Последняя любовь гипнотизера - Лиана Мориарти

Джек смог бы остаться в той же самой начальной школе. От дома Элен до нее было ехать двадцать минут, но это никакой проблемы не представляло, потому что офис Патрика находился в той же стороне.

Вот так все и складывалось.

Элен стала частью новой семьи, и вся ее жизнь теперь должна измениться. Она то и дело принималась бродить по своему дому, снова и снова вертя на пальце обручальное кольцо и представляя, как этот дом наполняется новыми людьми и новой мебелью. Комната для Джека. Комната для ее малыша. Она сразу станет матерью двоих детей. На холодильнике будут висеть разные сообщения из школы Джека. Где-то на стенах должна будет разместиться коллекция Патрика — старые карты и древнее геодезическое оборудование. Появится детская кроватка, столик для пеленания младенца, детская ванночка. В переднем дворе будет лежать на боку велосипед Джека. В машине они установят детское сиденье, а в прихожей будет валяться школьная сумка Джека.

Все это изумительно.

Все это невероятно пугало.

Встреча с «Деборой Ванденберг» была назначена у Элен на одиннадцать утра в пятницу.

— Уверяю тебя, она не придет, — сказала Элен. — Только не теперь, когда я уже знаю, что она Саския.

Хотя Саския и бросила на прощание: «Увидимся в пятницу».

— Я должен взять себе выходной, — решил Патрик. — Не хочу, чтобы ты осталась наедине с ней.

— Да не придет она! — повторила Элен. — А если и придет, все будет в порядке. Она же никогда не проявляла склонности к насилию.

Элен не хотела, чтобы Патрик приходил на прием. Если Саския все же появится, Элен хотела бы с ней поговорить. Она даже страстно желала этого настоящего женского разговора. Она бы спросила: «Почему ты все это делаешь? Помоги мне понять!»

Разумеется, Элен больше не могла встречаться с Саскией как профессиональный гипнотерапевт, но она могла бы порекомендовать ей кого-нибудь, кто помог бы справиться и с болью в ноге, и с неспособностью отказаться от Патрика. Она бы держалась вежливо и твердо и положила бы конец всей этой глупейшей истории.

Вообще-то, Элен отчасти осознавала всю безрассудность собственных размышлений: едва Саския увидит, насколько Элен может быть милой и понимающей, она благородно отступит в сторону.

— Это моя проблема, не твоя, — раздражено заявил Патрик. — Ты беременна, не забывай… Тебе следует всячески избегать любых стрессов!

— Да не придет она! — настаивала Элен. — Я уверена, не придет!

— Я должен что-нибудь предпринять, какие-то юридические меры, — твердил Патрик.

С того самого дня, когда они вернулись из Нузы, он постоянно говорил об этом, но по каким-то причинам, которых Элен не в состоянии была понять, на деле ничего не предпринимал. Элен была уверена, что дело совсем не в гордости Патрика, что за его нерешительностью кроется что-то другое, но не пыталась как-то ускорить события. Судя по тому, что она знала, юридические меры все равно не давали особой защиты против по-настоящему одержимых преследователей.

В конце концов Патрик решил отправиться на работу, потому что оказалось, что Элен будет в доме не одна. К ней должен был прийти могучий водопроводчик, чтобы привести в порядок систему горячего водоснабжения, сломавшуюся ровно через день после их возвращения из Нузы.

Водопроводчик был приятелем Патрика и пообещал держаться на расстоянии слышимости от кабинета Элен все время, если Саския все же решит явиться. Хотя что он мог сделать, если бы Саския вдруг выхватила из сумки пистолет с глушителем и выстрелила в Элен или вонзила бы в нее иглу шприца, наполненного каким-нибудь парализующим препаратом, и Элен не смогла бы даже закричать? Элен, похоже, смотрела слишком много фильмов ужасов, потому была уверена: даже самый здоровенный водопроводчик не сможет ее защитить от настоящей психопатки.

По мере того как приближалось время назначенной Саскии встречи, Элен все старательнее делала вид, что ее ничего не беспокоит. Она села за письменный стол и попыталась работать с бумагами, но ее сердце колотилось слишком сильно, чтобы она могла сосредоточиться.

«Она не придет!» — упорно думала Элен.

Но на самом деле и сама в это не верила. Во время их последней сессии Элен дала Саскии почитать одну из своих книг о том, как гипноз помогает справиться с болью. Они еще поговорили о том, как их обеих возмущают люди, не возвращающие книги. «Не беспокойтесь, — сказала тогда Саския. — Вы получите ее обратно».

Минуты бежали и бежали, а дверной звонок упорно молчал. Была ли Элен разочарована? Или испытывала облегчение? Она чувствовала, что могла бы убедить себя в том, что обе эмоции были бы правомерны.

В двадцать минут двенадцатого зазвонил телефон, и Элен стремительно схватила трубку.

— Кабинет гипнотерапии Элен О’Фаррел, чем могу быть полезна?

Ее голос дрожал лишь едва заметно.

Молчание. Элен показалось, что она различает приглушенные звуки движения на оживленной улице.

— Алло? — произнесла она.

Тишина. Элен прижала трубку поплотнее к уху. Да, она действительно слышала шум уличного движения. Сигналы машин.

— Саския? — тихо спросила она.

Трубку повесили.

Моя машина сломалась на полпути к дому Элен. Прямо на средней полосе скоростного шоссе. Вокруг меня сердито сигналили водители, снова и снова, как будто их гудки могли заставить мой автомобиль тронуться с места.

Я вышла из машины и закричала этим нервным:

— НУ И ЧЕГО ВЫ ОТ МЕНЯ ХОТИТЕ, ЧТО Я МОГУ СДЕЛАТЬ? ИЛИ ВЫ ДУМАЕТЕ, Я ТУТ НАРОЧНО ОСТАНОВИЛАСЬ?!

Они, конечно, не могли меня расслышать сквозь шум движения. Видели только, как беззвучно раскрывается мой рот, как я размахиваю руками. И скорее всего, бормотали себе под нос: «Какая-то чокнутая».

И в самом деле.

Пока ждала приезда эвакуатора, я решила позвонить Элен и сообщить, что застряла по дороге. Это казалось обычным проявлением вежливости. Я бы так поступила в случае любой другой встречи. Я бы так поступила, если бы все еще оставалась Деборой.

Я с удовольствием ожидала увидеть, как она изумится, когда я явлюсь на встречу, словно ничего не случилось. Мне было интересно, как она с этим справится. Я гадала, впустит ли она вообще меня в дом. Или захлопнет дверь прямо перед моим носом? Кстати, я вовсе не считала, что хлопать дверью не свойственно природе милой, духовно богатой женщины. Я даже подозревала, что и Патрик может оказаться там, ожидая меня, готовый позвонить в полицию, обратиться наконец в суд и получить запретительный ордер, которым он мне так часто грозил. Он может быть там, на страже своей драгоценной, очаровательной беременной невесты.