Мой нежный хищник - Регина Грез

– Под ногами, – вкрадчиво подсказал Веймар, откровенно усмехаясь.

Щеки ее окрасил румянец стыда, когда она припомнила некоторые подробности последних встреч с волком. Ей показалось, что она снова чувствует его прохладный нос на своих голых коленях, а соски внезапно напряглись, будто от прикосновений шершавого языка.

– Подлец! Ну, какой же хитрый притворщик!

– Не забывайтесь, леди Катрин… Вам не следует меня оскорблять! – его тон на пару мгновений снова стал угрожающим, а потом понизился до горячего шепота.

– Ты даже не представляешь, как мне хотелось обернуться человеком и взять тебя прямо там, на берегу, после грозы. Меня разрывало от желания утолить и твою жажду, твое желание, но, я боялся тебя испугать, дорогая. Мне – Волку ты порой позволяла больше, чем мне – человеку. Я смирился. Тогда… на время, но не сейчас.

– Ты мог бы и вовсе не приближаться ко мне в таком обличье, но ты желал получить мое доверие, да? Понял, что я болтушка и мне бывает здесь одиноко, решил, что я даже со зверем буду разговаривать? Что ж, тебе повезло! Узнал о себе немало интересного, правда? Но, все равно – это было гадко, гадко так использовать меня… чтобы получше приручить.

– Надо еще разобраться, кто здесь кого приручил, Катрин, – смиренно и тихо проговорил Веймар, – я ведь хотел только один раз напугать тебя, заставить сидеть внутри ограждения замка, ну, или прогуливаться где-то рядом в сопровождении слуг.

Мне всегда было тревожно оставлять тебя одну, я беспокоился, покидая тебя на весь день. И решил, что, увидев волка, ты больше не станешь уходить далеко. А когда ты приласкала меня и заговорила, словно с человеком, я и сам забыл, зачем показался тебе посреди дня. Мне хотелось быть рядом. Всегда около тебя, чтобы защищать, оберегать от всего плохого, что могло бы угрожать тебе в этих местах.

– И в любой момент ты мог стать человеком? – крепко зажмурившись, чтобы сдержать слезы, проговорила Катя.

– Но ведь тебе гораздо интереснее было гулять с волком, так? Ты даже жаловалась, что у тебя никогда не было щенка, а тебе хотелось бы иметь большую грозную собаку, которая бы тебя охраняла. Я решил доставить это удовольствие и предложил себя… в виде волка.

На губах Веймара теперь играла уже знакомая самодовольная усмешка. И Катя вдруг поняла, что вся ее злость и обида тает, уступая место легкой досаде. И… еще какому-то странному, теплому чувству, что заставляет сильнее стучать сердце и быстрее гонит по венам кровь.

– Ты озябла, давай-ка вернемся в дом.

Голос Веймара теперь был так заботливо – ласков, что Катя позволила себя приобнять и прошла внутрь просторного каменного холла. Навстречу уже бежала растрепанная Сирма. Веймар окинул служанку ледяным взором и грубо заявил:

– Твоя хозяйка бродит где-то ночью, а ты только сейчас спохватилась?

– Ах, мой господин, умоляю простить меня, я ведь думала леди Катрин уже отдыхает… Что же за нужда заставила ее выйти на улицу в столь поздний час, мы все испугались!

– Немедленно согрейте леди, принесите ей медовой воды и настой трав!

– Конечно, конечно… Все будет исполнено!

Услышав властный голос барона и жалобное лепетание служанки, Катя отстранила Веймара и быстрым шагом стала подниматься по лестнице наверх. Сейчас в ее душе боролись сразу несколько противоречивых чувств: стыд, гнев, досада и… страстное, непреодолимое желание быть как можно ближе к своему мужчине, оказаться в его сильных руках, прижаться к его телу…

В смятении Катя порывисто обернулась на Лостана, стоявшего посреди холла с каменным выражением лица. Видимо, этот красноречивый взгляд, таящий в себе желание, столь сходное с его собственным жгучим «голодом» и подсказал Веймару, как следует поступить дальше. Он улыбнулся уголком рта, принимая решение.

А Катя вернулась в свои покои, сбросила плащ прямо у порога вместе с башмачками из телячьей кожи и немедленно юркнула под теплое одеяло. Сирма подкинула полено в догорающий камин и с удовлетворением заметила, что в комнате стало тепло, как может быть уютно только в покоях древнего замка, когда недалеко от постели горит очаг.

Катя посмеялась немного простодушному замечанию девушки и отослала ее вниз, отказавшись от душистых напитков. Сейчас хотелось остаться одной и немного поразмыслить над тем, как дальше вести себя с любимым, который, оказывается, может бегать по округе в волчьем обличье. К этому факту биографии будущего мужа, пожалуй, следовало еще привыкнуть.

«И зачем я так резко с ним разговаривала… в чем я обвиняла? Но он сердито начал меня расспрашивать – где была? К кому ходила? За руку схватил… чуть что не так сразу показывает свой тиранический характер. Нет, надо мне выдержать паузу и показать, что я такое поведение в свой адрес не потерплю… Но мне-то как эту самую паузу пережить, я уже к нему хочу… чтобы он меня обнимал, ласкал… Я теперь знаю, он умеет быть нежным и даже очень.»

Внезапно тишину комнаты нарушил скрип медленно открывающейся двери. Катя сначала натянула одеяло на вспыхнувшее румянцем лицо, а потом рывком села на кровати с закрытыми глазами и громко заявила:

– Я прошу оставить меня одну, не желаю ни с кем разговаривать. Я устала и буду спать! Утро вечера мудренее.

На эту бурную тираду не последовало ответа, тогда она решилась приоткрыть один глаз и опешила, увидев, что перед кроватью стоит большой волк.

Катя быстренько справилась с легким испугом и отвернулась к окну, чтобы спрятать невольную улыбку.

– Какая наглость заявиться сейчас ко мне в таком виде! Я вас не приглашала!

Зверь вдруг жалобно заскулил, опустился на живот и положил голову на лапы, видимо, в знак глубочайшего раскаяния. Катя со вздохом заглянула за край постели и сердце дрогнуло при виде искренней грусти в глазах серого хищника.

– Вот уж нет! Я не собираюсь так быстро вам это прощать! Следовало сказать мне гораздо раньше, а не наблюдать за тем, как я купаюсь голышом и потом лезть мне в трусики своим… своим языком. К вашему сведению, я вообще не приемлю такое… такое… настолько откровенное…

Внезапно Катя поняла, что совершенно не может больше сердиться и скоро на всю комнату облегченно рассмеется как бывает после удачного розыгрыша. Почувствовав перемену в ее настроении, волк тотчас поднялся и одобрительно фыркнул, а потом тонкое поскуливание раздалось уже почти на кровати, куда зверь на полном серьезе собирался запрыгнуть.

Катя не сдержалась и погладила гостя по мохнатой морде.

– Беги-ка в свой лес, дружочек, или укройся в комнате, что в конце