Жестокая охота - Виталий Гладкий

— Что-то новое? — Нестеренко стал читать бумагу, которую перед ним положил Геворг.

— СМУ-131… — оживился капитан, быстро пробегая глазами машинописный текст.

— Ваше задание, уважаемый, выполнено.

— Выходит, Зиселевича везли в “Волге”…

— Ты еще сомневаешься? Отпечатки протекторов — раз…

— Арутюнян принялся загибать пальцы* — Импортное масло, обнаруженное на штанине Зиселевича и в полиэтиленовой канистре, которая до сих пор лежит в багажнике, по составу идентично — два; химические составы проб грунта, которые я взял у водохранилища, и земли на капоте “Волги” одинаковые — три. Мало?

— А следы пальцев?

— Только Сванадзе.

— Неужто он?

— Не знаю. Я тебе принес его величество факт. Думай, соображай. Возможно, кто-то другой, но тогда он был в перчатках.

— У Гиви есть личная “Волга”. Служебной он пользуется редко. Водит ее сам — в целях экономии фонда заработной платы по управлению он отказался от шофера.

— Похвально… — иронично произнес Геворг.

— Ну-ка, погоди… — Нестеренко снял трубку телефона и набрал номер…

Пока он разговаривал, Арутюнян заварил чай.

— Дубль-два… — хмурясь, Владимир положил трубку на рычаг.

— Не понял…

— На работе его нет. Секретарша говорит, что болен. Позвонил домой, жена отвечает — в командировке. Каково? Исчезновение второе — сначала тот мазурик, теперь Сванадзе.

— Испугался, — уверенно заявил Геворг, разливая по стаканам чаи.

— Что-то уж больно все просто получается… — задумчиво проговорил Нестеренко. — Вышли на след — почуял опасность, скрылся. Остановка за малым — отыскать. А что прикажете делать с Барсуком? Что, Сванадзе и Леху Баса убил? Весьма сомнительно. Убежден — Гиви на такое не способен. Не тот тип. Или я уже совсем перестал в людях разбираться.

— Пей — остынет… — Геворг подал Володе стакан с чаем. — А я ухожу, дабы не мешать тебе пересматривать свои убеждения. Дерзай…

Остаток дня Нестеренко потратил на поиски Сванадзе. Не верить в то, что начальник СМУ каким-то образом причастен к убийству, капитан не мог — факты упрямая вещь. Их нужно или подтвердить, или опровергнуть. А это можно сделать, лишь повидав Сванадзе.

Невольно капитан вспомнил свою первую встречу и беседу С ним. Еще раз перебрал в памяти подробности того разговора. В результате он все больше и больше убеждался, что Сванадзе не разыгрывал тогда испуг. Он и впрямь был ошеломлен известием о смерти Зиселевича. Чем объяснить его состояние в тот момент? Впечатлительностью? Состраданием? Сердобольностью?

Напротив. Из бесед с подчиненными выяснилось, что начальник СМУ подобными качествами не страдал. Более того, он был крут, груб, скор на жесткие меры, но не только к нерадивым работникам, а и к тем, кто осмеливался критиковать существующие порядки в управлении.

Тогда почему все-таки Сванадзе так поразило сообщение о гибели Зиселевича? И почему он так настойчиво пытался узнать ее подробности? На эти вопросы ответа у капитана не было…

Поиски Сванадзе оказались тщетными. Нестеренко решил съездить в поликлинику, где лечился пропавший.

21

В регистратуре амбулаторной карточки Сванадзе не оказалось. Она находилась у врача Давильниковой.

Когда Нестеренко зашел в ее кабинет, там сидел щуплый мужчина с сединой на висках, одетый в хлопчатобумажный рабочий костюм, слегка припорошенный мелкими опилками. Его бледное подвижное лицо было усталым.

— …Понимаете, вот здесь болит, под лопаткой, — пациент с усилием, морщась, поднял руку с короткими крепкими пальцами, показал.

— Я вам повторяю — вы совершенно здоровы. — Давильникова, пышная женщина с рыжими кудряшками на голове, что-то быстро писала. — Анализы у вас хорошие, температуры нет, кардиограмма… в норме. Больничный выдать вам не могу, — сказала она, не отрываясь от бумаги.

— Но… Я на этой неделе прихожу к вам второй раз…

— Вот вам рецепты, — перебила рабочего врач.

— Не нужны они мне… — С этими словами мужчина поднялся, судорожно комкая в руках кепку. — Пил — не помогает… Я бы к вам не пришел, да перед бригадой стыдно. Какой из меня сейчас работник? Руку поднять не могу, по гвоздю не попадаю. А… — махнул он кепкой и направился к двери. — Да что я вам рассказываю… Вы честное слово на веру не принимаете.

— Тут я с вами согласна. — Давильникова обернулась и посмотрела на пациента холодно, со злой иронией. — Особенно если кое-кто, — проговорила она с нажимом, — пытается честным словом прикрыть обыкновенную симуляцию.

— Это… я? Симулянт? — Мужчина, который уже был у двери, резко шагнул назад. — Да как вы можете… Как вам не стыдно… Я двадцать девять лет проработал плотником. Честно проработал! За это время я… только раз был на больничном. А вы… Эх!

Он хотел еще что-то сказать, но сдержался, вышел.

— Фамилия? — как ни в чем не бывало спросила Давильникова у капитана.

— Нестеренко, — ответа он, присаживаясь.

— Вашей карточки у меня нет, — врач пухлыми пальцами, унизанными золотыми перстнями, перебирала бумаги на столе. — Пройдите в регистратуру.

— А я к вам не на прием. Побеседовать. Прошу… — капитан показал удостоверение.

— Это срочно? — ничуть не удивившись, ровным, бесстрастным голосом спросила Давильникова, глядя на старшего оперуполномоченного, как на пустое место.

— Очень.

— Ну что же… Только, надеюсь, вы понимаете, что меня ждут больные…

— Понимаю, но я вас долго не задержу.

— Что вас интересует?

— Амбулаторная карточка начальника СМУ-131 Сванадзе.

Что-то неуловимое промелькнуло в темных неподвижных глазах Давильниковой, какая-то острая холодная искорка. Но только на миг.

— Сванадзе? В регистратуре…

— Нет, у вас. Я уже там был.

— Но мне лучше знать, где она может находиться.

— А вы поищите, — Нестеренко смотрел ей прямо в глаза, спокойно и выжидающе.

Врач нехотя открыла ящик стола, достала оттуда амбулаторную карточку и положила перед Нестеренко.

В это время входная дверь стремительно распахнулась, и в кабинет вошел высокий мужчина в белом халате. Судя по всему, это был главврач поликлиники.

— Инна Николаевна! — негодующе произнес он, не обращая внимания на Нестеренко. — Плотник Васильков у вас был на приеме?

— Да-а… — протянула Давильникова. — Он что, вам нажаловался? Но… Я не могу выдать больничный. Он здоров. Анализы его в норме.

— Вы… Вы знаете, что это за человек? Орденоносец, бригадир передовой бригады…