Тебе держать ответ - Юлия Остапенко

— А здесь можно спуститься к воде? — спросил Адриан, когда они прошли пятьдесят шагов.

— Здесь нельзя, — ответила Вилма, не оборачиваясь. — Утёс тянется на лигу к северу и почти на столько же к югу. Там идёт на убыль, но толку мало — всё равно берег скалистый, там повсюду рифы торчат. Когда волна идёт, расшибёшься на раз, косточек не соберут.

— Рифы?

— Ну, скалы. Подводные, — пояснила она и бросила на него презрительный взгляд. Она шагала быстро и твёрдо. Подол её платья волочился по пыльной дороге. Адриан закусил губу.

— Каково это?

— Что?

— Жить с такими глазами.

Она резко остановилась. Адриан тоже остановился, и какое-то время они не сводили друг с друга тяжёлых взглядов. Даром что у девчонки был глаз Молога, глядел он совершенно так же, как и другой, вполне человеческий. Или это человеческий глаз перенял бесовщинку от другого — шут разберёт. Как бы там ни было, в обоих этих глазах сейчас отражались самые недобрые чувства.

— А тебе каково жить таким идиотом? — наконец бросила Вилма с небрежностью, слишком наигранной после затянувшейся паузы, и быстро пошла дальше. Адриан сперва ошалело смотрел ей вслед, потом понял, что надо было изобразить снисходительность, но выглядело бы это теперь так же фальшиво, как и её беспечность. Она что, обиделась? Он же ничего такого не сказал. Будто она сама не знает, что у неё разные глаза!

Когда Адриан нагнал её, они проделали уже почти половину пути в долину. Какая-то белая птица со странным гортанным криком пронеслась над ними, и Адриан задрал голову — он никогда не видел таких.

— Это чайка, — всё тем же тоном непререкаемого превосходства пояснила Вилма. — Не глазей, а то сядет на башку да как клюнет в темечко.

— Слушай, чего ты так на меня злишься? — не выдержал он. — Я тебе ничего плохого не сделал.

— А то, — съязвила девчонка. — В деревню я, стало быть, ради собственной придури тащусь.

— Ты не хочешь в деревню? — эта мысль его не на шутку удивила — ему почему-то казалось, то Вилма сама вызвалась его провожать. Потом он сообразил, что у него нет никаких оснований так думать — она просто выполняла приказ своей хозяйки. — Но это ведь твоя деревня? Ты там родилась?

— Я там родилась. Но это не моя деревня.

Они замолчали после этих слов и молчали долго. Дорога стала шире и ровнее, а пятнышки домиков внизу превратились в чёткие силуэты. Деревня имела форму вытянутого к востоку треугольника, самые крайние, ближние к утёсу дома были маленькими и неказистыми, а хутора на противоположной оконечности селения казались вдесятеро больше каждого из этих домиков. Всего, как успел прикинуть Адриан, деревня вмещала полторы дюжины дворов — немало, особенно для поселения, удалённого от господского замка.

— А замок Скортиар отсюда далеко? — радуясь возможности сменить тему, спросил Адриан. Вилма что-то неразборчиво буркнула.

— А?

— Не знаю, говорю! Откуда мне знать-то? Я дальше долины никогда не бывала. Вроде далеко.

— Да уж, для тебя всё, что за сараем, — далеко, — съязвил Адриан, задетый её грубостью в ответ на совсем уж невинный вопрос.

К его удивлению, на сей раз она не стала огрызаться. Дома виднелись уже совсем близко. Воздух здесь был совсем другой — Адриан обернулся и поразился тому, как далеко и высоко остался утёс. Дом леди Алекзайн теперь выделялся на нём крохотным ярким камушком, будто ласточкино гнездо. Скалы совсем закрывали море, и, кажется, его запах тоже не мог пробиться сквозь них. Адриану показалось, что море ужасно далеко. И те, кто придут из-за него — люди с востока, о которых говорила Алекзайн, несущие смерть, — они тоже бесконечно далеко, и им никогда не преодолеть этих скал и этого утёса.

— Дальше я не пойду, — сказала Вилма.

Он удивлённо обернулся на неё. Они остановились в полусотне шагов от ближайшей хатки, корявой и кособокой, с глинобитными стенами и погнившей от сырости соломой на крыше. Окна хатки были наглухо заперты, забора не было, и вообще жилище казалось заброшенным. Дом с привидениями, что ли? Иначе чего Вилма так перепугалась?

Адриана взяла злость. В конце концов, ему вовсе не хотелось сюда идти. На подоконнике в своей комнате ему нравилось гораздо больше, да и край утёса, даром что уходивший в обрыв, представлял куда больший исследовательский интерес, чем это селение с дурацкими халупами. Но нет, его отправили сюда, непонятно зачем, ещё и приставили эту маленькую мерзавку, чтобы она за ним проследила, — так пусть не жалуется теперь.

Адриан решительно шагнул к Вилме и сжал её руку — так, как сжимал руку Бетани, когда она становилась особенно упрямой.

— Нет, — мстительно сказал он. — Ты пойдёшь дальше. И покажешь мне тут всё. Ты ведь это место знаешь как свои пять пальцев, верно?

Изумление в её глазах было непривычным само по себе, но ещё более странным оно казалось во взгляде, принадлежащем Мологу. «Молог смотрит на меня с изумлением, — удовлетворённо подумал Адриан. — Так ему. А ведь я ещё даже не разогрелся».

Он пошёл вперёд, увлекая Вилму за собой. Она слабо попыталась было освободиться из хватки, но тут же сдалась и уныло поплелась следом.

— Мологово отродье!

Адриан подскочил на месте, то ли от страха, то ли от неожиданности, и круто развернулся к убогой хатке на краю, которую разглядывал минуту назад. Перед дверью теперь стояла старуха самого мерзопакостного вида, какой Адриан мог представить. Нос крючком, глазки навыкате, беззубая пасть с отвисшей губой, три волосинки на голове и красная бородавка во лбу — всё при ней. Ну ровно ведьма из народной сказки — Бертран до сих пор вопил и забирался под стол, когда нянька рассказывала истории про таких старух. А тут она стояла перед Адрианом живая, и, будь неподалёку стол, Адриан испытал бы нестерпимое желание под него забраться.

— У-у, мологово отродье! — прошамкала старуха и погрозила Адриану клюкой, зажатой в костлявом кулаке.

Вернее, не Адриану. Вовсе не Адриану — а Вилме.

Он понял, что всё ещё крепко держит девчонку за руку, и инстинктивно разжал её — лишь через мгновение поняв, что не мог выбрать для этого менее удачного момента.

— Что вылупилась, мерзавка? Глазищи б твои поганые повыдирать в колыбели! Так я мамашке твоей, шалаве, завсегда сказывала! У-у, не видала б я тебя, не слыхивала б вовек! Чего пришла?

— Идём, — тихо сказал Вилма и пошла вперёд, мимо продолжавшей сыпать проклятиями ведьмы. Её голова была низко опущена, пальцы крепко сжимали складки юбки.

— А? Бежишь? Глазищи свои проклятущие прячешь, не смеешь в глаза глядеть честным людям? Гадина подколодная! Прочь пошла!