В поисках вымышленного царства - Лев Гумилёв

На урочище Байдарах-бельчир

Выше мы отметили необъяснимость поведения Джамухи в первых столкновениях с Чингисханом: отход после победы при Далан-балчжутах и разграбление народа, выбравшего Джамуху в ханы, после поражения античингисовской коалиции при Койтене. Теперь обратим внимание на роль Джамухи в монголо-найманской войне 1202 г. Напомним, что после первой удачи набега монголов и кераитов на найманского Буюрук-хана союзники были настигнуты главной найманской армией Коксеу-Сабраха. Ванхан покинул Тэмуджина в опасности, но потерпел поражение от найманов, пустившихся его преследовать, и был выручен из беды великодушием Тэмуджина, за что и усыновил его. При этом Джамуха, его недавний враг, почему-то является в кераитскую ставку и дает Ванхану советы, которые тот принимает, несмотря на противодействие своих вельмож, например Гурин-баатура, упрекающего Джамуху в неискренности. В результате же вместо укрепления дружбы между родственными и союзными племенами монголов и кераитов почему-то вдруг разразилась война, окончившаяся полным разгромом кераитов, несмотря на то что у них были численный перевес и инициатива.

История этих событий у Рашид ад-дина и автора «Тайной истории» местами расходится довольно сильно[429], но что касается происшедшего на урочище Байдарах-бельчир совпадает до мелочей. Не только последовательность событий, но даже слова их участников переданы одинаково. Это не может быть случайным совпадением и потому заставляет насторожиться. Ведь цели и настроения обоих авторов, как мы видели выше. были противоположны, а тут нашли что-то важное для каждого из них. Если учесть, что для автора «Тайной истории» характерно стремление к психологизации, а для Рашид ад-дина – тенденция к поверхностному объяснению, но именно объяснению. то становится ясным, во-первых, что данный рассказ обладает двойным смыслом – то, что внутри, и то, что сверху, и, во-вторых, что мы можем даже проникнуть в глубокий смысл, ибо для автора «Тайной истории» не было никакой нужды вставлять этот рассказ, если бы его глубокий смысл не становился явным, хотя бы и не сразу, а по мере дальнейшего повествования.

Что же касается Рашид ад-дина, то он, вставляя повествование об этой истории, хотел лишь подкрепить свое утверждение о склонности Джамухи «к лицемерию и злонамеренности». Это становится особенно ясным, когда он передает слова Гурин-баатура, старшего нойона Ванхана. Рашид ад-дин специально сосредоточивает внимание на Гурин-баатуре, потому что тот для него – главное лицо описываемого события: нойон Ванхана обвиняет Джамуху в клевете и лицемерии. Все остальное Рашид ад-дина интересует в гораздо меньшей степени. Вот почему мы имеем почти идентичные тексты.

Мы узнаем, что было сражение Чингиса и Ванхана с найманами, что оно не закончилось и противники заночевали друг против друга, с тем чтобы назавтра снова взяться за оружие. Мы узнаем далее, что вдруг ночью Ванхан со всеми кераитами почему-то покинул Чингиса. Затем Ванхана догнал Джамуха; между ними произошел разговор. После этого нам сообщается о реакции Чингиса на отход Ванхана и разгром найманами кераитов.

Все совсем не беспричинно. Главное: почему ушел Ванхан? Почему Ванхан, связанный узами дружбы с Чингисом, покинул его? Ясно, что в тот вечер произошла ссора Ванхана с Чингисом. Из-за этого Ванхан и ушел, не считая, однако, это событие окончательным разрывом (так же смотрел на эту ссору и Гурин-баатур). Ванхан, будучи разгромленным погнавшимися за ним найманами, обратился за помощью к Чингису, от которого он так, на первый взгляд, внезапно и предательски (если бы мы не обратили внимания на чрезвычайную внезапность происшедшего) ушел. Если бы это было предательство, трусость, мог бы ли он рассчитывать на помощь Чингиса? И помог ли бы тот ему? Но Чингис послал войско на помощь Ванхану. Значит, тот имел право просить. Значит, он имел последнее слово в том вечернем споре. Он тогда сказал «нет» и ушел. Его просьба о помощи – его «да»!

В самом деле, обратим внимание на то, что последовало за всеми событиями. Об этом рассказывает «Тайная история»: «…говорил Ван-хан: „Итак, один раз мой утраченный улус спас мне мой анда Есугэй-баатур, а в другой раз погибший улус спас мне сын Темучин… Сыновей у меня все равно что нет: один-единственный Сангум! Сделать бы мне сына моего Темучина старшим братом Сангума!“[430] Значение этого шага Ванхана не подлежит сомнению. Утверждение Чингиса старшим братом Сангума – это утверждение в кераитском наследстве. Вот предмет спора, вот почему Ванхан сначала сказал «нет»; вот истинная причина его ухода. Его «да» вынужденное, под давлением обстоятельств, оно – плата за помощь Чингиса. Его просьба о помощи и было его «да». Вот почему он позвал в трудную минуту Чингиса, а тот охотно откликнулся и добился того, к чему стремился. А затем: «После этих речей Ванхан сошелся с Чингисханом в Тульском Темном Бору{118}, и они дали друг другу обеты отцовства и сыновства»[431]. Ванхан делал это отнюдь не с радостью (но слово есть слово), и недаром мы потом находим у Рашид ад-дина рассказ о том, что Ванхан готовил впоследствии даже покушение на Чингиса[432]. А «Тайная история» продолжает: «Чингисхан же задумал еще усугубить их взаимную приязнь. Для этого он решил попросить для Джучи руки Сангумовой младшей сестры…»[433]. Чингисхан получает вежливый отказ, и «во время этих переговоров Чингисхан внутренне охладел и к Ванхану и к Нилха-Сангуму».

