Дорога к иным мирам (СИ) - Шорников Александр Борисович

Резкие слитые щелчки арбалетов следовали один за другим, раз, другой, третий. Арбалетчики укрылись каждый за своим щитом и стали взводить свои арбалеты. Позади них лучники, рассыпавшись в редкий строй, вновь начали одна за другой посылать стрелы в кочевников.

Досталось и ему. Гулко ударив по прозрачной пластине шлема, копьё ушло вбок и вонзилось в землю. По пластику шлема протянулась лёгкая, почти невидимая царапин. Никитин слегка покачнулся от удара, но ничего особенного не произошло, его доспехи могли выдержать и не такое…

Во втором ряду один из бойцов вдруг начал медленно оседать на землю, прилетевший метательный топорик попал ему прямо в голову. Его место тут же занял боец из третьей шеренги

Кочевники уже доскакали до первого ряда щитоносцев, но сплошная стена копий не давала им пройти. Отчаявшиеся степняки пытались силой послать коней на стену копий, но лошади становились на дыбы отказываясь прыгать.

Щелкнул слитный залп арбалетов, и с громкими криками почти вся первая линия конников полетела на землю. На таком близком расстоянии арбалетные стрелы часто поражали сразу двух противников.

Щелчок и следующий залп, сбросил на землю очередную сотню степняков, десять секунд спустя смерть собрала очередную жатву у народа степей.

Землянин осторожно выглянул из под щита. Перед ними бесновалось ещё довольно много всадников, некоторые из них бросали в строй копья и топорики, но чувствовалось, что их боевой пыл иссяк, степняки явно были в растерянности и не знали что делать.

— Давай крути знамя! — громко крикнул он в ухо знаменосцу, сжавшемуся под своим щитом.

Мальчишка часто закивал головой и, поднатужившись, начал крутить его личный стяг.

По этому знаку ждущие своего часа наёмники вместе с другими отрядами с нетерпением ждавшие своего часа, бросились на врага. Никитин скривился, глядя на них.

— Толпа! Ну что за армия у этих «шестиградцев»?!

Воины с разинутыми ртами с криком, вперемешку и всадники и пешие, толпой покатились на врага, охватывая его кольцом. Крики ярости вспыхнули с новой силой, началась столь любимая здешним людом «собачья свалка», без строя, где каждый демонстрировал своим землякам свою крутизну. Лучники и арбалетчики дали ещё несколько залпов и прекратили стрельбу, боясь попасть по своим.

Лучше бы было бы ещё больше уменьшить численность кочевников, заставляя их вот так класть своих бойцов яростно штурмуя их ряды, но этого бы не поняли наёмные отряды. Как это так возможно — не поучаствовать в сражении и просидеть весь бой за их спинами?!

Его бы не поняли, не то сейчас время, если не дать этой братии пустить свою и чужую кровь, то его бы просто возненавидели бы за такое и нынешние союзники оказались бы его врагами. Поэтому сократив более чем наполовину, численность вражеского войска он дал отмашку своим союзникам.

В лицо ударил порыв ветра, принеся с собой кислый запах пота, крови и дыма. Землянин пригляделся — из лагеря кочевников высоко в небо вновь поднимался большой столб дыма. Только теперь он поднимался с интервалами.

— Кому они подают этот знак? Неужели тому «засадному полку». Вот только где они? — подумал он

Никитин оглядел поле боя. Но ничего особенного не заметил — наемники, вперемежку с бойцами городских дружин, с увлечением резались с кочевниками и уверенно теснили их. Из строя время от времени резко хлопали тетивы арбалетов, стрелки старались, как могли, выбивая врага.

Минут через пять, когда степняки начали обращаться в бегство, с верха одного из фургонов, вдруг тревожно закричал наблюдатель — показывая рукой, куда-то в степь. Сергей быстро вскочил на передок фургона и вгляделся вдаль.

Увиденное его особо не порадовало, сквозь травостой с тыла на помощь к их врагам спешил большой отряд кочевников. Впрочем, не такой уж и большой, Никитин прикинул — на глаз там было чуть больше, тысячи всадников.

