Англичанка - Дэниел Силва

— Спал как младенец, — искренне соврал Михаил.

— Офис тут неподалеку. Надеюсь, вы не против пешей прогулки?

— А мы ее переживем?

— Шансы есть, однако в это время года Москва гарантий не дает.

Сказав это, провожатый вывел Михаила на Тверскую. Поднимаясь вверх по улице, сгибаясь под сильным встречным ветром, Михаил разглядел в паре шагов позади себя комок шерсти и меха, а точнее Эли Лавона. Комок проводил Михаила до самого подъезда штаб-квартиры «Волгатека», будто напоминая: ты не один, — и пошел дальше, навстречу яркому московскому солнцу на утреннем горизонте.

Если у кого-то и были сомнения относительно подлинной миссии «Волгатека», они развеивались, стоило взглянуть на металлическую скульптуру в вестибюле московской штаб-квартиры компании: планета Земля, в центре которой располагалась непомерно раздутая Россия, качающая живительную нефть во все четыре стороны. Под ней, будто миниатюрный улыбающийся атлант в пошитом на заказ итальянском костюме, стоял Геннадий Лазарев.

— Добро пожаловать в ваш новый дом, — сказал он, пожимая Михаилу руку. — Или стоило сказать просто: домой?

— Давайте потихоньку, Геннадий.

Лазарев сильнее сжал Михаилу руку, как бы давая понять: темп событиям здесь задает он. Потом отвел Михаила к служебному лифту, который ракетой взмыл на самый верхний этаж. В фойе висел баннер «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, НИКОЛАЙ!». Лазарев довольно взглянул на приветственную надпись, словно вложил немало творческой энергии в ее создание. Затем проводил Михаила в просторный кабинет с видом на Кремль. В придачу к рабочему месту шла опасно привлекательная секретарша по имени Нина.

— Ну, что скажете? — порывисто спросил Лазарев.

— Мило.

— Идемте. — Лазарев взял Михаила под локоть. — Всем не терпится с вами познакомиться.

Говоря «всем», Лазарев нисколько не преувеличивал. В течение следующих двух с половиной часов Михаил пожал руки всем работникам компании (и нескольким посторонним, для верности). Там была дюжина президентов всех мастей, а еще похожий на труп мужчина по фамилии Ментов — этот занимался неким анализом рисков. Михаил даже не стал притворяться, будто понял, в чем эта деятельность заключается. Далее его представили научному отделу: геологам, занятым поисками новых месторождений нефти и газа по всему миру, инженерам, разрабатывающим новые способы добычи ископаемого топлива. Потом Михаил спустился на нижние этажи, где познакомился с мелкой сошкой — молодыми делопроизводителями, мечтающими однажды оказаться на его месте, ходячими мертвецами, цепляющимися за свои столы и красные кофейные кружки с символикой «Волгатека». Михаил невольно задумался, какая отставка ждет работника кэгэбэшной компании. Наверное, ему полагаются золотые часы и пенсия… хотя вряд ли.

Наконец он вернулся на верхний этаж, в кабинет-атриум Лазарева, где глава компании разродился длиннющей речью о том, каким он видит будущее «Волгатека» и какая роль в его планах отводится Михаилу. Для начала его поставят шефом «Волгатек Ю-Кей», дочерней компании, управляющей североморским проектом. Когда забьет нефтяной фонтан, Михаилу дадут больше полномочий; главным образом работать ему предстоит в Западной Европе и Северной Америке.

— Этого хватит, чтобы вас заинтересовать? — спросил Лазарев.

— Возможно.

— Как вас окончательно убедить перебежать от Виктора ко мне?

— Деньги, Геннадий. Хочу много денег.

— Уверяю вас, Николай, деньги — не вопрос.

— Тогда считайте, что полностью завладели моим вниманием.

Лазарев открыл кожаную папку, из которой извлек один-единственный лист бумаги.

— В качестве компенсации вы получите квартиру в Абердине и в Москве, — начал он. — Само собой, перемещаться по миру будете на частном самолете. В вашем распоряжении окажется корпоративная вилла на юге Франции. Плюс к основной зарплате вам будут выплачивать премии и поощрения, дабы итоговая сумма достигла примерно вот такой величины.

Лазарев положил лист перед Михаилом и указал на цифру в самом низу страницы. Михаил взглянул на нее, почесал бритую голову и нахмурился.

— Ну? — поторопил его Лазарев.

— Холодно, очень холодно.

Лазарев улыбнулся.

— Я предвидел такой ответ, — сказал он и снова полез в папку, — и потому взял на себя смелость подготовить альтернативное предложение. — Положив второй лист бумаги перед Михаилом, он спросил: — Ну как? Уже лучше?

