Гимназистка. Нечаянное турне (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

Он столь сурово на нас посмотрел, словно мы уже начали планировать налёт на особняк Соболева и только незнание слабых мест защиты останавливало нас от немедленного грабежа. Подозреваю, что в ближайшее время даже Песцов постарается держаться подальше от соболевской губернии, не говоря уж про меня. Хотя святилище жалко. Красивое оно…

— Так мы и не просим, Мефодий Всеславович, ни к чему нам чужие тайны, — заметила я. — Мы сейчас переживаем, как бы Соболев меня не обвинил, когда поймёт, что Волков ни при чём.

— А откель ему узнать-то?

— Если он придёт ко мне, я буду вынужден признаться, что меня сопровождали вы, Елизавета Дмитриевна, — неожиданно сказал Песцов. — Увы, никакой подходящей певицы я не смогу подобрать в своём окружении.

— Так, может, и не придётся подбирать? — заметил домовой. — С чего бы князю Соболеву вас с певицей-то обвинять? Он был уверен, что вы пользуетесь только артефактами. А артефактами домового не сманишь. А к Елизавете Дмитриевне я сам попросился. И не у Соболева, там я к ней даже не подходил, так что никак нас не свяжут. И, Дмитрий Валерьевич, она меня не сманивала, да и брать не очень-то и хотела. Еле уговорил. Так что её ни в чём и обвинить не смогут. Да-с.

Он качнул головой, подтверждая слова, вместе с ней забавно качнулась и борода — аккуратная, ухоженная, с парой заплетённых косичек, которых ещё вчера точно не было. Решить бы ещё вопрос с его одеждой — вообще бы не домовой, а загляденье был.

— А почему Соболев вообще Волкова обвинил? — спохватилась я. — Он же не может просто так, на пустом месте обвинить первого попавшегося мага.

— Чревато это, облыжно обвинять, — важно подтвердил Мефодий Всеславович. — Знать, было что-то.

— В заметке написано, что Волков неподалёку проводил какой-то ритуал. «На том самом месте, где произошло нападение волков на сани с английской певицей, кояя выжила лишь божеской милостию», — зачитал Песцов в газете. — Думаю, выяснил он про те сани, с которыми я сговаривался, да и отправился за ними, но проехать мимо бойни не смог. Там же столько всего. И отголоски магии, и множество запахов.

— В том числе и мой, — упавшим голосом сказала я. — С меня же маскировка тогда слетела напрочь.

— Да ну, Елизавета Дмитриевна, — засомневался Песцов. — Сколько вы там были, без этой маскировки? Всё уже давно выветрилось. Наверное. А что не выветрилось — перебито вонью крэгов.

— Ежели что осталось, Волков унюхает, как пить дать унюхает, — убеждённо сказал Мефодий Всеславович. — Что за ритуал он проводил, не пишут?

— Нет, — скривился Песцов. — Вообще, необычайно невнятная заметка. Похоже на соболевский заказ. Мол, Волков решил проверить место, где стая волков напала на путников, и с расстройства, что план не удался, решил, что у Соболева есть лишний домовой, которого и украл.

— Дайте-ка глянуть, Дмитрий Валерьевич.

Я протянула руку и Песцов в неё вложил газету с нужной статьёй. Но кроме того, что он уже рассказал, там не было больше ничего, даже фотографии места преступления, хотя могли бы и опубликовать: вдруг по остаткам после сотворённый Волковым волшбы удалось бы восстановить сам ритуал? Только кому? Сама я почти полный ноль в этом вопросе. Я с сомнением посмотрела на спутников: Песцов точно бы ничего не понял, разве что Мефодий Всеславович что подсказал бы. Да и то не факт. Что же унюхал Волков и что хотел выяснить? Стало необычайно тревожно и где-то на краю сознания послышалось мерное тиканье, отсчитывающее уже не дни, часы. Появилась уверенность, что когда Волков освободится, искать тут он будет уже не мисс Мэннинг.

— А давайте-ка, Елизавета Дмитриевна, сходим позавтракаем? — преувеличенно бодро предложил Песцов. — После хорошей еды и жизнь налаживается, и выходы находятся из самых безвыходных положений. У вас же концерт сегодня, вам нужно быть полной сил и здоровья.

При упоминании концерта я даже не возмутилась, решив отложить неприятный разговор до того момента, когда мы окажемся наедине.

— А Мефодий Всеславович?

— А мы ему пирог принесём. Или даже два. Вы, Мефодий Всеславович, какие пироги больше уважаете? С мясом, с рыбой, или, прости господи, сладкие?