В голове молнией промелькнула картина, когда он, летая над этим местом в бестелесном состоянии, видел их свет костров вдали от лагеря.

Кто-то умный у кочевников хорошо продумал динамику боя — связать боем его войско и потом скрытно ударить с тыла, только вот наличие у них связанных между собой фургонов, не было принято их противником во внимание.

К этому моменту все отряды наёмников уже добивали степняков и в пространстве между рядами вытянувшихся фургонов, никого не было. Никитин прокричал команду — второй и третий ряд повернулся и спорым шагом, отправились в конец лагеря, туда, где выстроились в одну линию телеги.

Сотни две пеших бойцов выстроились в один ряд, позади телег за ним, тоже в один ряд выстроились арбалетчики. Сотня лучников, стали последними в этом построении. Никитин, прихватив тяжёлый щит, быстро побежал вместе со всеми на этот возможный участок прорыва.

Он протиснулся в третий ряд и стал вглядываться в приближающихся всадников.

Вот первый ряд конников выскочил из травяных заросли и, нахлёстывая своих коней, молча, без привычного крика, понёсся к ним. Кочевники не кричали — видимо не хотели обнаруживать своё присутствие слишком рано.

Этот «засадный полк» был неплохо вооружён, у вех были доспехи, в руках были копья с большими листовыми наконечниками, которые ярко сверкали на солнце. За плечами у некоторых он обнаружил луки.

С тихим шелестом навстречу всадникам, полетели стрелы, лучники не дожидаясь команды, начали обстрел степняков, пока они не начали первым. Начали падать первые убитые, но нападавшие упорно рвались к ним. Вот только как они минуют связанные телеги, было непонятно…до определённого момента.

Из травы вдруг как то резко вылетело сразу сотня кочевников с вздёрнутыми кверху топорами… да, да с теми самыми топорами, с тёмно голубым отливом, один из которых сейчас висел у него за спиной. Это было очень плохо, если бы не лучники и арбалетчики.

Полусотня с голубыми топорами, которая отвернула в их сторону так и не добралась до них. Последний из тех с голубым топором словил сразу две стрелы из арбалета в живот и упал неподалеку от разрубленной телеги, которую он разнёс за несколько ударов.

Страшно представить, что бы сделали эти ребята с такими топорами, если бы добрались до его бойцов.

Громкие крики вдруг раздались за стеной фургонов. Землянин взглянул в разрыв между фургонами и скривился… здесь кочевники как раз и дорвались до такой желанной им рукопашной и их натиск оказался страшным.

Одна часть «засадного отряда» кочевников кинулась на их отряд, сзади надеясь прорваться внутрь лагеря и ударить в тыл, а вот вторая часть помчалась вдоль фургонов, где им навстречу весело рванули уже почуявшие вкус победы наёмники, превосходящие этот отряд раза в два по численности. Вот только рано они начали радоваться…

Кочевники, пользуясь тем, что их голубые топоры запросто просекали любые доспехи, ринулись, вперёд оставляя за собой кровавую просеку тел, «крестя» своим страшным оружием всех подряд. Победный вопль наёмников вскоре сменился воплями ужаса и отчаянными криками умиравших.

После боя, когда осматривали тела погибших, выяснилось что помимо топоров, десятка два кочевников имели такой же бронежилет как и у Никитина. Если бы те пятьдесят бойцов, которые так бесславно полегли при атаке на их строй около телег, ринулись бы все вместе на наёмников, то его победа была бы воистину Пирровой.

— К фургонам! Быстро! Целится в тех, кто с топорами! — заорал Никитин рукой указав куда бежать.

Остальной части войска он приказал раздвигать телеги и выдвигаться в тыл кочевников, ну и особо приказал подобрать все топоры.

После команды арбалетчики рассыпались вдоль фургонов и, используя любую щель, начали выцеливать бойцов с голубыми топорами. Но это было временами очень трудно сделать, здесь всё смешалось в яростной рубке.

Несмотря на подавляющее численное преимущество сборного войска Шестиградья, кочевники уверенно теснили наёмников и дружинников, оставляя за собой окровавленные тела. Никитин и другие арбалетчики, перемещаясь вдоль фургонов, старались улучшить момент и попасть во вражеских всадников.