Пока светит Пламя (СИ) - Медянская Наталия

— Почему? — удивилась Кати.

— Вряд ли в Храме она найдет крачек, среди которых сможет чувствовать себя королевой и безнаказанно самоутверждаться. Нет, я думаю, эта девушка после посвящения осядет в школе надолго.

— А сколько ей пришлось учиться, чтобы освоить начала магии?

— М-м… — Марк задумался. — Кажется, что-то около года. Когда я сюда приехал, она была уже довольно умелой.

Кати пригорюнилась. Целый год торчать в поместье? Прятать ото всех свои чувства к Марку, да и с братом наверняка придется видеться редко. Не пойдет же Бен, в самом деле, в маги.

— Эй! — теплой ладонью наставник накрыл запястье Кати. — Не кисни. Сдается мне, не все столь ужасно, как ты себе навоображала. С твоими талантами вряд ли ты здесь надолго задержишься.

— Ты настолько веришь в меня? Почему?

Кати подняла взгляд на Марка и тот ласково провел пальцем по ее щеке:

— У тебя дивные глаза, тебе говорили? Они огромные, глубокие и темно-серые, как морское небо в пасмурную погоду.

Потершись щекой о руку наставника, Кати отложила вилку и нежно улыбнулась:

— А ты мне чаще всего напоминаешь крачку. А иногда упавший с дерева осенний лист. Странно, правда? Наверное, это зависит от твоей одежды.

— Правда? — Марк иронично изогнул бровь: — А без?

— Без? — Кати непонимающе хлопнула глазами, а потом слегка зарделась: — Я… я пока не поняла.

— Тогда, полагаю, я просто обязан дать своей ученице возможность это выяснить. Тем более, что сегодня ночью я тебя точно никуда не отпущу.

— А если меня хватятся?

— Мы что-нибудь придумаем.

И Марк, потянувшись к Кати, решительно накрыл ее губы своими.

Глава 21

Доминика сидела на волчьей шкуре на полу возле ярко пылающего камина. В руках она держала тряпичную куколку в ярком платье — это Филиппа однажды вспомнила, что у нее имеется полагающееся женщинам умение шить.

Малышка внимательно смотрела в нарисованную кукольную физиономию и что-то тихо напевала. Пламя в очаге словно тоже прислушивалось и, внимая незатейливой песенке, покачивалось из стороны в сторону.

Филиппа (Кати отстраненно решила, что называть себя чужим именем и думать чужой головой — это очень странно) смотрела на дочь, сидя за старинным письменным столом. Она держала в руках кинжал, которым недавно вскрыла печать, скрепляющую конверт. В какой-то момент рука дрогнула: накатило неистовое желание то ли метнуть нож в стену, то ли полоснуть себя вдоль вены на руке.

Гленн… ну как же так…

За спиной скрипнула дверь, по затылку прошелся легкий сквознячок, и Филиппа медленно повернула голову. Вошедший светловолосый человек (Кати вспомнила, что уже видела его однажды — тогда они вместе бежали вниз по склону горы к кораблю) молча подошел к столу. Легким движением отодвинул стул и уселся напротив:

— Ты уже знаешь?

— Да. — Слова давались Филиппе тяжело. — Как это случилось?

— На них напали, когда они выехали из Миссы. Совсем недалеко от города. Гленн и пара верных из Стаи направлялись вглубь материка. Клан Белолапых назначил переговоры. Мы не думали, что все обернется вот так… Чистое, тихое нападение — ни следов, ни улик.

Он помолчал. Филиппа сглотнула:

— Тела опознали?

— Да. Не тела, а то, что от них осталось. Но опознать удалось всех.

— Блохастые твари, — с ненавистью выплюнула Филиппа. — Как можно было быть такими глупцами, чтобы им поверить? Всерьез решить, что с волками можно о чем-то договориться?

Она резким движением ударила себя по щеке, смахивая слезы. А потом перехватила пристальный взгляд своего верного. И тут же почувствовала, как сердце замирает от внезапной жалости, появившейся в его глазах. Она поняла.

Кати хрипло вскрикнула и проснулась. Марк, нахмурившись, смотрел ей в лицо. Подтянул простынь и вытер мокрые щеки:

— Что случилось, птичка?

