Власть Талисмана - Грэм Хэнкок

Особенно ясным примером того, что мы можем назвать древнеегипетским «дуализмом духа и вещества», служат «Тексты саркофагов» (около 1900 года до н. э.):

«Царь чист на этой великой смертной равнине; царь избавился от своего зла; царь отрекся от своих неправедных дел; царь бросил на землю нечистое, что было на его плоти…»[737]

Этот фрагмент содержит уже знакомые эквиваленты (вещество = зло, дух = добро), с которыми мы неоднократно встречались в части I этой книги у гностиков в раннехристианскую эпоху и их преемников, богомилов и катаров. Однако он был составлен за 2000 лет до любого из сохранившихся гностических текстов и за 3000 лет до возникновения феномена катаризма в Западной Европе в XII веке н. э.

На наш взгляд, не случайно, что герметические тексты изобилуют такими же идеями. Для примера будет достаточно» привести несколько цитат: «Зло, как я говорил тебе раньше, должно обитать здесь, на земле, где находится его дом; ибо земля является обителью зла».[738] («Либеллий», IX)

«Случилось так, что дурные свойства, изначально присущие веществу, запечатлелись в человеческом теле».[739] («Асклепий», III)

«Душа ребенка… все еще почти не отделена от души Космоса, но когда тело увеличивает свои размеры и привлекает душу в свою материальную массу, оно порождает забвение; так душа отделяется от доброго и прекрасного и больше не имеет в нем доли; через это забвение душа становится злом».[740] («Либеллий», X)

«Я вижу, что милостью Божьей во мне существует форма, которая не состоит из вещества, и что я могу выйти за свои пределы и войти в бессмертное тело».[741] («Либеллий», XIII)

«Теперь, когда ты убрал земную скинию, ты очистился».[742] («Либеллий», XIII)

Хотя последняя цитата взята из «Герметики», она вполне может подытожить состояние катарского perfectus, принимающего consolamentum, который после этого разрывает все связи с материальным миром. Между тем в «Текстах пирамид» формула «удали свою землю, стряхни свою пыль»[743] использовалась сходным образом в точно таких же целях.

Ученые не обсуждают существование наследственной связи между гностическими и герметическими верованиями, хотя и признают существование такой связи. Однако, как мы могли убедиться, представление о тесной связи между герметизмом и древнеегипетской религией считается совершенно неприемлемым. Поэтому интересно отметить, что все три системы полностью согласуются в своем отношении к фундаментальному вопросу о существовании человека как двойственного, или «дуалистического», существа, состоящего из духа и вещества.

Представления гностиков, богомилов и катаров по этому предмету были подробно проанализированы в первой части книги. Читатель помнит яркую картину, нарисованную в их мифах и учениях о духах падших ангелов, захваченных в «чуждом» материальном мире и попавших в физические тела мужчин и женщин. В этом контексте человек рассматривается как существо низшего порядка, созданное «из грязи», но парадоксальным образом наделенное божественной и бессмертной искрой. Это большей частью «земное» существо содержит в себе «небесную» частицу.

Не на это ли перманентное состояние двойственности намекали составители Книги Мертвых в своей загадочной формуле в главе 156, которая гласит: «Одна его рука протянута к небу, другая к земле»?[744] Герметические философы определенно имели это в виду, когда писали:

«Человек в отличие от всех других живых существ на Земле обладает двоякой природой. Он смертен из-за своего физического тела, но бессмертен из-за вечной субстанции… Он возвышен над структурой небес… однако находится под властью плотского желания и забвения».[745]

В герметическом тексте, который носит его имя, ученик Асклепий спрашивает Гермеса о таком положении дел: «Но почему, Гермес, человек должен был оказаться в материальном мире? Почему он не обретается вместе с Богом в совершенном счастье и гармонии?»[746] В ответ Гермес объясняет, что Бог сначала создал человека как «бестелесное и вечное существо», имея в виду духовного человека, бессмертную душу и «божественную искру», однако затем:

«… осознав, что человек, которого он создал, не сможет заботиться о всех земных вещах, если не будет заключен в материальную оболочку, Бог дал ему телесное убежище и устроил так, чтобы все люди имели сходные тела».[747]

