Продавец пороха - Лидия Сивкевич

— Когда? В старости? Или спустя сутки, когда ты насладишься превосходством?

— Ну, — Илья уложил фонарик рядом с собой и непринужденно скрестил руки на груди, — я не бросаюсь словами, говоря, что не люблю убивать. — Он стал рассматривать темные углы строения. — Но мне нравится доводить человека до грани. Из-за этого у меня в жизни невероятные проблемы, но я готов наступить на те же грабли. Правда, на этот раз уже ничего не потеряю, если ты выберешься. — Мужчина, недовольно вздыхая, поднялся с пола и стал расстёгивать ремень на брюках.

Арина отвела от него взгляд, опустив голову к связанным запястьям.

— Так странно видеть тебя поникшей. Ты сдалась? — в ответ девушка молчала, приказывая себе унять дрожь во всём теле. — Ничего не скажешь мне? — спросил Илья, опускаясь перед ней на колени.

— Делай, что задумал. — Равнодушно шепнула она, запечатала глаза веками и отвернулась к серой сырой стене.

2

— Издай хоть какой-нибудь звук! — рыча, требовал он, и стискивал хватку на её бедрах, впиваясь в кожу пальцами. — Стони! Кричи! Кричи, я сказал!

Арина его не слышала. Ни боль от его хватки, ни предательские чувства в теле, которое отвечало на похоть инстинктом, не могли вытащить девушку из мирка в её голове.

На узкой, сухой от солнца улочке, домики обменивались бликами и отражениями друг друга в цветных оконных стеклах. Небо падало синевой на крыши Мадрида. Фонари стояли несуразные, будто кузнец ковал их изрядно подвыпивши. Солнечные лучи, огибая столбы, кидали на каменную плитку их кривые танцующие тени. Мадридцы, проживавшие в подобной жаре с рождения всё же толковали на каждом углу о прохладительных ваннах. Где-то неподалеку, за сплошной чередой жёлтых фасадов, резвились дети, криками и смехом оживляя самый чопорный кусочек солнечного города.

Арина стояла на примыкающей к зданию театра площади с высокими ступенями, стоптанными миллионами ног за столетия. Стояла, прокручивая в голове текст испанской песенки про глупого лягушонка с игрой похожих словечек. Стояла одна. Рядом не было никого. Никто не касался, не унижал и не калечил душу.

Илья толкнулся в неё ещё пару раз, издав скрипящий стон, и выпустил из своей хватки, отшвырнув от себя как наказание.

— Сучка! — пропыхтел он. — Могла бы и подыграть! — смешливо добавил мужчина, звеня пряжкой ремня на джинсах. Отдышавшись, он отшагнул в дальний тёмный угол, и какое-то время дотошно приводил себя в порядок, будто там было достаточно светло, и имелось зеркало во весь рост.

Арина, лёжа щекой на холодном полу, свела вместе ноги, которые тут же приклеились друг к другу от влаги. Она не видела, но слышала шорох его пальцев по черному матовому пластику. Еле слышный скрип корпуса пистолета о руку добирался до ушей и тут же заставлял кожу защищаться мурашками. Глубоко внутри, развалившись, сидела уверенность, что убивать её Илья не собирается. Именно поэтому страх призван не был.

— Всё будет не так легко, как ты, наверно, уже догадалась.

— Подставить тебе бок, чтобы не промазал в темноте? — она натянула выше на плечи плед, цвет которого не могла разобрать в тусклом свете.

Мужчина посмеялся, весело, прерываясь на короткий вдох. Его лицо казалось дружелюбным, отсутствовало безумие во взгляде, и ни одна морщинка не выдавала сумасшествия.

— Я, конечно, не такой хороший стрелок, как ты или как Лёшка, но уж с метра попаду тебе в ногу.

Арина потеряла из лёгких воздух, вдохнула снова, но он просочился обратно наружу сквозь сухое горло.

— Так вот какой план? — заговорила она, чтобы молчание не выдало страха. — Лишишь меня возможности бежать?

— Ты ведь не думала, что я оставлю при тебе все преимущества? — Илья присел на корточки возле её ног. — Если вдруг прогрызешь бетонные стены, то придётся ползти.

Арина уже не могла контролировать своё тело. Мозг, понимая, что боль неизбежна, заставлял девушку сжиматься до дрожи, хватать воздух и отводить взгляд от обидчика.

— Спасибо, что не умоляешь не стрелять. — Илья звучно щёлкнул предохранителем и приставил пистолет к лодыжке.

Сперва её губы дрогнули, в попытке всё же просить его передумать, но Арина стиснула зубы и закрыла глаза.

— Глубоко вдохни и задержи дыхание. — Приказал он, голосом больше подходящим для просьбы.

Боль прожгла щиколотку, взвилась вверх, пронзив всё тело, и пожаром вернулась вниз. Девушка, сквозь обжигающий импульс чувствовала, как кровь охлаждается, скатываясь струйкой по коже, но лишь пару секунд, пока мозг не отключил нервы, заставляя ногу онеметь. Она приказала себе не кричать и искренне думала, что справится, но голос всё же рвался наружу вместе с резким выдохом.

— Повернись, детка. Ты так красиво стонешь, что я снова тебя хочу. — Илья откинул пистолет в дальний угол, туда, где он и лежал ранее. Затем отстегнул ногу Арины от стены и перевернул девушку на живот, заботливо расправив под ней ткань. Уперевшись щекой в мягкий кашемировый плед, Арина вдохнула запах и узнала аромат собственной квартиры и тёмно-синее полотно, которым укрывала постель. Отвернувшись к стене, она продолжила прогулку по солнечному городу.

Пласа-Майор, площадь, которую так полюбили туристы, залилась людьми и лучами раскалённого летнего солнца. В замену желанному дождю, город обливался людским потом. Но на его запах вовсе никто не жаловался, — привкус автомобильных выхлопов, жареных камней и пыли смешался в носу, раздражая куда больше. Никто никого не судил за мокрые пятна на одежде, а за солёные спасительные капли на коже и подавно. Раскрасневшиеся лица, от испарины блестя на беспощадном солнце, приняли измождённые недоброжелательные выражения, с редкими исключениями. Арина восхищалась немногочисленными фанатиками, которые улыбались, невзирая на пекло, поскольку сама была одной из них.

— Que linda! Ricura! 3— прокричал ей старичок с кованого балкончика, довольно сморщив физиономию от своего слегка вульгарного комплимента. Арина улыбнулась ему, почтительно кивнув, отчего старик засиял ещё ярче.

Замедлив движения, Илья наклонился вперёд, приблизил лицо к её волосам, вдохнул аромат и провёл губами по плечу. Девушка, чувствуя жар его сбитого дыхания на коже, нырнула в следующий переулок своей прогулки.

— Una mordidita, una mordidita!4 — задорно звучал голос Рики Мартина из распахнутого окна. — Один укусик твоего ротика! — певец продолжал петь нелепицу на испанском. Дети возле музыкального дома несуразно скакали по ступеням, кривляясь в ритме зажигательной мелодии. Арина, проходя мимо, не смогла удержаться и с улыбкой стала пританцовывать, пока песня полностью не угасла в городском шуме.

Илья нырнул руками под её тело, обхватил ладонями грудь и вжался так, что девушке сделалось тяжело