Замешательство - Ричард Пауэрс

– Я не знаю.

Его лицо омрачается от непонимания.

– Вы бы знали. Щуку ни с чем не перепутаешь.

Пара с двумя маленькими детьми прогуливается по пляжу рядом с ними. Джей приветствует их с энтузиазмом.

Он забыл о съемочной группе. От удовольствия размахивает руками, как мельница. Родители улыбаются, когда Джей указывает на три вида уток и подражает их крикам. Он рассказывает о дафниях и других водных ракообразных. Он показывает, как искать песчаных блох. Маленькие мальчик и девочка ловят каждое его слово.

Время ускоряется, наступают сумерки. Тихонько звучит музыкальная тема шоу. Джей и его новая лучшая подруга снова сидят на перевернутой лодке. Огни города мерцают вокруг них кольцом.

– Мой папа – астробиолог, – говорит Джей. – Он ищет жизнь наверху. Она либо нигде, либо повсюду. Кого бы вы хотели там увидеть?

Ди Рейми смотрит туда, куда он указывает, – в темное небо. Выражение ее лица меняется, как будто она пытается соответствовать шаблону чувства, которое не может распознать при помощи увиденного и подыскать для него нужное слово. Может быть, она размышляет о том, как нарушить обещание, сохранив эти последние слова в итоговом ролике. Они слишком хороши, чтобы думать о такой мелочи, как этика.

Лицо Ди Рейми в кадре обращено к небу, а ее же голос за кадром произносит:

– Большинство из нас думают, что мы одни во Вселенной. Но Джей придерживается другого мнения.

Ракурс меняется, и на экране снова Робби: смотрит на нее с той же неразборчивой любовью, которую он испытывал ко всем в тот короткий промежуток времени. Его лицо как будто светится изнутри. Ди Рейми опять смотрит на него покровительственно, ее улыбка в сумерках кажется помятой. Ее более позднее «я» продолжает говорить, в то время как то, что на экране, остается немым.

– Проводить время с Джеем – значит повсюду видеть родственников, участвовать в гигантском эксперименте, который не заканчивается на тебе, и чувствовать любовь, над которой не властна могила. Я, например, хотела бы испытать эту обратную связь.

Но последнее слово остается за Робином.

– Я серьезно, – говорит он и улыбается, чтобы ее подбодрить. – Какая жизнь, по-вашему, была бы круче всех?

Карриер позвонил через неделю после того, как «Ова Нова» опубликовали видео. Его голос скользил по эмоциональному цветовому кругу.

– Ваш мальчик завирусился.

– О чем вы говорите? Что случилось? – Я подумал, что на одном из снимков Робби обнаружилась какая-то инфекция мозга.

– Мы получили запросы от полудюжины компаний с трех разных континентов. Это не считая всех людей, которые хотят записаться на сеансы.

Я перебрал множество вариантов ответа, пока не сделал выбор:

– Как же я вас ненавижу.

Последовало молчание, скорее задумчивое, чем неловкое. Потом Карриер, должно быть, решил, что я иронизирую. Он перешел к делу, как будто я ничего не сказал, и поведал мне обо всем, что произошло за последние несколько дней.

«Ова Нова» выложила видео как часть подборки под названием «Снова конец света. Ну что на этот раз?». Подборку сопроводили масштабной кампанией в социальных сетях. Другие группы подхватили новость; хотя бы для того, чтобы выполнить свою ежедневную норму постов. Видео с участием Робби попало в стробирующую зону внимания какой-то инфлюэнсерши. У этой женщины был свой собственный прибыльный канал, где она выкладывала видео о том, как путешествовала по всему миру, помогая людям избавиться от ненужных вещей. Множество бедолаг были зависимы от ее милосердной жестокости, и два с половиной миллиона дружили с нею в соцсетях. Инфлюэнсерша опубликовала ссылку с изображением Робби, который прикрывал ладонями стручок недотроги. Подпись гласила:

Если вы с утра еще НИ РАЗУ не пропустили свое сердце через мясорубку, попробуйте это.

За приглашением следовало несколько загадочных смайликов. Прочие инфлюэнсеры и обычные юзеры растащили ее пост по своим страницам, и в результате всплеск нагрузки привел к тому, что серверы «Ова Нова» вырубились на час. Ничто так не подстегивает интерес к бесплатному контенту, как кратковременный отказ в доступе.

По словам Карриера настоящее цунами в соцсетях началось во вторник-среду. В четверг и пятницу подтянулись широкие массы, а в выходные – опоздавшие на вечеринку. Очевидно, кто-то скачал видео и загрузил его на пару архивных сайтов. Кто-то другой вырезал сцену с Робином и пропустил через фильтр, отчего жуткие слова зазвучали еще более жутко. Люди использовали их на досках объявлений, в чатах и текстовых сообщениях, в качестве подписи в почте…

Я держал телефон одной рукой, а другой набрал поисковый запрос на планшете. Три обыкновенных слова в кавычках, и вот он, Робби – гость из далекой-предалекой галактики.

– Какого хрена…

Из комнаты Робби донесся смех.

– Я слышал!

– И что вы предлагаете мне с этим делать? Что я должен ему сказать?

– Тео. Дело в том, что мы также получаем известия от журналистов.

Значит, они будут на моем крыльце через считаные секунды.

– Нет, – сказал я и чуть не сплюнул. – Ни за что. Хватит с меня. Мы больше ни с кем не разговариваем.

– Отлично. На самом деле я именно это и хотел вам посоветовать.

Карриер казался почти спокойным. Строго говоря, он мог извлечь огромную выгоду из этой внезапной мании. В отличие от Робина.

Я не мог осознать, насколько велика наша беда. Я надеялся, что эта вирусная история закончится так же быстро, как и началась. Большинство людей, которые лайкали и постили видео, вероятно, даже не потрудились досмотреть его до конца. Это просто новая мода, и до конца дня нужно было лайкнуть и перепостить еще энное количество роликов.

Но хоть Карриер и просил не переживать, по всей планете прокатывались волны электромагнитного излучения, внутри которых происходили массовые каскады битов, исправляющих ошибки. Они взмывали вертикальными гейзерами на 35 786 километров и падали обратно со скоростью 300 миллионов метров в секунду. Они струились пучками параллельного света по оптоволоконным кабелям только для того, чтобы разлететься по радио, следуя капризам десятков миллионов пальцев на выпасе, бередящих электроны в сотнях миллионах точек на емкостных сенсорных экранах в несколько дюймов высотой. Потоки с участием Робина были крошечным фрагментом в отчаянных поисках развлечения, которыми занималась целая раса. На фоне цифрового фуража, произведенного и потребленного в тот день, несколько сотен миллиардов битов информации были все равно что