Иди куда хочешь - Генри Олди

— Сласти у меня на столе стояли, утром служанка занесла. Бхима всю вазочку и опустошил. А к вечеру живот прихватило… еле лекаря вытащили. Сказали: яд. Будь кто другой на месте Бхимы — уже б в раю песни пел. Я позже спрашивала: сласти эти невестка передала. Я ей третьего дня замечание сделала: ладно свекрови, а мужьям уж точно дерзить не положено… Боюсь я, Карнушка. Довези ты меня до дома, ладно?

— Ладно. — Голос отказывался подчиняться, сбиваясь на невразумительный хрип. — Довезу.

— Чуть не забыла, — прозвучало из-за спины, когда ты наконец собрался уходить. — Арджуна в лесу… ну да ты небось уже слышал. Только он не в изгнании, он там аскезе предается. Ради небесного оружия, которое вроде как недополучил. Мне казалось, тебе надо знать…

— Благодарю, царица, — ответил ты.

И быстро пошел, стараясь отрешиться от сказанного.

4

СОВЕТ

— Мой царственный отец! А также ты, Грозный, лучший из кшатриев, и вы, достойные мужи, собравшиеся здесь! — Рык Бойца гулом лавины разносился по огромной зале. — Я все сказал. О позоре и оскорблении, о подлости и хитрости — все. Теперь слово за вами!

Он отступил на шаг назад и коротко кивнул, что должно было, наверное, означать поклон.

— Успокойся, сын мой. Я разделяю твой гнев и обиду, и все мы, здесь сидящие, возмущены поступком Пандавов, ибо нам уже известна суть дела. Эту весть принес нам благородный Кришна, поспевший в Хастинапур раньше тебя. Займи свое место по правую руку от меня и продолжим Совет.

Только сейчас Карна заметил Черного Баламута: тот удобно устроился неподалеку от царского возвышения. Смуглое тело Кришны, умело задрапированное в темно-синие шелка, почти полностью сливалось с эбеновым деревом кресла, углядеть гостя в полумраке залы было не так-то просто.

Кришна приветливо улыбнулся и, казалось, задремал.

— Есть ли у присутствующих здесь мужей, обильных подвигами, соображения по этому поводу? — поинтересовался Слепец.

— Позволь мне сказать, сиятельный раджа, — раздался голос Наставника Дроны.

— Мы все внимание, Наставник. Говори.

— Я не буду сейчас говорить о насмешках и оскорблениях, нанесенных первенцу раджи Хастинапура, — поведя себя недостойно, сыновья Панду в первую очередь сами потеряли лицо. Я буду говорить о том, что ближе мне как брахману.

— о затеянном Пандавами «Рождении Господина». Обычно обряд сей творится лично раджой-зачинщиком либо его прямым наследником с согласия отца — с целью получения титула Махараджи. Следующий за «Рождением…» обряд «Конского Приношения» закрепляет воинское преимущество Махараджи, и он становится Чакравартином-Колесовращателем. Однако же допускается проведение обрядов и косвенными наследниками из царского рода. Пример тому — сотня «Конских Приношений» самого Громовержца, ставшего Владыкой в обход старших братьев. Итак, здесь Закон соблюден, хотя сыновьям Панду и следовало бы испросить позволения у своего дяди — сиятельного раджи. Но сделанного не исправишь. Обряды объявлены.

Дрона выдержал паузу, давая всем возможность вникнуть в смысл его слов.

— Как и любой другой обряд, соответствующий Закону, «Рождение Господина» не может быть насильственно прервано. Также Законом запрещено начинать встречный обряд до окончания (удачного или нет) тою, который был начат первым.

— Позволь спросить тебя, многомудрый Дрона… э-э-э… а сколь долго может длиться подготовка к сему обряду? — поинтересовался один из советников.

Пожилому воеводе было проще наголову разбить каких-нибудь мятежных кашийцев, нежели сражаться с хитросплетениями крючкотворов.

— Обычно само «Рождение Господина» длится около двух лет. Но если какие— либо обстоятельства затягивают проведение уже объявленного обряда, то он может быть отложен на срок до двенадцати лет. При этом оставаясь в силе. Таков Закон. Если же за двенадцать лет обряд не будет завершен, то он считается несостоявшимся — это значит, что богам неугоден новый Махараджа.

Воевода охнул и сунул в рот клок бороды — жевать.

— Ничего себе! — проворчал Карна, отлично понимая злость полководца. — Они, значит, двенадцать лет будут нам жилы на локоть мотать, а мы сиди сложа руки?!

— Именно так, о достойные. — Ответ Черного Баламута был подобен журчанию его флейты, хотя сама флейта сейчас молчала, прячась в рукаве. Но никому не пришло в голову поинтересоваться: кто дал Кришне право встревать без разрешения?!

Слушали.

