Женский день - Мария Метлицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот это даже я знаю! – обрадовалась Женя. – И еще могу подтвердить справедливость формулировки!
– Девчонки! – раздался вдруг громкий крик. – А вот и я!
Они обернулись и увидели Марину.
– Ну ничего себе! – пробормотала Ольшанская. – Ты как, на метле?
Марина плюхнулась на стул и, отдышавшись, махнула рукой.
– Почти! Повезло. Взяли… на один важный борт. Прихватили. Связи, мои дорогие! Работают связи!
Она быстро пролистала меню.
– Нет, есть не хочу, там, на борту, накормили. Да как! А выпить вот – выпью! Коньячку, кстати, выпью. И с большим удовольствием. Замерзла как цуцик. Ну и погодка, а, девочки?
– А мы за рулем, – грустно сказала Женя, – и пьем лимонад.
– Возьмете такси! – отрезала Марина. – Нечего нарушать традицию!
– Да, правильно! – Аля подозвала официанта. – Все-таки праздник. Женский, блин, день! А мы тут как козы!
– Коза – это я! – пискнула Ника. – Непьющая, в смысле.
– Ты по-любому коза, – согласилась Аля, – но Коза – золотые копытца!
– Хорошо, что не рожки! – пробурчала Ника.
И все рассмеялись. Потом выпили коньяку, дальше – кофе, не отказали себе и в десерте. Попереживали, но этим и ограничились. Прошло на «ура».
Снова болтали, перебивали друг друга, смеялись, вспоминали смешное и грустное, делились сокровенным – куда деваться, подруги!
Тихо и ненавязчиво играла приятная музыка. Был слегка притушен свет.
Они радовались друг другу. Тому, что обрели верных подруг. Тому, что в их жизни произошли перемены. Радовались этому празднику, который всегда считали дурацким. Потому что все равно праздник! Радовались жизни. Которая иногда бывает очень жестока и сурова, а иногда – сказочно добра и прекрасна.
Они наслаждались обществом близких людей. Вкусной едой, отличным кофе и прекрасным старым коньяком. Просто… Просто радовались, и все! Разве этого мало?
– Да, девочки, – встрепенулась Аля, – анекдот! Мой любимый. Итак. Старый еврей, нищий и многодетный, вконец отчаявшийся, приходит к раввину. «Не могу больше! – говорит он, чуть не плача. – Все плохо. Да так, что не может быть хуже! Жена болеет, сын выпивает. Дочка погуливает. Денег нет, как жить?»
Раввин посмотрел на него внимательно: «Дать совет?» Старик кивнул.
«Ну, слушай. Придешь домой и напиши на бумаге: «Так будет не всегда!» Большими буквами, слышишь? И повесь эту табличку над дверью. Понял?»
Еврей растерянно кивнул. «И это все?»
«Ну, да, – ответил раввин, – напишешь и повесишь. Чтобы тебе всегда было ее видно. Понял?»
Старик кивнул и пошел домой. Сделал все, как велел раввин. Проходит время, и – чудеса! – жена поправляется и хлопочет по дому. Сын взялся за ум, бросил пить и стал зарабатывать. Дочка одумалась и вышла замуж. И еще как удачно! У старика появилась работа. Он, не веря до конца своему счастью, пошел к раввину благодарить. Вошел в синагогу, поклонился раввину и все ему рассказал. Как все наладилось, как все хорошо. Как они с женой счастливы и покойны. Тот спокойно выслушал, кивнул и сказал: «Ты только табличку ту никогда не снимай!»
«Почему?» – удивился старик.
«Так будет не всегда! – улыбнулся раввин. – Разве ты этого еще не понял?»
Все засмеялись, и Женя сказала:
– Ну, ты у нас оптимист, Аленька! Послушать тебя… – Женя покачала головой.
– Зато правда жизни, – заключила Марина, – и это не лесть работодателю! Слышишь, Алюнь? Просто про зебру, да!
И снова все рассмеялись – только уже пободрей.
Про зебру в полосках – черных и белых – им было известно. Всем четверым. С большими подробностями.
Но это никак не отменяло их праздника. И их желания жить, любить, страдать, восхищаться, умиляться, разочаровываться, снова верить, надеяться, спотыкаться, обдирать в кровь колени, да что там колени… Душу и сердце! Падать и снова вставать!
И снова поверить в то, что жизнь, в сущности, не так плоха, как мы часто про нее думаем. В который раз, господи!
А она и вправду прекрасна, как ни крути, эта самая жизнь!
Возражений, кажется, нет?
