Быть лучшей - Барбара Брэдфорд

Едва эта мысль мелькнула у него в голове, как к нему подошла стройная симпатичная молодая китаянка с подносом в руках.

Улыбаясь и кланяясь, она поставила поднос перед ним на столик. Он поблагодарил ее, церемонно наклонив голову. Кланяясь и улыбаясь, китаянка вышла.

Он налил душистого чая в маленькую, тонкую как бумага фарфоровую чашку, выпил залпом, затем налил другую и на сей раз начал неспешно отхлебывать, стараясь полностью отвлечься от докучливых мыслей и забот. Выпив третью чашку, он поставил ее на лакированную поверхность столика, откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.

Он задремал, но когда старинные часы на камине пробили шесть, тут же проснулся.

Сев на диване, он потянулся всем своим длинным телом и решил, что пора идти в душ и переодеваться, – предстоял ужин у леди Сьюзен Соррел в ее особняке на Реклюз-Бэй.

Он поднялся, стремительно пересек гостиную, но неожиданно остановился рядом со столиком. На нем были расставлены фотографии в серебряных рамках, ярко блестевших при свете настольной лампы. Он посмотрел на фотографию отца, затем взгляд его скользнул дальше, к фотографии поменьше. На ней была изображена женщина.

Его ненависть к ней не утихала. И сейчас она снова вспыхнула. Он нетерпеливо отодвинул портрет в сторону. Ничто не должно нарушить обретенного душевного покоя, ничто не должно помешать ему насладиться вечером, который он предвкушал уже несколько дней.

Он бы ни за что не стал держать ее фотографию у себя дома, где все было – само совершенство, где каждая вещь была любовно выбрана им самим – человеком, сделавшим совершенство своим идеалом. Но когда эта фотография неожиданно обнаружилась в сундуке среди старых вещей, здравый смысл одержал верх над чувствами. Он уже готов был выбросить фотографию, как вдруг понял, что она ему может пригодиться.

Гонконг – город, в котором людей делят по категориям, город, где важно сохранять свое лицо. И то, и другое до чрезвычайности важно. Поэтому ему никак не мог повредить тот факт, что он – внук самой Эммы Харт, бизнесмена международного масштаба. Однако сегодня вечером он не мог видеть эту старую ведьму и переложил фотографию на другое место, за большой рамочный портрет своего отца, изображенного у входа в палату общин. Быть сыном Робина Эйнсли, уважаемого политика-лейбориста, члена парламента, бывшего министра, тоже неплохо. Семейные связи сделали его заметной личностью и быстро проложили путь в высшие слои местного общества.

Вернувшись в библиотеку, Джонатан Эйнсли сел за стол, вынул из кармана связку ключей и открыл нижний ящик. Вытащив папку, на которой было большими буквами написано «ХАРТ», он вгляделся в верхнюю страницу, на которой аккуратным почерком были выведены в колонку цифры.

Джонатан торжествующе улыбнулся и даже хмыкнул от удовольствия. Это была его обычная реакция при виде списка, фиксировавшего точное количество акций, которыми он владел к настоящему моменту в семейном деле. Они продавались на Лондонской фондовой бирже, и Джонатан годами скупал их через посредников – Швейцарский банк и другие финансовые учреждения. Постепенно он превратился в крупнейшего акционера сети магазинов «Харт», хотя никто, кроме него, этого не знал.

Закрыв папку, он положил ее на стол. Откинулся на спинку стула, переплел пальцы и злорадно улыбнулся. Когда-нибудь Пола О'Нил совершит ошибку. Безгрешных нет. И она не исключение. Тогда-то и нанесет удар.

Джонатан сунул руку в ящик и вынул пачку бумаг. Это были подробные отчеты одного частного сыскного агентства в Лондоне, которое уже давно работало на него.

Джонатан установил постоянное наблюдение за своей кузиной в 1971 году. Ничего особенного с тех пор за ней замечено не было, да на это он и не рассчитывал. Ему нужно было как можно больше знать о жизни Полы, ее семье, друзьях, деловых инициативах.

Время от времени он следил также за Александром Баркстоуном и Эмили Харт. Но и они были чисты. Хотя эти двое не особенно интересовали Джонатана. Пока его родственники продолжали вести дело прибыльно, и он каждый квартал получал чек на внушительную сумму – существующее положение вещей его устраивало. В конце концов его цель – Пола О'Нил.

Джонатан взглянул на последний отчет из Лондона. В конце августа она была на вилле Фавиолла. Наверное, поэтому он так поразился, увидев ее в Гонконге. Скорее всего, она остановилась здесь на пути в Австралию или, наоборот – возвращается в Англию.

Черт бы ее побрал. Джонатан положил папку назад в ящик, запер его и поспешно поднялся в спальню. Меньше всего ему хотелось снова потерять контроль над собой. А ведь при мысли об этой сучке кровь так и закипала в нем.

Он остановился на площадке и глубоко вздохнул, стараясь прогнать неприятные мысли.

Джонатан рассчитывал застать слугу в спальне и удивился, что Тай Линга там нет, хотя на постели уже были разложены безупречно выглаженная рубаха, галстук и черные шелковые носки. Скорее всего, Тай Линг внизу, в прачечной, гладит вечерний костюм и вот-вот поднимется. Напевая под нос, Джонатан подошел к шкафу, вынул из кармана ключи, бумажник и деньги и начал переодеваться.

Как и все остальные комнаты, спальня была обставлена безупречно. Основной упор был сделан на китайскую мебель и древнее восточное искусство. Все здесь было выдержано в строгом, несколько холодноватом и аскетическом, мужском, можно сказать, духе, и женщины, которых приводил сюда Джонатан, вскоре убеждались, что обстановка зеркально отражает характер хозяина.

Вынув из шкафа темно-синий шелковый халат, Джонатан прошел в ванную, гадая, кого же это Сьюзен пригласила на прием специально ради него. По телефону она говорила весьма загадочно. Ясно было только, что это интересная женщина. Ну, да Сьюзен знает его вкус.

Он вздохнул, в который уж раз пожалев, что связь с нею, длившаяся почти год, распалась. Это был чистый секс, что вполне устраивало обоих.

Правда, в интеллектуальном смысле им было интересно друг с другом. Но истинного чувства в их отношениях не было, и слава Богу. Просто секс и умная беседа. Самое лучшее, что, с его точки зрения, может быть.

Три месяца назад она сказала ему, что муж подозревает ее и роман надо кончать. Джонатан поверил и повиновался. Тогда он и представить не мог, какая пустота образуется в его жизни, когда Сьюзен не будет рядом. Дело даже не в сексе, хотя в постели она была превосходна. В конце концов секс в наши дни – не проблема, всегда кто-нибудь подвернется. Скорее, ему не хватало их непринужденных остроумных бесед. Они отлично понимали друг друга, что не удивительно, имея в виду их английское воспитание.

Но Джонатан не пытался преследовать Сьюзен и настаивать на восстановлении прерванных отношений. Меньше всего ему хотелось оказаться участником скандального бракоразводного процесса. В конце концов, здесь, в Гонконге, у него отменная репутация. Здесь его дом.