Призрак гнева - Нелла Тихомир

— Ладно. Сейчас приду, а ты ступай, я дорогу знаю, провожатых мне не надо.

— Слушаюсь, — вновь кланяясь, ответил раб. Далеко обойдя Брана, во все лопатки дунул по тропе.

К конунгу идти вовсе не хотелось, но Бран все-таки пошел. Ссориться он не собирался. И, кроме всего, ему было любопытно. Чего этому надо? Не заставил бы он меня уехать! Эта мысль прямо обожгла, и Бран сдвинул брови. Ну, уж нет. Я здесь еще не закончил. Уеду, когда поймаю убийцу, не раньше, и никакой конунг меня не заставит!

Ты сам себе врешь. Это ты из-за нее не уезжаешь…

Во дворе было полно народу. Люди больше не шарахались от Брана так, как раньше. Многие глазели, многие кланялись, и здоровались, но близко, правда, никто не подходил.

У стены Бран заметил Торкеля. Окликнул, и тот поднял голову. Вид у него был, будто с похмелья, а рука перевязана.

— Привет, — сказал Бран.

— Здорово, — буркнул Торкель.

— Конунг где сейчас?

— На хрен он тебе? Дома сидит, окопался в своей берлоге.

— А в котором из домов-то?

— Да как всегда, в этом, — Торкель ткнул большим пальцем через плечо. — А пошли ты его в задницу. Чего он тебе за компания? У меня вон брага есть, а в одиночку пить неохота. Айда со мной?

— В другой раз. Ну, бывай, мне некогда.

Торкель что-то пробурчал, но Бран не расслышал. Отвернувшись, подошел к двери в дом, дернул ручку и переступил порог. Внутри было тихо. Он постоял, привыкая к темноте. Горела только пара ламп, вдалеке, за очагом. Приглядевшись, Бран увидел, что там кто-то ходит, и услышал голоса.

Когда он приблизился, разговоры смолкли, и люди подняли головы. Их было семеро, все — слуги. На столе перед ними высилась груда заготовок для стрел.

— Здравствовать, — ответил он на их приветствие.

— А-а, колдун, — окликнул громкий голос. — Проходи, проходи.

Конунг сидел за дальним концом стола. Бран увидел Сигурда, Старого Бьорна и еще кого-то, с кем был незнаком.

— Здравствуйте, уважаемые, — промолвил он. Ну и ну, прям совет старейшин. Сигурд улыбнулся, а конунг велел:

— Бери стул, колдун. Садись.

Прозвучало это не слишком дружески, однако Бран решил не реагировать, а просто опустился на табурет возле Сигурда.

— Голодный? — спросил Сигурд. — Куда среди ночи запропал-то?

— Да так, я это… надо было там, — пробормотал Бран.

— Коль голодный, так позавтракай сначала, — распорядился конунг. — Эй, кто там, поесть дайте колдуну!

Один из слуг вскочил, грохнув стулом. Нам надо быть поосмотрительней, не ровен час, сопоставят, что мы вместе исчезаем. Только бы Хелмунт рта не начал раскрывать… Бран посмотрел на конунга, на его сдвинутые брови, ястребиные зоркие глаза. Н-да-а… такому избави Бог попасться. Ну, мной-то, положим, он подавится. Но вот Улла… Колючие мурашки пробежали у Брана по спине.

Слуга поставил перед ним блюдо.

— Давай, колдун, — пригласил конунг, — угощайся.

— Благодарствую, — Бран взял лепешку. Остальные смотрели на него. Он отвел глаза и принялся есть. Конунг повернулся к Сигурду.

— Ну, так чего же, брат? — сказал он. — Чего думаешь?

— А што тут думать-то? — ответил ярл. — Так и сделаем, и вся недолга.