— Теплее, — улыбнулся в ответ Михаил. — Намного теплее.

49

Красная площадь, Москва

К четырем часам они набросали примерный текст договора. Лазарев составил предварительное соглашение на одну страницу, заказал кабинет-библиотеку в «Кафе Пушкинъ» — отпраздновать — и отправил Михаила назад в «Ритц», чтобы тот мог отдохнуть пару часиков. Михаил пошел в отель пешком; тенью за ним, по противоположной стороне улицы, следовал Габриель, подняв воротник пальто и надвинув на глаза кепку. Проследив, как Михаил вошел в гостиницу, Габриель пошел дальше по Тверской. На Манежной площади двойник Ленина призывал обалдевших японских туристов раскулачить хозяев, отнять у них заводы и фабрики.

Через Воскресенские ворота Габриель прошел на Красную площадь.

На город опускалась ночь, и ветер, видимо, решил не дать москвичам мирно приступить к вечерним делам. Ссутулившись, Габриель быстро шел вдоль северной стены Кремля — ни дать ни взять усталый москвич, — мимо застывших истуканами часовых при Мавзолее. Впереди, омытый белым светом, стоял похожий на пряничный домик собор Василия Блаженного. Габриель взглянул на куранты Спасской башни и двинулся дальше, к могиле Сталина, загубившего при жизни миллионы людей. Чуть погодя к Габриелю присоединился Эли Лавон.

— Что скажешь? — спросил по-немецки Габриель.

— Его стоило зарыть где-нибудь посреди поля, в безымянной могиле, — ответил Лавон. — Однако это лишь мое мнение.

— «Хвоста» нет?

— Так-то вроде нет, но мы же в Москве, не забывай.

Не говоря ни слова, Габриель свернул в сторону и пошел через площадь ко входу в ГУМ. До распада СССР это было единственное место в стране, где человек мог гарантированно купить себе зимнее пальто или пару туфель. Теперь оно превратилось в торговый центр западного образца, набитый всякими безделушками, какие только может предложить обществу капитализм. Стеклянный потолок вибрировал от царящего в помещении гула. Шагая рядом с Габриелем, Лавон пялился в дисплей коммуникатора. Это было очень даже по-русски, сегодня-то.

— Секретарь Геннадия Лазарева отправил е-мейл вышестоящему руководству, насчет ужина в «Кафе Пушкинъ», — сообщил Лавон. — Павел Жиров — в числе приглашенных.

— Я так и не услышал его голоса сегодня, когда Михаил заглядывал в гнездо «Волгатека».

— Просто Жирова там не было, — ответил Лавон, не отрывая взгляда от «блэкберри». — Из дома на Воробьевых горах он отправился прямиком в Ясенево.

— Почему сегодня? Почему он не встретил новичка в офисе?

— Может, у него нашлись срочные дела?

— Например?

— Ну, готовится еще кого-то похитить?

— Это-то меня и беспокоит.

Габриель остановился у витрины ювелирного салона и взглянул на ряд сверкающих швейцарских часов.

— Только не говори, что у тебя поджилки трясутся, — сказал Лавон.

— Мы в Москве, на дворе декабрь — у меня все трясется.

— Что будешь делать?

— Пусть администрация отеля окажет Николасу Эйвдону особые услуги немного раньше запланированного.

— В «Кафе Пушкинъ» на такие услуги косо смотрят.

— Уважающий себя человек в «Пушкинъ» без оружия не суется.

— Рискованно.

— Без оружия еще рискованней.

— Почему бы не пропустить ужин и сразу перейти к десерту?

— С удовольствием, — сказал Габриель, — но пробки в час пик не позволят. Придется ждать до десяти вечера, иначе из города Жирова так и не вывезем. Застрянем.

— В лучшем случае.

— Сделай заявку, Эли.

Лавон набрал короткое сообщение на коммуникаторе и отправил его по назначению, а после вывел Габриеля наружу, на Ильинку. Снова задул ветер, температура резко упала. У Габриеля вовсю слезились глаза, когда они с Лавоном шли мимо похожих на пасхальные яйца фасадов имперских построек. В наушнике он слышал, как Николас Эйвдон мурлычет себе под нос, принимая ванну в номере.

— Следите за ним неотрывно и докладывайте мне, — сказал Габриель. — Мы едем с ним в кафе, сидим в кафе и после провожаем в отель. Тут-то и начнется веселье.

— Только если Павел согласится прийти Михаилу на помощь.

— Он главный безопасник «Волгатека». Если новый менеджер решит, что ему грозит опасность, Павел примчится как миленький, а уж мы заставим его об этом пожалеть.