Четыре вечера с Владимиром Высоцким - Эльдар Рязанов

Ахмадулина. Общий человеческий гений Владимира Высоцкого — а это так и есть — в том, что у него было совершенство дара и совершенство воплощения. В нем совпадало сильнейшее литературное начало с безызъянным артистизмом, с безукоризненной актерской одаренностью. И жаль, что это осталось во мне или еще в каких-то людях, которые это могли слышать и видеть, но никто этого не может воспроизвести. За каким-нибудь другим можно и повторить, можно и по-своему рассказать, а здесь воспроизвести невозможно…

Высоцкий. От имени кого я только не писал! И от имени животных, и от имени предметов. У меня есть песня от имени самолета-истребителя.

А вот песня, которую я сейчас хочу вам спеть, это песня микрофона, стоящего перед певцом. Эта песня поется от его имени.

ПЕСНЯ МИКРОФОНА

Я оглох от ударов ладоней,Я ослеп от улыбок певиц.Сколько лет я страдал от симфоний,Потакал подражателям птиц!Сквозь меня многократно просеясь,Чистый звук в ваши души летел.Стоп! Вот — тот, на кого я надеюсь,Для кого я все муки стерпел.Сколько лет в меня шептали про луну,Кто-то весело орал про тишину,На пиле один играл — шею спиливал,А я усиливал, усиливал, усиливал…На низах его голос утробен,На верхах он подобен ножу,Он покажет, на что он способен,Но и я кое-что покажу!Он поет, задыхаясь, с натугой, —Он ослаб, как солдат на плацу.Я тянусь своей шеей упругойК золотому от пота лицу.Сколько лет в меня шептали про луну,Кто-то весело орал про тишину,На пиле один играл — шею спиливал,А я усиливал, усиливал, усиливал…Только вдруг… «Человече, опомнись!Что поешь?! Отдохни, ты устал.Это патока, сладкая помесь…Зал, скажи, чтобы он перестал!Все напрасно — чудес не бывает.Я качаюсь, я еле стою.Он бальзамом мне горечь вливаетВ микрофонную глотку мою.Сколько лет в меня шептали про луну,Кто-то весело орал про тишину,На пиле один играл — шею спиливал,А я усиливал, усиливал, усиливал…В чем угодно меня обвините,Только против себя не попрешь.По профессии я — усилитель.Я страдал, но усиливал ложь.Застонал я — динамики взвыли,Он сдавил мое горло рукой.Отвернули меня, умертвили,Заменили меня на другой.Тот, другой, — он все стерпит и примет,Он навинчен на шею мою.Часто нас заменяют другими,Чтобы мы не мешали вранью.Мы в чехле очень тесно лежали:Я, штатив и другой микрофон.И они мне, смеясь, рассказали,Как он рад был, что я заменен.

Высоцкий. Вот вопрос, который очень часто задают и в письмах и на выступлениях, многие люди спрашивают: почему я много пишу о войне?

Ну, есть две причины. Во-первых, это такое гигантское потрясение, которым занималось искусство: и кино, и театр, и поэзия, — безусловно, всегда. Но в основном занимались люди, которые прошли через войну. А сейчас то поколение, которое этого не видело, может быть, от чувства досады, что не пришлось в этом поучаствовать, мы как бы довоевываем в своих песнях.

Я пишу не просто песни военные. Потому что я не имею права этого делать, — я этого не знаю, хотя мы много читали, мы все — дети военных лет. Просто я думаю, что это не песни-ретроспекции, а это песни-ассоциации. И, вше кажется, это интересное явление, что люди не воевавшие стали писать о войне. Это взгляд современного человека на то время. Можно на военном материале делать современные песни, песни, которые нужны сейчас…

Ну, писем, как видите, очень много, и это только малая часть… Кто пишет прежде всего? Совсем разные люди. Начиная от ветеранов войны, которым теперь… им уже за семьдесят.

Пишут в основном о песнях.

Есть еще разные письма о картинах и о спектаклях, но больше всего, конечно, о песнях, их лучше понимают.

Вопросы, разные задают например, что я имел в виду в той или иной песне? Хотя я обычно на этот вопрос всегда отвечаю: «Что имел в виду, я все сказал. И сказал и имел в видуто, что сказал».

Но очень многие люди склонны находить в этих песнях свое. То, что им ближе, то, что им дороже.

Или склонны находить, в меру своей испорченности, иногда то, чего я совсем не имел в виду. Песня и так сама по себе достаточно сложна и остра, а они находят там нечто еще такое, что им бы хотелось там увидеть. Или что

им показалось, и что я, конечно, в виду не имел.

И в связи с этим я написал такую песню — ответ на все письма. Потому что я на все не могу ответить. Там есть строки:

Спасибо вам, мои корреспонденты,

Что вы неверно поняли меня…

Еще очень много в письмах рассказывают мне о всевозможных историях из своей жизни и просят, чтоб я написал об этом песню, либо рассказывают мне истории из жизни своих друзей.

У меня, например, есть уникальное письмо от одного человека, который прошел войну. Он рассказал мне о судьбе своего друга и просил об этом написать песню.

Иногда это у меня откладывается… И потом выходит либо в каком-то стихотворении, либо в какой-то песне.

И очень часто в письмах мне рассказывают о том, какое действие оказывают мои песни или в их судьбе, или в их жизни, на их друзей, на них самих.

Вот такого в основном содержания эти письма. В них очень много, хвалебных, что ли, слов, слов благодарности. Это всегда очень приятно. В общем-то это, честно говоря, дает силы работать дальше.

ПАРУС

Песня беспокойстваАу дельфина взрезано брюхо винтом.Выстрела в спину не ожидает никто.На батарее нету снарядов уже.Надо быстрее на вираже.Но, парус порвали, парус!Каюсь, каюсь, каюсь…Даже в дозоре можешь не встретить врага.Это не горе, если болит нога.Пети дверные многим скрипят, многим поют.Кто вы такие? Вас здесь не ждут.Но, парус порвали, парус!Каюсь, каюсь, каюсь…Многие лета всем, кто поет во сне.Все части света могут лежать на дне.Все континенты могут гореть в огне,Только все это не по мне.Но, парус порвали, парус!Каюсь, каюсь, каюсь…

Болгарский ведущий. Скажите, вы когда-нибудь были спортсменом?

Высоцкий. Да, я очень много занимался, когда был моложе. Занимался просто так. Боксом, акробатикой и другими видами спорта. А потом я стал заниматься, уже когда стал актером, стал заниматься спортом для сцены. Потому что приходится делать всякие акробатические номера у нас в театре. Наш театр синтетический. У нас даже есть люди из циркового училища.