Гражданская кампания - Лоис Буджолд

Это мое. И я его не отдам. Нахмурившись, она снова повесила цепочку на шею и убрала кулон под черную блузку, стараясь не чувствовать себя провинившимся ребенком, который прячет украденное пирожное.

Жгучее желание вернуться в особняк Форкосиганов и вырвать саженец скеллитума, с такой гордостью и осторожностью посаженный лишь пару часов назад, перегорело вскоре после полуночи. Помимо всего прочего, она наверняка вляпалась бы в охранную систему, если бы отправилась бродить в темноте по саду. И Пим или Роик выстрелили бы в нее из парализатора, а потом очень бы переживали, бедняжки. А потом притащили бы ее обратно в дом, где… Весь ее гнев, выпитое вино и разыгравшееся воображение в конечном итоге выплеснулись морем слез, выплаканных в подушку, когда все в доме давно утихло и никто не мог ее потревожить.

А к чему, собственно, беспокоиться? Майлзу на скеллитум наплевать. Он даже не потрудился сходить посмотреть на него вчера вечером. Она пятнадцать лет в том или ином виде таскала с собой смешное растение – с того момента, как унаследовала бонсаи от двоюродной прабабушки. Деревце пережило смерть, супружество, десяток переездов, межзвездное путешествие, его вышвырнули с балкона и разбили, еще одну смерть, еще пять прыжков через п-в-туннели, и две подряд пересадки из одной почвы в другую. Должно быть, оно устало не меньше нее самой. Пусть сидит там и гниет, или сохнет и отправляется на компост, или что там еще с ним будет без должного ухода. Во всяком случае, для окончательного умирания она приволокла его обратно на Барраяр. Хватит. Она с ним покончила. Навсегда.

Катриона снова вызвала на дисплей инструкции по парку и добавила приложение о довольно-таки сложном уходе за свежепересаженным скеллитумом.

– Мама! – Пронзительный вопль Никки заставил ее подскочить.

– Не… Не верещи так, малыш. – Повернувшись вместе со стулом, Катриона печально улыбнулась сынишке. Мысленно она порадовалась, что не взяла его вчера с собой и он не видел скандала, хотя легко могла представить, с каким энтузиазмом Никки присоединился бы к эскобарцу в его поисках. Ну, будь там Никки, она не смогла бы сбежать и оставить его там. Не тащить же мальчишку за собой, оторвав от десерта. Он наверняка очень громко бы протестовал. Материнский долг привязал бы ее к стулу, и ей бы пришлось терпеть отвратительную светскую пытку.

Никки подлетел к матери и спросил, подпрыгивая от нетерпения:

– Ты вчера договорилась с лордом Форкосиганом, когда он возьмет меня в Форкосиган-Сюрло и научит ездить верхом? Ты сказала, что договоришься!

Катриона несколько раз брала Никки на работу, когда ни тетя, ни дядя не могли присмотреть за ним. Лорд Форкосиган великодушно позволил мальчику носиться по всему особняку, и она даже пригласила Артура, младшего сына Пима, в качестве компаньона для игр. Матушка Кости мгновенно завоевала желудок, сердце и рабскую преданность Никки. Оруженосец Роик играл с ним, а Карин Куделка позволила помогать в лаборатории. Катриона почти забыла об этом небрежном приглашении, сделанном как-то лордом Форкосиганом, когда он привел ей Никки обратно в конце рабочего дня. Тогда она что-то неопределенно промычала. Майлз заверил ее, что лошадь, о которой идет речь, очень старая и добрая, хотя вовсе не эти сомнения обуревали тогда Катриону.

– Я… – Она потерла виски, пытаясь унять пульсирующую боль. Великодушие?.. Или очередная скрытая манипуляция, выплывшая теперь наружу? – Мне кажется, нам не следует так обременять лорда Форкосигана. До округа путь неблизкий. Если тебя действительно интересуют лошади, мы непременно найдем что-нибудь поближе к Форбарр-Султану.

Никки разочарованно скривился.

– Не знаю насчет лошадей. Но он сказал, что, может быть, по дороге даст мне порулить его флайером.

– Никки, ты слишком мал, чтобы вести флайер!

– Лорд Форкосиган сказал, что его отец дал ему порулить флайером, когда он был моложе меня. Говорит, его па сказал, что он должен научиться на всякий случай обращаться с управлением. Он сказал, что па посадил его себе на колени и позволил самому вести флайер, а потом – посадить, и вообще…

– Ты уже слишком большой, чтобы сидеть на коленях лорда Форкосигана! – Как и она сама, надо полагать. Но если бы они… Прекрати!

– Ну… – Никки немного подумал и признал: – Во всяком случае, он слишком маленький. Это выглядело бы смешно. Но водительское кресло его флайера – как раз то что надо! Пим разрешил мне посидеть там, когда я помогал ему мыть машины. – Никки радостно подпрыгнул. – А ты можешь спросить лорда Форкосигана, когда будешь на работе?

