глаза:
– Всё будет хорошо. Тише, тише… Всё будет хорошо. Я здесь, рядом. Всё будет хорошо…
Отец Владимир поднял чашу и выпрямился, задумчиво глядя сверху на йахов.
– Достойно, – усмехнулся командор из своего угла. Глаз он так и не открыл: – Сперва притащить отребье в храм божий, а потом причастить. Достойно, да…
Священник угрюмо глянул на командора, но не отозвался.
Даниил в руках Алисы замер, дыхание стало едва приметным, его накрывало глубоким сном йаха. Поглаживая пальцами трещинки на его лбу, Алиса подняла глаза на священника:
– Почему?
– Кровь, – отозвался отец Владимир, задумчиво крутя в руке чашу. – Каждое причастие – прививка кровью йахаса для верующих. Доза микроскопична – капли достаточно на тысячи человек. Инициации не происходит, но истинно верующий, постоянно проходящий причастие, становится не подвержен укусу как альфы, так и бета. Укус даёт лишь болезненную рану, но не меняет кровь и нутро человека. Церковь защищает тех, кто в лоне её.
Алиса сглотнула.
– Кровь йаха?
– Кровь Прото, – сухо ответил он.
– Достойно, – саркастически повторил из угла командор. – Привести йахов в храм, причастить йахов, раскрыть йахам таинство…
Отец Владимир подошёл к Алисе и устало опустился рядом. Со вздохом облегчения вытянул ноги и положил на бедро пистолет, строго направленный в угол, на недвижимого командора.
Алиса посмотрела на