Как завороженные.

— Именно так. Под предлогом искупления вины за вторжение в братнюю опочивальню Арджуна отправился в добровольное изгнание. Поэтому сыновья Панду отложили «Рождение…» до возвращения Серебряного. Сам же Арджуна в это время наверняка предается аскезе. Цель понятна: получить от своего небесного отца все возможное божественное оружие. Остальные Пандавы тем временем укрепляют Индроград и подыскивают союзников, дабы подкрепить обряд военной силой. И думается мне: они используют все двенадцать лет отсрочки, положенные им по Закону.

— Отец! — Чувствовалось, что Боец с трудом сдерживается, заставляя себя говорить спокойно. — Раз мы не можем запретить этим… Пандавам проводить «Рождение…» и не можем начать встречный обряд, то почему бы просто не двинуть войска на эту занюханную Твердыню Индры?! Обряд обрядом, а война войной! Да мы с Карной просто сотрем их с лица земли! А если боги будут против… что ж, тем хуже для богов!

Карна одобрительно кивнул: Боец высказал его же мысли.

Впрочем, последней репликой наследник сильно подпортил впечатление от речи: богов лучше было не приплетать.

— Сын мой! Среди шести методов политики, как-то: мир, выжидание, угроза, союз, обман и война — последний наименее желателен! Выслушай сначала остальных— возможно, отыщется и мирный путь.

— Ты обладаешь оком разума, о сиятельный раджа! — Доброжелательная улыбка Кришны плеснула в глаза собравшимся, заставив гнев, обиду и жажду немедленных действий отступить. — Неужели доблестный Боец хочет, чтобы его сочли тираном? захватчиком? братоубийцей?! Не верю! Не может сей благородный муж алкать ненависти подданных, не может он гнаться за славой вероломного царя-убийцы! Разве заявка на обряд — достаточный повод для убийства родичей? Непрочной будет власть, завоеванная такой ценой, и страх воцарится во владениях Кауравов!

Кришна вороном взлетел из кресла, и всем показалось: Черный Баламут вдруг стал выше на целую голову, распространяя сияние на главные и промежуточные части света. Инкрустированные кораллом плиты пола вздыбились головой кобры, раздулись клобуком — и поверх змеиной макушки встал во весь рост темнокожий юноша в позе Господства. Чернец, Пастырь, Кудрявый, Баламут, Рожденный-под— осью, Любовник — он был многорук, являя людям раковину, диск, плуг и палицу, «Рогача» и «Доставляющего Радость»[26], и из тела его вышли тринадцать языков пламени, каждый размером с большой палец.

Хоровод теней закружился «мертвецким колом» по стенам, покрытым белой штукатуркой, отполированной до блеска зеркал: черепаха, вепрь, рыба, человеко— лев, воин, пастух…

— Вы знаете, КТО Я! — гремело отовсюду, обрушиваясь на слушателей, и «Я» звучало как «Мы». — Внемлите: вы под Опекой, и нет опеки надежней! Великой Бхаратой должны править законные цари из рода Куру, а не рвущиеся к трону сыновья Панду, которые напрасно гордятся небесным родством! Тишина.

Благоговейная тишина и терпеливое ожидание: цари с советниками внимают словам Баламута.

— Однако даже суры не могут остановить обряд, если Закон соблюден. Вооружитесь надеждой и терпением! К чему война, кровь и насилие? Лучше вспомните слова мудрого Дроны, лучшего из брахманов: если «Рождение…» не завершается согласно предписаниям, это значит, что богам неугоден новый Махараджа!

Тишина.

Пляшут тени на стенах.

— Вспомните, благородные мужи: что входит в «Рождение Господина»? Обильные жертвоприношения и молитвы, колесничные состязания, ритуальный захват скота, игра в кости… Вот оно! Игра в кости! Вы понимаете меня, достойные?! Уже сейчас Юдхиштхира, старший из братьев-Пандавов, готовится встряхнуть стаканчиком! С детства обуянный страстью к азартным играм, он наводнил Индроград знатоками «счета и броска»: он осыпает их дарами, кормит и поит, желая постичь все премудрости до единой! Вы понимаете, куда я клоню, обильные добродетелями?! Пляшут тени.

Пляшет улыбка на устах Кришны. Пляшет в воздухе указующий перст, и мнится: он упирается в каждого из собравшихся, и еще в потолок упирается он, и еще — в небо.

— Разве забыли вы о родном дяде Бойца-наследника? О брате царицы Гандхари?! Об известном в трех мирах Соколе-гандхарце по прозвищу Китала?! Кто— нибудь слышал о его проигрышах? Нет, нет и еще раз нет! Пандавы упрямы, а старший из них азартен? — отлично! В ослеплении куража можно проиграть многое… Кончена пляска теней. Недвижим пол, угасло пламя.