– Нет, не думаю.

– Почему? – Никки насупился. – И почему ты сегодня не пошла?

– Я… что-то неважно себя чувствую.

– Ага. Тогда завтра? Ну, мам, ну пожалуйста! – Он, улыбаясь, повис у нее на руке, раскачиваясь и глядя круглыми глазенками.

Катриона потерла лоб.

– Нет, Никки. Вряд ли.

– Ну почему-у?! Ты же обещала! Ну ладно тебе, это же так здорово! Ты можешь не ехать, если не хочешь, а? Ну почему, почему, почему? Завтра, завтра, завтра?

– Завтра я тоже не пойду на работу.

– Ты так сильно больна? Не похоже. – Сын с тревогой посмотрел на нее.

– Нет, – поспешила успокоить его Катриона. В этом году он уже потерял одного из родителей, так что нечего ребенку выдумывать всякие медицинские ужасы. – Просто… Я больше не вернусь в особняк Форкосиганов. Я уволилась.

– А? – Теперь в глазах Никки было лишь одно удивление. – Почему? Я думал, тебе нравится…

– Так и есть.

– Тогда почему ты уволилась?

– Мы с лордом Форкосиганом… разошлись во мнениях по… по одному этическому вопросу.

– Что? Какому вопросу? – В голоске сына прозвучало недоумение и недоверие.

– Я выяснила, что он… солгал мне кое в чем. – А обещал, что никогда не будет мне лгать. Притворился, что его интересует создание садов. Исподтишка распорядился ее жизнью – а потом рассказал всем и каждому в Форбарр-Султане. Притворялся, что не любит ее. Даже пообещал никогда не просить ее руки. Он солгал! Попытайтесь-ка объяснить все это девятилетнему мальчишке! Или другому нормальному человеческому существу любого возраста и пола, кисло добавил внутренний голос. Я что, уже совсем спятила? Как бы то ни было, Майлз действительно не говорил, что не влюблен в нее, он просто… всячески это показывал. Вообще избегал особо распространяться на эту тему, по правде говоря. Увиливание путем уклонения.

– Ой! – вытаращил глаза Никки, обескураженный вконец.

Тут со стороны дверей раздался благословенный голос тети Фортиц:

– Ну-ка, Никки, прекрати дергать мать. У нее очень тяжелое похмелье.

– Похмелье? – Слова «похмелье» и «мать» явно не вязались друг с другом. – Она сказала, что больна.

– Подожди, зайка, подрастешь – сам выяснишь разницу. Или отсутствие таковой. А теперь беги. – Бабушка, улыбаясь, решительно подтолкнула его: – Давай-давай! Сбегай посмотри, чем там внизу занимается дедушка. Я не так давно слышала какие-то странные звуки.

Никки позволил выставить себя, беспокойно оглянувшись в дверях.

Катриона опустила голову на комм и закрыла глаза.

Раздавшийся возле уха тихий звон заставил ее разлепить веки. Тетя поставила на стол большой стакан холодной воды и положила рядом две таблетки.

– Я уже приняла несколько штук, – уныло призналась Катриона.

– Похоже, их действие закончилось. А теперь – будь добра, выпей всю воду. Тебя явно необходимо компенсировать потерю жидкости.

Катриона послушалась. Поставив стакан, она закрыла глаза и некоторое время так посидела.

– Это действительно были граф и графиня Форкосиган, да? – Это был не вопрос, а скорее мольба об обратном. Катриона вчера чуть не сбила их с ног, выбегая из особняка, и лишь на полпути домой запоздало сообразила, кто это был. Великие и знаменитые вице-король и вице-королева Зергияра. Ну почему они в такой момент выглядели как самые обычные люди? Ой-ой-ой!

– Да. Мне еще не доводилось прежде с ними встречаться и разговаривать.

– А вы… долго с ними беседовали вчера? – Дядя с тетей вернулись домой почти через час после нее.

– Да, мы довольно мило поболтали. Я была поражена. Мать Майлза – очень чуткая женщина.

– Почему же тогда ее сын такой… не важно. – Ой! – Должно быть, они сочли меня истеричкой. И как я только осмелилась вот так вот встать и уйти в разгар официального ужина на глазах у всех этих… И леди Элис Форпатрил… да еще в особняке Форкосиганов. Поверить не могу, что сделала это. – Мрачно помолчав, она добавила: – Поверить не могу, что он это сделал.

Тетя Фортиц не стала спрашивать «что?» или «который из них?». Поджав губы, она насмешливо посмотрела на племянницу:

– Ну, полагаю, у тебя не было особого выбора.

– Да уж…

– В конце концов, если бы ты не ушла, тебе пришлось бы отвечать на вопрос лорда Форкосигана.