Башня - Дмитрий Сафонов

– Хватайтесь! – Он почувствовал, как чьи-то маленькие ладошки обхватили его руки.

Кстин крепко сжал эти маленькие ладошки и потянул на себя легкое, почти невесомое тело, одновременно разгибая спину и приподнимаясь на коленях… Вытащив человека, сжимавшего его руки, он увидел, что это – Валерик.

Мальчик смотрел на него исподлобья, как показалось Кстину, немного сурово.

– Ого! Привет, парень! Давай будем вытаскивать твою маму…

Он осторожно подвинул Валерика на край крыши.

– Держись… Держись… – Он подыскивал подходящую, самую надежную, опору и никак не мог найти. – Держись за мой ремень!

Кстин завернул куртку на спину и, поймав руку Валерика, насильно притянул ее к своим штанам.

– Давай! Покрепче, парень… Маленькая ладошка цепко ухватилась за ремень.

– Вот и хорошо… – Он снова свесился с крыши кабины, наполовину скрывшись в люке. – Марина! Дайте мне свои руки… Пожалуйста.

Эта женщина действовала на него как дурман и, похоже, сама не понимала, какой огромной властью над ним она обладает. Она все время оставалась немного в стороне – в стороне и чуть-чуть сверху (Кстину ужасно хотелось встать перед ней на колени и, поймав ее узкую ступню, поставить себе на голову; он не знал почему, просто хотелось), но от этого ее чары не рассеивались, наоборот – только усиливались. Эта женщина была его сладким ядом, тем ядом, который он готов был пить бесконечно.

«Пожалуйста… Пожалуйста, позвольте, я вас вытащу из застрявшего лифта…» Он не мог говорить по-другому и даже не рассчитывал на ее благодарность; Кстин хотел только одного – чтобы эта божественная женщина позволила ему ее спасти.

Он почувствовал кончики ее пальцев и, перехватив, крепко сжал ее запястья; Марина в ответ изо всех сил обвила пальцами его руки. Кстин напрягся и потащил ее наверх.

Да, это был не Валерик. Ее тело было потяжелее, но Кстин благословлял каждый килограмм этого тела, каждый сантиметр талии, каждый волос на ее голове и каждую легкую морщинку в уголках ее глаз. Все это было ЕГО – хоть на одно короткое мгновение, и всем этим хотелось обладать. Впитать в себя и ощутить – на один мимолетный миг, вмещающий в себя целую жизнь, слиться с ней, стать одной плотью и кровью.

Он натужно пыхтел, вытаскивая ее из люка, и думал, что, наверное, вся его предыдущая жизнь стоила одной этой секунды.

Конечно, стоила! Стоила всей жизни и даже чуть больше. Ведь это была ОНА!

Кстин вытащил ее из люка наполовину и прохрипел: «Помогайте!» Марина оперлась на края спасительного квадрата и подтянулась на руках.

Если бы на месте Марины был кто-то другой – неважно, мужчина или женщина, – Кстин ухватил бы его за пояс брюк и вытащил из люка, как редиску из грядки. Но поступить так с Мариной казалось ему неловким. «Хотя какая, к черту, неловкость? В Башне, которая вот-вот грохнется?»

Он засуетился, пытаясь ей помочь, и все не мог понять как.

Кстин осторожно взял ее за подмышки и подтянул вверх. Марина села на крышу кабины и стала вытаскивать из люка ноги.

– Все хорошо, Марина… – бормотал Кстин.

Она встала на крыше кабины и положила руки ему на плечи.

– Как… ты здесь оказался?

Кстин очень хотел ее поцеловать и вместе с тем понимал, что сейчас не самый подходящий момент для поцелуя.

Во-первых, рядом был Валерик. Во-вторых, сам он был весь грязный – настолько грязный, что боялся к ней прикоснуться. И в-третьих, кто, позвольте спросить, целуется, стоя на крыше лифта, который вот-вот может рухнуть? «Мы же не в кино…»

Он мягко убрал ее руки.

– Так… Проезжал мимо…

Он нагнулся и подхватил Валерика.

– Видишь дырку? Залезай.

Кстин поднял его, и мальчик ухватился за край проема. Кстин в который раз похвалил себя за предусмотрительность: «Края уже не острые; он не порежется».

Кстин подставил ладонь под кроссовки мальчика и выжал его, как гирю, подумав, что в парне явно не больше двух пудов.

– Валера! Жди меня там! – закричала Марина.

Теперь настала ее очередь. Кстин опустился на четвереньки.

– Вставайте!

Она колебалась, будто никак не могла решиться.

– Ну же! Быстрее! Вставайте и держитесь за трос!

Марина осторожно поставила ногу ему на спину.

– Обеими! Не бойтесь, я прочный!

Марина коротко ойкнула и залезла на него.

– Теперь я буду потихоньку разгибаться, а вы – переходите на плечи…

Он стал медленно подниматься. Марина взвизгнула, и у Кстина это вызвало улыбку.

