Таинства любви (новеллы и беседы о любви) - Петр Киле

- Дядя Олег! Это я. Как живете? Я буду на площади Искусств, у памятника Пушкину. Да.

В сквере на площади Искусств, чуть в стороне от памятника, за деревьями, прохаживались Саня и его мама Людмила Ефимовна, среднего роста, подвижная, в легком летнем платье с поперечными оборками, вполне хорошенькая женщина. Только угадывалось что-то тяжелое не то в характере, не то в настроении в эту минуту. На взгляды проходящих мимо мужчин она не обращала внимания, глядела куда-то в сторону, но, разговаривая с сыном, улыбалась с явным расчетом на публику.

Между тем Саня говорил, не без смущения сознавая, что на них из-за живости его матери обращают внимание:

- Мама, мама! Ты только не смейся. Прошу тебя. Я хочу сделать тебе очень важное, жизненно важное для нас предложение. Ты не сердись, хорошо?

- Ну говори, говори же! Я навострила уши и слушаю тебя внимательно, как ни одна мать не слушает сына.

- Мама!

- Молчу и слушаю.

- Поскольку тебе ужасно не повезло с моим отцом, как ты много раз толковала…

- Так что же ты мне напоминаешь, негодный мальчишка! – Мать, только что улыбавшаяся очаровательно, надулась и даже ударила его по руке.

Саня, кажется, готов был заплакать, но превозмог боль, душевную боль за странную, непостижимую переменчивость в матери.

- Поскольку тебе не менее круто не повезло и со вторым мужем…

- Да ты, кажется…

- Мама! Я же просил тебя не сердиться, и ты обещала. Выслушай меня, пожалуйста!

- Ах мой философ! Говори, говори наконец! Я очень рада, что ты нашел время подумать обо мне… Утешенье мое! Радость моя!

- Мама! Поскольку речь идет о твоем счастье и моем спокойствии, вот я хочу, чтобы ты позволила мне выбрать тебе мужа.

- Что? Я не ослышалась? Мужа? Тебе выбрать мне мужа? Ха-ха!

На глазах Сани показались слезы, он тяжело дышал.

- Впрочем, изволь. Кого ты имеешь в виду?

- Мама, - в голосе мальчика звенели слезы, - это пока секрет. Необходимо, чтобы ты привыкла к мысли о замужестве, если вообще это может случиться еще раз, по моему выбору.

- Если серьезно, милый, ты немножко поздал. У меня есть жених.

- Это ужасно. Кто он?

- Ты его не знаешь. Это он устроил меня оператором ЭВМ в НИИ. Но я вас познакомлю. Я даже думаю, что он тебе понравится.

- А я так сильно сомневаюсь…

- Ну хорошо! У меня, дорогой мой, будет выбор. Где ж ты нашел мне жениха? Надеюсь, не в деревне?

- Мама! Это дядя Олег.

Людмила Ефимовна не рассмеялась.

- Коротко и ясно, - произнесла она.

Удивительно, ведь это была и ее тайная мысль, нечто вроде девичьей мечты о лучшей судьбе, которая обыкновенно остается втуне и оживает в любви к сыну, может быть. Это идеальная сторона дела. А житейски? Тоже, вне всякого сомнения, наилучший вариант для сына, для нее самой – для победы над Сергеем, который всегда ревниво относился к младшему брату.

- Хорошо, Саня. Только это невозможно, - серьезно и взволнованно отвечала мать сыну. – Я всегда боялась его как огня. Этот не чета твоему отцу. Ты ведь никому ничего не говорил, кроме как мне, да?

- Конечно. Тебе неприятно, мама?

- Нет, дорогой мой, грустно. Как мы спешим все испытать, боясь не успеть, а не остается времени на самое лучшее, ради чего только и стоит…

Людмила Ефимовна замолчала, задумавшись.

- Мама, а я не все тебе сказал. Я позвонил и дяде. Он велел мне подождать его здесь.

- Здесь?

- Да. Он должен вот-вот подойти. Но он ничего не знает. Ты можешь быть спокойна.

- Когда это я бываю спокойна? Ну хорошо. Можно ли мне закурить, как ты думаешь? Ведь он не курит.

- Кури, конечно. Ты же не любишь себя стеснять, как и папа…

Саня вздохнул.

- Это упрек? Послушай, Саня, это удивительно: ты совсем взрослый юноша!

Людмила Ефимовна не успела закурить, как из-за деревьев по боковой аллее подошел к ним не очень высокого роста молодой мужчина с сильно поредевшими волосами. Это и был Олег Букин.

Здороваясь за руку с племянником, он не сразу обратил внимание на Людмилу Ефимовну.

- Как ты вырос, Саня! – воскликнул Букин, широко и весело заулыбавшись.

- Да, дядя Олег, - отвечал Саня вполне серьезно, - меня чаще называют не мальчик, а молодой человек.

- Да, да, молодой человек, - подтвердила Людмила Ефимовна, с ласковым смущением поглядывая равно как на сына, так и на его дядю.

- Я снова не узнал вас! – удивленно рассмеялся Олег Букин. – Невероятно, как это нынешние женщины долго сохраняют молодость! Вечно молоды!

