Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

Когда Оскар выглянул во двор, его товарищ уже был пьян. Он сидел посреди газона, курил одну за другой, шеренга пустых пивных банок стояла почетным караулом.

— Оскар… — сказал пьяный Фред, завидев человека в окне. — Либо ты ее заверни в одеяло, либо я поеду в багажнике. В любом случае, за рулем будешь ты, о-кей?

— Страх человеческий не взрослеет вместе с тобой, Человек, — сказал Валех. — С рождения и до смерти ты боишься одной и той же «бабы-яги». Сначала из темного чулана на тебя глядит домовая нечисть. Потом пришелец рассматривает из иллюминатора корабля. Почему каждый раз, Человек, когда тебе страшно, приходит кто-то из тьмы, почему ты не хочешь понять, что тебя уничтожит то же, что породило: необъятная Вселенная внутри тебя, в которой ты счастливо жил и не думал о том, что будет.

— Человек боится всего, что вторгается на территорию его Вселенной. Боится потому, что не знает ее границ.

— Твоя Вселенная пуста, Человек. Это черная дыра, которая всасывает в себя пустоту. Надутая, холодная пропасть, которой нечего терять, кроме страха.

— Тогда откуда, мой Ангел, во Вселенной, которой нечего терять, поселяется страх?

— От жадности твоей, Человек, не желающий поделиться Вселенной с братом по разуму.

— Ты полагаешь, что Человеку жаль поделиться страхом? Тогда откуда, Ангел мой, в этой пустой, набитой страхом Вселенной, берется жадность?

— От обреченности твоей берется. Больше всех пороков человеческих, известных мне до сих пор, тебя гложет обида за собственное невежество, за то, что Творец, создавая мир, забыл поделиться с тобою планом. Неизбежная предопределенность сущего преследует тебя с момента влета во Вселенную, присвоенную тобою по праву рождения, и до момента вылета из нее.

— Все ты знаешь о Человеке, мой Ангел. Как никто ты проник в его тайны. Ты осведомлен о нас больше самого Творца, но не перестаешь задавать мне вопросы, потому что не понимаешь: почему же мы, жадные, запуганные и обреченные, иногда так сильно тебя удивляем.

— Удиви меня еще раз, Человек. Если знаешь больше меня, удиви своими познаниями.

— Ни боже упаси, мой Ангел! Человеческое племя знает так мало, что до сих пор живет в сказке. Для нас жизнь — это партия в дурака с Господом Богом, где все время меняют козыри. Ангелы — персонажи выдуманного мира, соседи бабы-яги, которые помогают Человеку даже тогда, когда несут его в пропасть. Для нас постижение истин — рулетка, где ставка равняется жизни, поскольку меньшего Человек не имеет, а большего ему не положено. Для нас неизбежность — абстракция восприятия после пары-тройки выпитых рюмок, не больше того. Для Человека даже собственный страх — повод пощекотать себе нервы, потому что опасность подстерегает его всегда. С одинаковым нетерпением страх глядят на нас из космоса и из темных чуланов. Человек о реальном мире знает так мало, что сам от себя не в восторге. Но ты, Ангел, могучий и просвещенный, не знаешь о человеческой жизни главного: страх и пустота это далеко не все, чем жив Человек. Это все, что ты, мой Ангел, можешь знать о человеческой жизни.

— …Конечно же, мне известно о крепости! — воскликнул Некрасов и удивился смущению Натана Валерьяновича. — Почему вы сразу меня не спросили? Никакая это не секретная информация, разве что немного специфическая. Я расскажу, если нужно, потому что в вашей «Истории Мира» такой информации не найдется. Информация о Белых Орденах… не то, чтобы засекречена. Она стоит в стороне от истории.

— Как же, в стороне от истории? — удивился Боровский. — Разве что-нибудь в этом мире может стоять от истории в стороне?

— Видите ли, уважаемый профессор, Белые Ордена не то чтобы могут. Они, в принципе, ни к какой истории не относятся. Здесь, на Земле, было несколько развитых и влиятельных человеческих цивилизаций… — сказал Сава и дал Натану время осмыслить, но Боровский давно догадывался о чем-то похожем. — От них не осталось даже истории. То есть нам, ныне живущим, не положено эту историю знать. У вашего ученика возникли проблемы с фортом?

— С чего вы взяли?

— Просто предположил.

— Ведете за ним наблюдение?

— Мы? Что вы! Мы не имеем такого права, а с некоторых пор и возможности не имеем.

— Только не уверяйте меня, что Оскар не интересен вашей организации.

— Очень интересен, очень… — не стал лукавить Некрасов. — Интересен так сильно, что мы готовы на любые условия.

— Так почему же вы ведете переговоры со мной, а не с ним?

— Тут дело совершенно не в его отношениях с фортом.

— Тогда в чем?

— В том… — смутился Савелий. — Видите ли, дело все в том, что господин Шутов… Что мы опоздали и теперь вся надежда на вас, Натан Валерьянович, потому что вы — последнее звено, которое может связать организацию с ним.

— Значит, в форт он все-таки влез, — вздохнул профессор. — Ни звонка, ни сообщения. Так я и знал, что он там.

— Это навряд ли.

— Вы предполагаете или можете утверждать?

— Никакой пользы от господина Шутова форту не может быть. Даже если он попал туда каким-нибудь образом, значит, скоро вернется. Можете совершенно не беспокоиться.

— Хорошие специалисты в его области нужны не только вам.

— Совершенно так, только люди, создавшие крепость Белого Ордена, разбирались в физике времени не хуже вашего ученика. Их цивилизация, не в пример нашей, значительно дальше зашла в технологиях и, прежде чем была уничтожена, отладила дольмены до совершенства. Даже если на планете не останется ни одной живой твари, башни Ордена будут стоять там, где поставлены. Дело в том, — успокоил Некрасов профессора, — что хозяева крепости никакого отношения к нашей с вами реальности не имеют. Они занимаются своими делами. Большей частью отдыхают от жизни. И, поверьте, приглашают в гости не самых последних людей в обществе. Подчас, исторических персон, потому что развлечения, которые может предложить форт, никто в этом мире не предложит. У Ордена колоссальные средства и такие же немереные возможности. Да только все это не про нашу честь.

— Для кого же люди строили эти вечные башни?

— Хотите спросить, от кого получили заказ? Не знаю. Тогда мир был другим. В том мире жили другие расы, которые ставили перед собой задачи, никак не похожие на те, что стоят перед нами.

— Тогда скажите, Савелий, как можно вернуть человека, которого нанял форт?

— Вашего ученика нанял форт? — испугался Савелий. Его лицо побелело от ужаса, капли пота выступили на лбу.

— Разве я сказал про ученика?

— У вас действительно проблемы с Орденом… — подтвердил свою догадку Некрасов и вздохнул с облегчением. — Никак, Натан Валерьянович! Ждите и надейтесь, что этот человек сам вернется. Хотя бы потому, что в крепости никто никого силой не держит.