Поместье Лок-Даун - Бет Коуэн-Эрскин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо бы не забыть запереть ту дверь, подумала миссис Макбейн.
– Да никто этого не хотел, Флора, но что случилось, то случилось, и теперь нужно исходить из того, что мы имеем. Сядьте, прошу вас. Пока никого не уволили.
Только что миссис Макбейн сопроводила Айрис в ее комнату, дав девушке грелку и напоив ее чаем, в который плеснула виски. Затем поспешила к мисс Максвелл.
– Так или иначе господам все известно, поэтому, думаю, вам пока лучше не показываться на верхних этажах. Они, как известно, не любят сюрпризов, а тут такое открытие! Леди Джорджину буду одевать я, пока мы не поймем, что она решила. А вы должны поговорить с Айрис.
Максвелл рухнула на кровать. Закрыв лицо руками, она сквозь пальцы смотрела на миссис Макбейн.
– Нет, нет, не могу. Она меня ненавидит. Наверняка. Я лгала ей много лет. Сдала ее в сиротский приют. Конечно, она меня ненавидит. Да и как может быть иначе? Нет, нет… Ну вот что я ей скажу?
Миссис Макбейн вздохнула.
– Из всех, кто живет в этом доме, ей одной незнакомо чувство ненависти. Да, она растеряна, и это понятно, но о ненависти она даже не думает. Однако если вы откажетесь с ней объясниться, она почувствует себя отвергнутой, а вы лишитесь своего единственного шанса стать матерью. Идите поговорите с девочкой. Не дай бог Ангус и Белла доберутся до нее раньше вас. Сейчас Айрис как никогда нужны друзья. Станьте ей другом.
Миссис Макбейн открыла дверь, ожидая, когда Максвелл последует за ней.
Наконец Максвелл поднялась с кровати и поплелась к открытой двери. Должно быть, так себя чувствуют осужденные в тюрьме, думала она.
В комнату Айрис кто-то тихо постучал. Она приоткрыла дверь и увидела, что в коридоре стоит мисс Максвелл. Ее мать. Боже, как странно. Не зная, как поступить, Айрис стояла в нерешительности. Максвелл была подавлена: от внимания камеристки не укрылось, что Айрис раздирают сомнения.
– Айрис, прошу вас! Позвольте мне войти и поговорить с вами. Я знаю, у вас ко мне много вопросов, и я хотела бы все объяснить. Наконец. – Девушка по-прежнему не открывала дверь. – Если после нашего разговора вы откажетесь от общения со мной, я пойму. И больше не стану вас тревожить. Но дайте мне объясниться, а потом уже решите, как вам быть. Больше никаких тайн.
Айрис судорожно вздохнула и распахнула дверь. Однако в сторону не отошла, чтобы впустить гостью в комнату. Она смотрела на Максвелл так, будто видела ее впервые. С любопытством, но не сердито. Максвелл дрожала под ее взглядом.
– Я не сержусь, – наконец произнесла Айрис, – поэтому не надо на меня так смотреть. Но я пока не готова к разговору с вами. Слишком много всего произошло, мне нужно это осмыслить. Вы – моя мать, он – отец. Мне нужно время, чтобы подумать, прежде чем о чем-то с вами говорить.
– Но ведь мы поговорим? – с надеждой в голосе спросила Максвелл.
Помедлив с ответом, Айрис едва заметно кивнула и тихо закрыла дверь.
Они еще не преодолели все трудности, но были на пути к налаживанию отношений, и сейчас Максвелл этого было достаточно. Она побрела в свою комнату. У нее было такое чувство, будто за последний час она постарела лет на пятьдесят.
Фергюс стоял перед камином в своей бывшей спальне, обсуждая последние события с леди Джорджиной.
– Ты знала? – спросил он. – Про Айрис?
Бабушка смотрела на него с видом непревзойденного превосходства, что приводило его в бешенство.
– Конечно. По-твоему, я выбрала ее случайно? Как щенка на сельской ярмарке? Нет. Сестра Маргарет прислала мне приглашение на чай. Я полагала, она хочет, чтобы я сделала пожертвование. Но, войдя к ней, я увидела в комнате Айрис и сразу поняла, зачем меня позвали.
– В шотландской деревне не бывает секретов.
– Нет. Особенно если секрет – ходячая копия Хэмиша. Слава богу, у сестры Маргарет доброе сердце. Она подумала, лучше Айрис жить в поместье, нежели разгуливать по городу как наглядное свидетельство неблагоразумия Хэмиша. – Голос у вдовствующей графини был усталый. – Маленькие жесты нельзя недооценивать.
– Ты знала, что отец и Максвелл…
– Я закрывала глаза на их интрижку. Все мужчины развлекаются с горничными. Я была уверена, что их связь изживет себя, как и все его прочие увлечения. Конечно, я должна была держать ситуацию под более строгим контролем. Бедная Виктория. Однако потайная лестница для меня стала не меньшим сюрпризом, чем для тебя.
Фергюс молча ворошил кочергой в камине.
– Так как нам теперь быть? Признать ее, объявив членом нашей семьи? Или отослать подальше? – Фергюс сам пока не знал, как поступить, но понимал, что следует принять решение и сообщить о нем семье, причем незамедлительно. Иначе… он даже не хотел думать о том, как его брат и сестра отныне будут к ней относиться. – Жить как раньше уже не получится.
– Нет, не получится. Впрочем, это не первый незаконнорожденный ребенок у нас в роду, хотя традиционно мы признавали только мальчиков.
Откровение бабушки, сказанное беззаботным тоном, до глубины души потрясло Фергюса. Кого она имела в виду?
– Хэмиш, вне сомнения, хотел, чтобы о ней позаботились, так что, как это ни неприятно, мы должны исполнить его волю. – Какое-то время они смотрели на огонь в камине. – Если, конечно, она сама пожелает войти в семью. Не исключено, что ей захочется уехать от нас. К ней здесь относились не очень-то тепло.
Это мягко сказано. Фергюс опять принялся ворошить кочергой в камине.
Наконец он повернулся к бабушке:
– Решение должна объявить им ты, причем завтра же, прямо с утра. В противном случае… – Он наклонился и поцеловал ее в лоб. – Спокойной ночи, бабушка.
После ухода внука леди Джорджина долго смотрела на огонь, пока он не потух. Потом вызвала миссис Макбейн.
Айрис благоразумно держалась подальше от Инверкилленов. Пряталась в детской, зная, что там она в безопасности. Наблюдая за играющими детьми, девушка невольно вспоминала свои беседы с Максвелл в прошедшие годы. Та всегда ее особо выделяла, и теперь стало ясно почему. Правда, на памяти Айрис только один раз Максвелл выдала свои материнские чувства – прослезилась, когда Айрис надела свое первое бальное платье. Оно досталось ей от Беллы, но Максвелл перешила его ей по фигуре. Платье сидело на ней так хорошо, что Белла потребовала его