А все-таки я не верю текстам, и вот почему

Как будто ясно, однако какова роль Джамухи в этой истории? Она непонятна, так же как загадочно его появление в ставке Ванхана и Чингиса, с которыми он только что воевал, и его исчезновение из повествования после той сцены, которая произошла во время отъезда Ванхана. Эта загадка кроется в тех словах, которые Джамуха сказал Ванхану, в молчании Ванхана и в ответе Гурин-баатура. Слова Гурин-баатура проливают свет на одно обстоятельство, способствовавшее тому, что ни автор «Тайной истории», ни Рашид ад-дин так и не узнали истинной причины ухода Ванхана. Дело в том, что о происшедшем знали только трое: Ванхан, Чингис и Джамуха. Все остальные очевидцы события знали далеко не все, видели происшедшее в искажении. Действительно, Гурин-баатур, честный, искренний, но недалекий воин, сказал (согласно Рашид ад-дину): «Такие лицемерные речи не подобает вести между друзьями и родичами»[434], или (по «Тайной истории»): «Зачем же ты из угодничества так бесчестишь и поносишь своих честных братьев?»[435] Воспринимая слова Джамухи буквально, довольствуясь тем смыслом, который лежал на поверхности, Гурин-баатур, возражая Джамухе, показывает, что у него и не было причин доискиваться глубокого смысла. Ему кажется, что Джамуха клевещет на Чингиса. И, не сомневаясь в отношении Ванхана к его словам, несмотря на то, что последний почему-то молчит, он резко обрывает Джамуху. Ясно, что он не знает о том, что произошло, а если воспринимает происходящее как разлад, то как разлад временный. Поэтому в его представлении слова Джамухи – низкие; Джамуха, по его мнению, просто стремится воспользоваться случаем, чтобы посеять семена ненависти, и, значит, его попытки нужно пресечь. Вот в чем логика Гурин-баатура, да и всякого кераита, наблюдающего беседу вождей со стороны.

Мы не знаем и даже не имеем права предположить, как был обставлен отход Ванхана. Отходил ли он один или одновременно с ним снялся и Чингис; не знаем, как они договорились и насколько соблюдали условия. А вдруг договор нарушил именно Чингис и задержался с целью создать впечатление, что Ванхан предал его?! Соображения престижа всегда имеют большое значение. Всего этого мы не знаем, но нам известно достаточно, чтобы понять поведение трех героев повествования. Оно определялось двумя факторами: размолвкой и тем, что об Истинных ее причинах и даже об ней самой никому из монголов и кераитов не было известно.

Почему в этих очень важных переговорах молчит сам Ванхан? Почему он не возражает и не соглашается, так что за него отвечает его полководец? Не потому ли, что он слышал в льстивых и лживых словах Джамухи нечто большее, нежели простодушный Гурин-баатур? И не потому ли он молчит, что он ошеломлен услышанным?

Что же такое произнес Джамуха? По Рашид ад-дину: «О хан ханов, ты ведь знаешь, мои старшие и младшие родичи подобны воробьям, что направляются с летнего кочевья на зимние пастбища; иначе говоря. Чингисхан, мой родственник, он намеревается бежать. Я же всегда говорил, что я твой воробей»[436]. В этой версии Джамуха старается представить своего побратима как хитрого и коварного человека.

По «Тайной истории»: «Известное дело, что анда мой, Тэмуджин, издавна обменивается послами с Найманом. Вот почему он не подтянулся к нам теперь (!) Хан, хан! Я-то вот оказываюсь постоянно пребывающей чайкой, а мой анда перелетной пташкой – жаворонком»[437]. Смысл как будто один и тот же, но образ другой. Автор «Тайной истории», симпатизируя Джамухе, дал его словам совсем другую тональность. Что именно он исказил источник, а не Рашид ад-дин, видно из резкого тона ответа Гурин-баатура, более уместного при варианте Рашид ад-дина, где смысл фразы таит иносказание о бегстве. Конкретное выражение «мои старшие и младшие родичи» относится и к Ванхану и к Чингису, который был на полтора года моложе Джамухи. Нагрузка у этой части фразы небольшая, и она только настораживает, подготовляет вопрос – что же хотел этим сказать Джамуха? Но все-таки она будит первые подозрения: ассоциации к словам «перелет» и «родич». Ванхан мог подумать, например, что Джамуха говорит о нем, и тут же мысленно спросить: «Ну и что?»