– Не бойтесь! Все хорошо! – Он чувствовал, как ее маленькие ножки аккуратно ступают по его спине, приближаясь к плечам. – Ну?

– Сейчас… – Марина отпустила трос и ухватилась за край проема. – Держусь!

– Отлично… – Кстин задрал голову. – Надо еще немного.

Он разогнулся до конца, подняв Марину настолько, чтобы она смогла по пояс высунуться в проем.

– Вылезайте!

Внезапно он почувствовал нарастающую дрожь под ногами. Дрожь и глухой гул, доносившийся откуда-то снизу. Он услышал, как закричала Марина на площадке этажа.

Кстин перегнулся через край кабины и посмотрел вниз. Стенки шахты трясло, как в ознобе, снизу быстро поднималось огромное облако пыли.

Кстин посмотрел на трос и тут же понял, что браться за него не стоит. Натренированное тело отреагировало мгновенно: он еще не успел подумать, что собирается сделать, а ноги уже действовали.

Кстин отступил назад, затем коротко разбежался, оттолкнулся от боковой бетонной стены и подпрыгнул.

Краем глаза он заметил, что кабина, дрогнув, уплывает вниз. Сначала медленно, затем – все быстрее и быстрее… Петли троса стали разматываться…

Он успел повернуться в воздухе на девяносто градусов и ухватиться за край проема. Отчаянно помогая себе ступнями и коленями, Кстин стал подтягиваться.

Гул нарастал и превратился в настоящий грохот. Трос позади него натянулся, как струна, и лопнул – с громким мелодичным звуком. Даже сквозь толстую кожу куртки Кстин спиной ощутил противный тонкий свист, спугнувший стайку холодных мурашек между лопатками. Он слышал, как где-то наверху, уже совсем близко, конец троса бьется о стенки шахты и подумал, что если металлическая змея, только казавшаяся такой тонкой и изящной, ударит его, то он сорвется.

Кстин напрягся изо всех сил и резким рывком забросил тело в проем. Лег животом на пол и перекатился на спину. Он едва успел вытащить ноги и упереться ими в дверь лифта. Пятки – даже сквозь подошвы кроссовок и металл – ощутили сильный удар. Это конец троса с торчащими во все стороны стальными нитями, пролетая мимо, хлестнул по двери.

– Фу-у-у! – Кстин с облегчением выдохнул, перекатился на бок и резко встал.

Он посмотрел на бледное дрожащее лицо Марины. Марина была одета в легкую блузку, бывшую некогда белой. Кстин поморщился и снял куртку.

– Надевайте!

– Зачем?

– Сейчас не то время, чтобы спорить. Надевайте, я настаиваю. И даже требую… – Он вспомнил свою вчерашнюю тираду о том, что мужчина не должен ничего выпрашивать, а только настаивать и требовать, и улыбнулся. Боже, как он, должно быть, глупо выглядел!

Он заставил ее надеть куртку и натянуть на голову.

– Не застегивайтесь! Вот так – запахнитесь и придерживайте руками. Теперь ты, ковбой! – он обернулся к Валерику. – Иди сюда!

Мальчик подошел.

Кстин схватил его под мышки.

– Ну-ка, обними меня! Нет, не за шею – наискосок. Да, – он оторвал мальчика от пола. – А теперь обхвати ногами. Хорошо!

Валерик держался цепко, и Кстин подумал, что видел нечто подобное в программе «В мире животных»: так шимпанзе и гориллы носят своих детенышей.

– Не дрожи! Все будет хорошо, – он ласково похлопал мальчика по спине.

Затем он нагнулся, поднял мокрую занавеску и набросил себе на плечи. Закутал длинными концами Валерика и повернулся к Марине.

– Там – дым и огонь. Держитесь за меня и ничего не бойтесь. Нам надо наверх.

Марина кивнула. По ее глазам Кстин понял, что она уже заранее боялась, но, видимо, боялась недостаточно, потому что даже не представляла себе, что им предстоит.

– Задержите дыхание! – скомандовал Кстин. – Пошли!

Он пнул дверь, ведущую на лестницу, и бросился вперед.

Снизу послышался шум винтов. Этот звук походил на звонкое бульканье. «Буль-буль-буль!» – чавкали лопасти, пережевывая воздух.

Дубенский отошел от края крыши и приблизился к группе подростков.

– Ребята! Все в порядке! Сейчас нас снимут. – Он почему-то не мог смотреть им в глаза. Михаилу казалось, что он несет ответственность за эту безобразную сцену.

Он взглянул на ухо обнаженного парня и увидел, что оно в порядке. По крайней мере, на месте. Правда, оно посинело и распухло, но Дубенский уже знал, что это – самые легкие последствия близкого общения с Кондратьевым. Наверняка все могло кончиться гораздо хуже.

Капитан стоял чуть в отдалении. Он был спокоен и невозмутим. Вся его поза выражала чувство уверенности и превосходства.