Роботы и империя - Айзек Азимов

– Он помолчал и добавил с некоторым смущением, как бы осознав, что его экзальтация задела Глэдис за живое: – Но, пожалуйста, думайте о себе, как о человеке, а не поселенце. Человечество выживет то ли в виде поселенцев, то ли в виде космонитов, то ли в виде тех и других вместе. Думаю, что в виде поселенцев, но, может, я и ошибаюсь.

– Нет, – сказала Глэдис, стараясь не выражать эмоций, – я думаю, что вы правы… если только люди не перестанут отличать космонитов от поселенцев. Это и есть моя цель, – научить их не различать.

– Но я задерживаю ваш обед, – сказал Диджи, взглянув на часы. – Могу я поесть с вами?

– Конечно.

Диджи встал.

– Тогда я пойду и принесу. Я бы послал Дэниела или Жискара, но не хочу привыкать приказывать роботам. Кроме того, хотя команда и обожает вас, ее обожание вряд ли распространяется на ваших роботов.

Глэдис в сущности не хотелось есть, когда Диджи принес еду. Она еще не могла привыкнуть к недостатку тонкости во вкусе пищи, приготовление которой было, видимо, унаследовано от земного. Но особо неприятной еда не была, и Глэдис флегматично ела. Диджи заметил недостаток энтузиазма в ней и спросил:

– Надеюсь, пища не вредна вам?

– Нет. Видимо, я привыкаю. Сначала было несколько неприятных эпизодов, но ничего серьезного.

– Рад этому. Но вот что, мадам…

– Да?

– Можете ли вы представить причину, по которой аврорское правительство столь настойчиво желает вернуть вас? Дело не в вашем обращении с надзирательницей и не в вашей речи. Требование было выслано до того, как они могли узнать об этих событиях.

– В таком случае, – грустно сказала Глэдис, – я вовсе не нужна им. Я никогда не была нужна.

– Но что-то должно быть. Я не говорил вам, что письмо было от имени Председателя Совета Авроры.

– В данном случае именно этого Председателя можно рассматривать как подставное лицо.

– Да? И кто же стоит за ним? Келдин Амадейро?

– Точно. Значит, вы его знаете?

– О, да, – мрачно ответил Диджи. – Центр неизменного фанатизма. Человек, который был политически стерт доктором Фастальфом два столетия назад, но выжил и угрожает нам снова. Вот пример долголетия мертвой руки.

– Но тут такая странность: Амадейро – человек мстительный. Он знает, что причиной его поражения, о котором вы упоминали, был Илия Бейли, и уверен, что я тоже принимала в этом участие, и его крайняя неприязнь распространяется и на меня. Если Председатель хочет видеть меня, то потому лишь, что этого хочет Амадейро, а зачем я нужна Амадейро? Он должен быть рад, что избавился от меня. Наверное, именно поэтому он и послал меня с вами на Солярию, рассчитывая, что ваш корабль погибнет, и я вместе с ним. Это ничуть не огорчило бы Амадейро.

– Не стал бы оплакивать, да? Но вам, надо полагать, никто не сказал: «Поезжайте с этим дураком-поселенцем, и мы порадуемся, что вас там убьют?»

– Нет. Мне сказали, что вы страшно нуждаетесь в моей помощи, что в настоящее время не существует политики сотрудничества с Поселенческими Мирами, и для Авроры будет великим благом, если я по возвращении сообщу обо всем, что происходит на Солярии.

– Да, конечно, они должны были сказать так. Но когда, вопреки их ожиданиям, наш корабль вернулся, а аврорский погиб, им, конечно, хотелось узнать из первых рук о происшедшем. Следовательно, когда я увез вас на Бейли-мир, вместо Авроры, они взвыли и потребовали вашего возвращения. Так вполне могло быть. Но сейчас-то им известна вся история, так зачем вы им? Хотя они это знают из гипервидения Бейли-мира и, может быть, не принимают на веру. Но все-таки…

– Что все-таки, Диджи?

– Все-таки инстинкт мне говорит, что в их послании сквозят не только желание выслушать ваш отчет. За настойчивостью требования, мне кажется, скрывается что-то другое.

– Но ничего другого не может быть. НИЧЕГО, – сказала Глэдис.

– Хотел бы я знать, – сказал Диджи.

– Я тоже хотел бы знать, – сказал ночью Дэниел из своей ниши.

– О чем, друг Дэниел? – спросил Жискар.

– Об истинном значении послания с Авроры, требующего возвращения мадам Глэдис. Мне, как и капитану, желание получить отчет кажется не вполне достаточным мотивом.

– У тебя есть альтернативное предположение?

– Есть одна мысль.

– Могу я узнать ее?

– Мне думается, что в требовании Совета Авроры содержится нечто большее, чем говорится, и они, возможно, желают видеть не мадам Глэдис.

– Кого же они еще получат, кроме мадам Глэдис?

– Друг Жискар, мыслимо ли, чтобы мадам Глэдис вернулась без нас?

– А зачем мы с тобой нужны Совету Авроры?

– Я им не нужен, а ты уникален, потому что можешь чувствовать мозги.

– Так-то так, друг Дэниел, но они этого не знают.

– А не может ли быть, что после нашего отъезда они каким-то образом обнаружили этот факт и горько пожалели, что отпустили нас?

– Нет, этого не может быть, – без колебания сказал Жискар. – Откуда им это узнать?

– Я размышлял в этом отношении, – осторожно сказал Дэниел. – Ты во время своего давнего визита на Землю с доктором Фастальфом ухитрился исправить несколько земных роботов и дал им ограниченные умственные способности, достаточно для того, чтобы продолжать твою работу – влиять на правительство Земли в смысле благоприятного отношения к заселению планет. Ты сам однажды так говорил мне. Таким образом, роботы на Земле способны к исправлению мыслей.

Затем, как мы недавно предположили, Институт Роботехники Авроры послал гуманоидных роботов на Землю.

Мы не знаем точной цели, с какой это сделано, но, во всяком случае, можно считать, что такие роботы наблюдают за событиями на Земле и сообщают на Аврору.

Даже если аврорские роботы не могут чувствовать мозги, они могут посылать рапорты о том, что то или иное официальное лицо вдруг изменило свое отношение к Поселенческим Мирам, и может быть, как раз в то время, когда мы уезжали с Авроры, кого-то из власть имущих на Авроре, например, доктора Амадейро осенило, что все это можно объяснить только присутствием на Земле мысленаправляющих роботов. И, возможно, такое присутствие можно связать либо с доктором Фастальфом, либо с тобой.

И тогда аврорскому правительству станет ясно значение некоторых других событий, которые можно связать скорее с тобой, чем с доктором Фастальфом. И в результате они отчаянно хотят заполучить тебя обратно, но не могут открыто требовать тебя потому, что это выдаст факт их нового знания. Вот они и требуют мадам Глэдис – естественное требование – зная, что если она вернется, то вместе с нами.

Жискар молчал долгую минуту.