— Гленн, — прошептала она, не вполне еще проснувшись, а потом порывисто обняла наставника, уткнулась ему в грудь и тихо расплакалась.

Марк растерянно поглаживал ее по спине, но молчал. Терпеливо дождался, пока Кати выплачется. И лишь с последними ее судорожными всхлипами отстранил от себя и кивнул:

— Рассказывай.

Она сбивчиво повторила все, что удалось запомнить. Почти все. Кроме внезапного осознания, которое в самом конце сновидения накатило на Филиппу. Смысл его потерялся, забылся, оставив после себя только горечь. И от того Кати было еще печальнее.

Марк слушал внимательно, сведя над переносицей густые брови. А когда она закончила рассказывать, уточнил:

— Филиппа? Гленн? Ты верно запомнила имена?

— Ну да, это ведь и раньше было. Точно помню.

— Погоди, что значит “раньше”?

— Эти сны. Они уже случались пару раз.

— И давно?

— Как только мы приехали на Миллендау. Это что-то значит, да?

Марк задумчиво взлохматил растрепанные волосы у себя на макушке:

— Определенно. Понимаешь, близость источника Пламени явно на тебя влияет. Будит скрытые силы и, очевидно, открывает память рода. У меня такое ощущение, что я уже где-то встречал названные тобою имена. Но это нужно снова поднимать архивы, а они в Хоррхоле. Здесь, конечно, тоже рукописи имеются, но я не уверен, что нам так сразу повезет.

Большим пальцем он потер переносицу:

— Можешь рассказать, что тебе снилось в прошлые разы? Помнишь какие-нибудь подробности?

Кати заворожено кивнула:

— Помню. И, как ни странно, очень даже хорошо. Наверное, это и впрямь были какие-то видения.

И она старательно пересказала все, что касалось снов с Филиппой.

Чем больше Кати рассказывала, тем возбужденнее становился Марк. Когда же она закончила, он порывисто выбрался из кровати и принялся поспешно одеваться.

— Ты куда? — спросила Кати, слегка разочарованная тем, что не удостоилась поутру нежного поцелуя.

— Нужно срочно кое-что проверить. Кажется, я видел одну подходящую книгу в здешней библиотеке.

— Проверить что? — Кати нахмурилась.

— Вернусь — расскажу. Я должен удостовериться в правильности догадки.

Марк коротко глянул на клепсидру, стоящую за кроватью в дальнем углу спальни.

— Давай, так. Одевайся, умывайся и возвращайся к себе в комнату. Если кто-то спросит, почему тебя ночью на месте не было, скажешь вот что. Ты выпустила в Джину всю силу, что имела, а после того, как мы ушли от брата Харди, по дороге тебе стало плохо. Я принес тебя в лазарет, подлечил и оставил там до утра. Проверить никто не сможет — лазарет моя вотчина, и ключ есть только у меня. Но смотри, отсюда выходи осторожно: прежде проверь коридор. Ну и по пути на ученическую половину старайся никому на глаза не попадаться. И дверь за собой запри.

Раздавая указания, Марк закончил облачаться; одернул симару и привычным жестом забрал волосы в хвост. Отодвинул ящик комода и, достав связку ключей, снял с нее один и бросил девушке:

— Лови!

— А ты? — она ловко поймала в ладони маленький резной ключик.

— У меня запасной есть.

— Что-то мне боязно, — Кати поежилась. — От твоей комнаты до моей столько идти нужно…

— Уверен, у тебя все получится. Помнишь, как мы прятались от моих подопечных в Хоррхоле?

Кати представила себе бельевую корзину, статую и паникующего наставника и смешливо фыркнула.

— Ну вот и умница, — Марк тоже ухмыльнулся, совсем по-мальчишески, и Кати снова затопило нежностью.

Подойдя к постели, он поспешно чмокнул ее в щеку:

— Не засиживайся. Завтрак скоро. Иди со всеми учениками. Потом, если будут общие занятия, на них тоже иди. Если нет — возвращайся в свою комнату. Я, как освобожусь, непременно найду тебя.

И вышел из спальни.

Кати проводила его взглядом, вздохнула и тоже выбралась из кровати. Посмотрела в окно — погода испортилась. Было пасмурно, и по карнизу тихонько постукивали первые капли начинающегося дождя.