Хотя мы видим, что в этом месте герметический текст резко расходится с гностическими/катарскими рукописями (где человеческая душа создана Богом Добра, а человеческое тело создано Богом Зла), общий сценарий бестелесных душ, заключенных в телесные оболочки, остается почти идентичным в обеих религиях. Следует, однако, признать одно глубокое различие, связанное с их отношением к веществу: в то время как гностики и катары проповедовали презрение к материальному миру, герметисты пришли к гораздо более позитивному выводу о сотворении мира и о месте человека в общей схеме вещей:

«Так он [Бог] изготовил человека из субстанции разума и субстанции тела — из вечного и смертного, — смешав и скрепив воедино части отдельных субстанций таким образом, чтобы получившееся существо могло удовлетворить требованиям обоих источников своего бытия, то есть почитать и обожествлять небесное и в то же время заботиться о земных вещах и распоряжаться ими».[748]

Далее текст «Асклепия» снова сближается с гностическими идеями, когда нам напоминают, что окончательная цель человеческой души заключается в прекращении ее пребывания на земле и возвращении на небо, где находится ее источник:

«Господь увидел, что из всех живых существ только люди имеют нужду в знании и рассудке, благодаря чему они могут изгонять порочные страсти, обитающие в их телах. По этой причине он наделил их даром разумаи в то же время… оставил им надежду на бессмертие и дал им силу стремиться к нему».[749]

Согласно гностической религии, возвращение в небесное царство не может быть достигнуто слепой верой. К нему нужно стремиться через гнозис, или «откровенное знание о природе вещей». В герметической религии мы видим такое же стремление к знанию, которое теперь сочетается с «даром разума». Автор «Асклепия» доходит до утверждения, что «божественная часть» человека состоит из «разума, интеллекта, духа и рассудка», и утверждает, что благодаря этим «высшим элементам» человек способен подняться на небо».[750]

Возвращение на небеса, как прямо говорится в «Пимандре», является «окончательной целью для тех, кто получил гнозис».[751] В одном из «дискурсов Гермеса» даже предлагается полезное определение разновидности знания, связанной с гнозисом: «Ему нельзя научить словесно, и его нельзя усвоить на слух… знание бестелесно; органом, которым оно пользуется, является разум, противоположный телу».[752]

Индивидуальный поиск гнозиса в герметической и гностической традиции подразумевал избавление от материального мира и его иллюзий. Читатель должен помнить об аскетизме гностических философов из Александрии и их преемников — богомилов и катарских perfecti. Авторы герметических текстов одобрили бы такое поведение. «Если человек понимает замысел Божий, он будет презирать все материальные вещи», — говорится в «Асклепии».[753]

С другой стороны, те, кто упорствует в своем невежестве, оказываются подвержены всем грехам и порокам материального мира:

«Зло укрепляется и бичует душу, оставляя незаживающие раны; пораженная и развращенная этим ядом душа, так сказать, покрывается опухолями, за исключением тех душ, которые находят силы исцелиться с помощью благого знания и разума».[754]

Постоянный акцент на роли знания и разума в борьбе души за достижение бессмертия имеет четкие более ранние аналогии в древнеегипетских заупокойных текстах. Здесь мы встречаемся с бородатым богом по имени Сиа, который прислуживает Ра в солнечной ладье. Особым качеством Сиа является олицетворение разума,[755] поэтому интересно отметить его роль в обеспечении безопасности и сопровождении души покойного через нижний мир. К примеру, во фрагменте № 237 из «Текстов саркофагов» покойный отправляется в загробное путешествие с уверенностью и утверждает: «Я знаю то, что знает Сиа, и путь открыт для меня…»[756] Ранее, во фрагменте № 38 мы читаем: «Я видел сундук Сиа и знаю, что находится в нем…»[757] Еще одна метафора, указывающая на важное значение разума, встречается во фрагменте № 689, который гласит: «Этот царь проглотил Сиа, он съел волшебство у волшебника».[758] В «Книге того, что есть в мире Дуат» Сиа сопровождает покойного через нижний мир и открывает перед ним врата огня, которые в противном случае остались бы закрытыми для него.[759]