Бран покосился на обоих. Их лица были серьезны, лица двух других — тоже. Старый Бьорн тянул из кружки пиво, и вид у него при этом был такой презрительно-надменный, что Брана разобрал смех. И чем он больше сдерживался, тем смешнее становилось. Сигурд с конунгом продолжали беседовать, но Бран не вникал в слова. Он думал лишь о том, как бы не рассмеяться. На Бьорна он старался не глядеть, потому что чувствовал: если посмотрит — не удержится.

— А давеча две коровы сгинули, — вдруг промолвил Старый Бьорн. — И хто, спрашивается, велел этому сукину сыну за околицу их гнать? Нихто ему, слышь-ка, не велел. Так нет, ему прям как ветер в жопу. Конешно, когда заместо мозгов да гнилая кашка, так…

Бран фыркнул и затрясся, заслоняя рот руками. Старый Бьорн насупился:

— Ну, и чего смешного?

— Ни… ничего, — задыхаясь, отозвался Бран. — И… извини…

— Ну, молодежь, — проворчал старик. — Все б им только ржать, над стариками потешаться, жеребцы стоялые.

Этого Бран выдержать не смог, расхохотался в голос. Звонкий смех прорезал тишину. Сначала все оторопели, потом заулыбались. Конунг сдвинул брови, а Сигурд прятал улыбку в бороде. Старый Бьорн обвел людей сердитым взглядом.

— Ат, дурачье, — проскрипел он. — Ну, этот ладно, сопливый ишо, а вы, кобели, чего регочете? Смех без причины — признак мудачины!

Закрыв лицо руками, Бран лбом стукнулся о стол. Сигурд и незнакомый ярл захохотали, вторя его смеху, и даже конунг улыбнулся. Слуги ржали, пихая друг друга кулаками под бока. Старый Бьорн выкатил гневные глаза, но не удержался и засмеялся тоже.

Несколько минут все помирали со смеху, чуть погодя веселье начало стихать. Сигурд вытер ладонью слезы. Конунг криво улыбался, качая головой. Бран, весь пунцовый, наконец оторвал лицо от стола, но еще долго не мог отдышаться. Старый Бьорн потянулся к кувшину с пивом.

— Мне оставь, — промолвил Сигурд.

— Да нужно будет, слуги принесут, — конунг, поглядев на Брана, усмехнулся. Привычная хмурая гримаса на время покинула его лицо. А он, видать, моложе, чем кажется, не без удивления понял Бран.

— Точь в точь твой младший, — обратился конунг к Сигурду, кивнув на Брана головой. — Тоже хохотун.

— Молодой еще, — Сигурд хлопнул Брана по спине. — Пущай веселится. Вот состарится, как мы, так, чай, тоже будет не до смеха.

— Ишь, глядите на него, — Старый Бьон оторвал от губ кружку. — Тожа, к старикам себя причислил. Чья бы мычала! А мне тогда што ж, и впрямь на кладбишшу пора, как давеча тут некоторые… — не договорив, он снова принялся за пиво.

— Ты ешь, ешь, — сказал Брану Сигурд. — Весельем сыт не будешь.

— Да я уже наелся, — ответил Бран.

— Ну, коль ты сыт, — промолвил конунг, — я вот чего тебя позвал-то, парень. Обещанье ты свое выполнил, оборотня словил, сына моего вон тоже спас. Ну, одним словом, я хочу знать, какую плату ты назначишь.

— Платы мне не надо, — ответил Бран. — Мы ведь об этом говорили.

Конунг нахмурился:

— Брось, парень, я не скупой и не бедный. Я в состоянии заплатить.

— Мне ничего не нужно, — отозвался Бран.

Брови конунга, как тучи, наползли на ястребиные глаза.

— Я тебя, колдун, чего-то не пойму, — проговорил он с расстановкой. — Платы тебе не надо, а чего ж тогда тебе надо? — голос был ровен и спокоен, однако Бран чувствовал, как медленно, но верно конунг раскаляется изнутри. Эх, и надоел ты мне…