- Стараемся. Иначе зачем и жить, - отвечала Людмила Ефимовна, явно польщенная. – Как ваши дела? Творческие и сердечные? Впрочем, успеем обо всем поговорить. Предлагаю, друзья, поехать ко мне. У меня дома все есть. По привычке набираю всего, что попадется хорошего, а сама почти ничего не ем – соблюдаю диету. – И тут слегка повела плечами, как бы демонстрируя гибкость и относительную стройность фигуры. – Саня! Олег! Поехали! Ради такого случая возьмем такси.

Запахло настоящим приключением. Машина сделала круг по площади Искусств и выехала на Садовую. Людмила Ефимовна усадила рядом сына (Олег впереди), шепталась с ним о чем-то оживленно и тут же рассеянно поглядывала в сторону. Живость и переменчивость ее настроения были поразительны.

“Нет, она не вульгарна, как мне иногда казалось, - подумал Олег Букин, тоже охваченный почти детским чувством нежданного приключения, - и пошлости в ней нет. Она настоящая. И сколько в ней жизни! Откуда? И что это значит?”

Переехав Неву и Охту, на Большеохтинском проспекте остановились.

- Олег, вы гость. Плачу я, - сказала Людмила Ефимовна. – Выходите.

- Ну нет, - возразил Олег и расплатился. Чего он терпеть не мог, это когда женщины командуют. – Людмила Ефимовна, мы с Саней заглянем в книжный магазин. Сейчас придем.

- Хорошо! А то я боюсь, у меня дома беспорядок.

В книжном магазине с отделом канцелярских товаров набрали, кстати, тетрадей для Сани. Дядя Олег, по своему обыкновению, расспрашивал, как провел лето, что читал, как отец…

- Работает, - сказал Саня и с оживлением заговорил о другом: - Дядя Олег, один папин товарищ попал в больницу…

- Что?

- Представьте себе: он возвращался ночью домой под… ну, был, видимо, пьян… И вдруг навстречу ему две фары. Он решил, что это два мотоциклиста, и встал между ними… А это машина шла – и чуть не насмерть. Чудак, правда?

Олег не сразу понял, о чем идет речь, он вообще опасался, как бы старший его брат не спился. Но был это, верно, анекдот, - и расхохотался. В самом деле, встать между двумя фарами, несущимися тебе навстречу, даже если это мотоциклисты, - решение неожиданное.

Пришли в однокомнатную квартирку Людмилы Ефимовны, отделанную точно для выставки. Сколько сил, времени и денег ей это стоило – Людмила Ефимовна могла без конца рассказывать.

Было уютно, все на месте. Для полноты жизни не хватало лишь шума и небольшого беспорядка, что внесли Саня с Олегом. Угощая гостей, сама хозяйка почти ничего не ела и целый вечер не курила. Саня, поев хорошенько, включил телевизор.

Людмила Ефимовна оказалась весьма осведомленным собеседником. Она даже выписывала два толстых журнала, правда в складчину с сослуживцами.

- Телефона у меня только нет, но будет.

Олег верил: телефон у нее будет. Он с удивлением посматривал на нее и слушал, хотя знал с первой встречи, когда она только-только вышла замуж за его брата, что она такая и есть: подвижная, простодушная, умная, с милым красивым лицом, суетная, глупая и серьезная, остро чувствующая и радости, и горести. И все грани своего характера она как нарочно подчеркивала, играя ими и забавляясь, иногда до слез.

- Милые вы мои, вам пора! Если вам у меня понравилось, приходите еще. Хоть в субботу. Я живу теперь одна, не зову ни подруг, ни приятелей, надоело всех развлекать, а самой лишь плакать. Саня! Как бы я хотела жить с тобой вместе!

- Устроится все еще как-нибудь, - проговорил Саня, целуя мать и взглядывая на дядю, словно спрашивая, не хочет ли и он последовать его примеру. Взглянула на Олега и Людмила Ефимовна – открыто, с увлечением, вопросительно. И вдруг он наклонился и поцеловал ее в щеку и в губы.

Людмила Ефимовна замерла, сдвинула брови, словно он причинил ей боль, и подтолкнула обоих к выходу:

- Идите, идите! Ишь какие нежности! Не забывайте меня!

Закрыв дверь, она пришла на кухню, поспешно закурила и расплакалась. Что-то новое, хорошее открывалось перед нею, хотя рассудком понимала, что из затеи Сани ничего путного не выйдет. Но почему? Почему?

Однако попытка не пытка. Никто – ни Саня, тем более его дядя – не догадывался, что Людмила Ефимовна начала военные действия, разумеется, на свой, совершенно особый лад.

В десятом часу Саня и Олег добрались до Краснопутиловской. Сергей в майке и джинсах на босу ногу хозяйничал на кухне, что-то стирал в ванне, то и дело вытирая руки полотенцем, подходил к телевизору и затягивался, доставая горящие сигареты из самых неожиданных мест… И все это он продолжал проделывать, встретив сына с веселой снисходительностью, смысл которой Саня отлично понял, ведь он не выполнил ни одного поручения, но вины не чувствовал, потому что дело затеял он нешуточное.