— С мясом, — степенно огладив бороду, ответил домовой, — а ещё с капустой и яйцом. Давненько такие уже не едал. Как старая хозяйка померла…

Он загрустил, но, скорее, об умершей хозяйке, чем об утраченных пирогах.

— Сделаем, — пообещал Песцов. — То есть непременно купим, если будут. Здесь неподалёку трактир, пироги там отменные.

На том мы и договорились. Я лишь попросила Песцова подождать меня в холле гостиницы, пока приведу себя в порядок: иллюзия иллюзией, а зубы чистить надо, если не хочу остаться без них. И волосы причесать тоже было бы неплохо. Я развеяла облик мисс Мэннинг и уставилась на своё собственное лицо, которое казалось уже непривычным.

— Драпать вам надо, — убеждённо сказал домовой, настолько незаметно ко мне подобравшийся, что я аж вздрогнула. — И этот, Дмитрий Валерьевич, вам не подмога. Он о своей выгоде думает.

— Он о своей, я — о своей, — согласилась я, возвращая ставшие уже почти родным лицо певицы. — Но иногда наши выгоды совпадают. Поездка с ним — моё прикрытие.

— Накрылось ваше прикрытие, Елизавета Дмитриевна, вы же понимаете? Дмитрий Валерьевич же сказал, что в случае чего сразу вас сдаст. А случай — вон он, совсем близко. Ходит, хвостом крутит, носом вертит, в тупик загоняет. Так что не медлите, уходите, и так уходите, чтобы никто не знал куда.

Здравое зерно в его рассуждениях было, но всё упиралось в то, что выбраться отсюда я могла лишь на поезде, а вычислить на поезде одинокую женщину, выехавшую из определённого города — проще простого. До Царсколевска мне даже не дадут доехать. Так что позавтракаю, а там видно будет. Мефодий Всеславович надулся и сказал, что он пока вещи мои соберёт, чтобы не отвлекаться потом. Хотя что тут собирать было?

Песцов ждал в холле, чинно сидя в кресле и изучая газету.

— Пишут что-то интересное, Дмитрий? — прощебетала я, столь точно скопировав интонацию мисс Мэннинг, что компаньон вздрогнул и в ужасе на меня уставился. Наверное, решил, что увидел привидение, пришлось вернуть его на землю простыми словами: — Вы обещали меня покормить, не так ли?

— Разумеется, дорогая, — Песцов подхватил меня под руку и почти поволок на выход, не забыв прошипеть: — Вы бережёте горло и громко не говорите. Боги, как с вами сложно работать, Филиппа! Вы нас непременно выдадите!

— Боже мой, Дмитрий, уже без разницы, тихо или громко я говорю. Если вы не поняли, мы стоим на пороге катастрофы, — пробурчала я. — Как только Волкова отпустят, он сразу выведет нас на чистую воду. Разумеется, если мы продолжим эту аферу.

— Его ещё нескоро выпустят, — с убеждённостью, которую наверняка не ощущал сам, ответил Песцов. — Мы с вами успеем все запланированные концерты отыграть. И как отыграть! Вам будут аплодировать стоя! Вы будете купаться в лучах славы! Филиппа, вы не можете мне отказать, вы просто не понимаете, насколько это для меня важно.

Было очень похоже, что любые аргументы разобьются об камень песцовской убеждённости, что турне должно быть проведено, с мисс Мэннинг или без неё — без разницы. И не поможет даже уверение, что его репутации повредит куда больше, если выяснится, что он выдавал за англичанку совсем другую особу, которая к тому же пользовалась артефактом, а сама если и умеет петь, то разве что чуть получше, чем Свиньина-Морская-младшая. Интересно, кто у неё маменька, что позволяет вот так беззастенчиво гоняться за женихами? Впрочем, нет, неинтересно. Жалко лишь, что маменька не научила не только гоняться, но и догонять. Моя жизнь была бы куда проще, если бы на хвосте Волкова висела упитанная Поленька.

Трактир оказался весьма приличным заведением, хотя я по названию подсознательно ожидала увидеть нечто тёмное и грязное. Скорее, это был небольшой ресторанчик, чистый и светлый. Фикус в углу чувствовал себя весьма вольготно и выглядел, словно рос здесь уже много лет в любви и холе. Витавшие в воздухе аппетитные запахи ненавязчиво намекали, что кормят здесь неплохо. А столики, покрытые белейшей накрахмаленной скатертью, так и манили к себе, словно были зачарованными озёрами, таившими секреты в глубинах. Вкусные секреты, пахнущие свежей выпечкой и жареным мясом.