Серебряный лебедь (ЛП) - Джонс Амо

Я потираю рукой лоб и медленно поднимаю глаза на того, с кем я только что столкнулась, догадываясь, что отец Бишопа дома. Проглотив желчь от всего, чему я только что была свидетелем, мой взгляд достигает владельца тела, и я задыхаюсь, шок распространяется по каждому дюйму меня.

— Папа?

— Мэдисон! — удивленно огрызается папа. — Что ты здесь делаешь?

— Нет. — Я качаю головой. — Что ты здесь делаешь?

Папа смотрит на раскрытую книгу, когда Бишоп подходит ко мне и тоже смотрит на нее. В воздухе раздается громкий вздох, и я поворачиваюсь к Бишопу, мои глаза тяжелы и слабые от слез. Его рука в шоке прикрывает рот, глаза широко раскрыты, когда он смотрит на книгу. Дергает себя за волосы, а я смотрю вниз на книгу, смятение охватывает меня повсюду. Ползу по полу на четвереньках, я добираюсь до нее, следующая глава открыта и готова. 

8. Серебряный лебедь.

По правде говоря, я не знаю, что мой муж сделал с моей дочерью. Он сказал, что девочки испорчены. В его генеральном плане нет места для девочек, и так будет всегда. Он говорил, что они продадут девочек, но что-то темное и сомнительное всегда щекотало мое сознание. Мой муж был лжецом, обманщиком и манипулятором. Ни одна часть его тела не является правдивой и не может быть искуплена.

Позже той ночью, после того как служанка привела меня в порядок, Хамфри вернулся в пещеру, сел рядом со мной и сказал:

— Девочки не могут быть рождены в нашем завете, жена. Они слабы по человеческой природе. О них нужно заботиться с самого рождения.

— Ты не Бог, Хамфри. Ты не можешь определять, кто кого вынашивает во время беременности.

— Нет, — ответил он просто. — Но я могу позаботиться об этом.

Я покачала головой, мое сердце разорвалось в клочья, и моя жизнь стала мрачной, темной, законченной.

— Ни в этой семье, ни в любой другой из первых девяти не родятся Серебряные Лебеди. Они будут уничтожены.

— Серебряные лебеди? — спросила я, отрывисто и раздраженно.

— Серебряный лебедь — это то, что в старые времена называли «запятнанным существом». Каждая девушка, которая рождается в первой девятке, — это запятнанное существо. Здесь не место для нее.

— Хамфри…

Я вытираю слезы с глаз, не желая больше читать.

— Папа? — Я наклоняю голову к отцу. — Почему ты здесь?

Он судорожно сглатывает.

— Я просто улаживал деловую сделку. — Его глаза прищуриваются от беспокойства. — Просто у меня были кое-какие дела с мистером…

Воспоминания нахлынули с новой силой.

«У твоего отца сомнительные деловые отношения».

«Она гражданское лицо!»

«Она не гражданское лицо, и ты это знаешь».

«Ты знаешь что-нибудь о нас?»

«Ты уже бывала в Хэмптоне? И будь честна со мной!»

«К черту твоего отца!»

«Поверь мне, Мэдисон. Твой отец не невиновен в этом!»

«Он узнал ее! Бл*дь!»

И наконец, слова Бишопа из хижины. «Просто пообещай мне, что ты всегда будешь знать, что мы сделали все для твоей безопасности».

Все секреты. Вопросы, пустые ответы и обещания. Ложь!

Мой рот открывается, а грудь замирает, когда осознание становится ясным.

— О, боже, — шепчу, поднося руку ко рту. Я оглядываю всех Королей, а затем смотрю на своего отца, чьи плечи поникли в знак поражения. Смотрю через его плечо и вижу крепкого мужчину в сшитом на заказ костюме. Его челюсть квадратная и напряженная, глаза мертвые и безэмоциональные. Он щелкает запонками на запястье и смотрит сквозь меня.

— Я — Серебряный Лебедь, — бормочу я себе под нос, ища хоть какой-то намек на то, что слишком остро реагирую. Все замолкают, никто не поправляет меня. — Вы все лгали мне! — Я вскакиваю с пола и указываю на них всех. Ненависть набирает силу. Слезы текут по моему лицу, когда я поворачиваюсь к Бишопу. — Ты солгал мне. Боже мой! — Делаю шаг назад, Татум, будучи Татум, следует за моей спиной. — Кто ты, черт возьми, такой? — шепчу я Бишопу, затем поворачиваюсь к папе. — И кто ты, черт возьми, такой? — Я качаю головой.

— Мэди, подожди! — кричит Бишоп, когда я вбегаю в дверь, сжимая в руке книгу.

— Оставь ее, сынок.

— Не говори о моей дочери...

Они все замолкают, когда я ускоряю шаг, и Татум бежит за мной по подъездной дорожке. Мы добираемся до забора, и он мгновенно открывается, как только мы туда добираемся.

— Мэди! — кричит Бишоп, сбегая по ступенькам своего дома.

— Быстрее, Татум! — Мы выбегаем за ворота, и она сигналит, открывая свою машину. Ворота медленно закрываются за нами, и я быстро забираюсь на пассажирское сиденье, а она садится на водительское. — Поехали, — шиплю я, мое сердце разрывается, когда я ловлю взгляд Бишопа, его руки обвиваются вокруг прутьев ограды.

— Куда?

— Куда угодно, только отсюда.

— Хорошо. Мы бежим, Мэди? Потому что я с тобой до конца.

— Да, Тейт, мы бежим, и мы не вернемся.

Они оказались не теми парнями, кем я подозревала. Они из тех монстров, о которых вы предупреждаете людей. Не наивных детей, а взрослых. Те, кто лжет, обманывает, манипулирует, соблазняет и убивает, только чтобы получить то, что они хотят. Они из тех, от кого ты убегаешь.

Я Мэдисон Монтгомери, и думала, что знаю, кто я. Но я ошибалась. Я не просто обычная девочка, чья мама покончила с собой после убийства женщины, с которой у моего отца был роман.

Я Серебряный Лебедь.

А теперь? Теперь я лишь остатки сломанной марионетки, которой они все пользовались. Все человеческое во мне было вырвано и заменено лишь ватой и фальшивой любовью. Теперь пути назад нет — никогда.

Конец.

(Пока что)