Партнер - Джон Гришэм

Берк сообщил, что Ева Миранда действительно в Майами, в федеральном центре для временно задержанных лиц.

Пока ей не предъявлено никакого обвинения. Увидеться с ней сегодня невозможно, и будет очень трудно сделать это завтра: в соответствии с законом ФБР и таможенная служба имеют право держать человека с фальшивым паспортом под стражей до четырех дней, прежде чем можно будет подать просьбу об освобождении под залог. В данных обстоятельствах это оправданно, сказал Берк. Подобные люди привыкли быстро уносить ноги. Было несколько клиентов, которых ему приходилось навещать в этом центре.

Далеко не худшее из возможных мест. Ева находится там в отдельной камере, и жизни ее ничто не угрожает. При благоприятном стечении обстоятельств утром ей позволят воспользоваться телефоном.

Сэнди заметил, что особой спешки хлопотать об освобождении нет, поскольку кое-кто на свободе сгорает от желания как можно быстрее найти ее. Берк сказал, что попытается утром увидеться с подопечной. Гонорар его составит десять тысяч долларов.

На последнее Сэнди согласился сразу же.

Кладя трубку, он заметил, как в кафе вошел Каттер и уселся за пустующий у окна столик.

Сэнди выбрался из машины и направился внутрь.

Ужин представлял собой стандартный готовый набор в бумажном пакете, разогретый в микроволновой печи и уложенный на покрытый множеством царапин старый пластиковый поднос. Несмотря на голод, Ева почувствовала нечто вроде отвращения. Доставили ужин в ее камеру со стенами из шлакоблочных кирпичей две одетые в форму тучные женщины; у их поясов болтались связки ключей. Одна спросила, как идут дела. Ева пробормотала что-то на португальском, и обе вышли. В толстой металлической двери имелся небольшой квадратный глазок, сквозь который время от времени доносились голоса других заключенных женщин. В целом же здесь было тихо.

Ей не приходилось прежде бывать в тюрьме даже в качестве адвоката. За исключением Патрика она не могла припомнить из числа своих друзей ни одного, кого бы лишили свободы. Изначальное потрясение сменилось страхом, уступившим место унижению: сидеть в клетке, подобно пойманному животному! В течение нескольких первых часов сил придавали только мысли об отце — ему сейчас, без всяких сомнений, намного хуже, чем ей. Господи, только бы его там не мучили!

Общаться с Богом в камере оказалось даже легче. Ева молилась за отца и за Патрика, подавляя в себе искушение обвинить во всех бедах Лэнигана. Давалось это с трудом.

Большая часть ответственности лежала, как ни крути, и на ней. Слишком уж быстро поддалась она панике и ударилась в бега. Патрик ведь учил, как действовать, не оставляя следов, учил растворяться в воздухе. Ошибка была ее виной, а не его.

Подложный паспорт — в общем-то чепуха, подумала она, и проблема решится довольно просто. В стране, где такой уровень насилия и ощущается явная нехватка тюремных камер, столь незначительное нарушение закона далекой от всяких преступных помыслов женщиной закончится штрафом и быстрой депортацией.

Мысль о деньгах успокаивала. Завтра она потребует адвоката, и хорошего. В кабинетах ответственных бразильских чиновников раздадутся звонки: имена и номера телефонов ей известны. Денег хватит на то, чтобы купить кого угодно.

Очень скоро она выйдет отсюда и отправится домой на помощь отцу. Спрячется в Рио — это несложно.

В камере тепло, дверь заперта на ключ и охраняется множеством вооруженных мужчин — здесь безопасно.

Люди, пытавшие Патрика и захватившие ее отца, сюда не проникнут.

Ева выключила забранную на потолке металлической сеткой лампочку и вытянулась на узкой койке. ФБР непременно сообщит Патрику о ее задержании, может, он уже знает об этом. Он наверняка мысленно перебрал не менее десятка способов ее освобождения и не заснет до тех пор, пока не сведет свой список к трем наиболее перспективным.

«Удовольствие заключается в том, чтобы все спланировать», — много раз повторял он.

Каттер заказал стакан содовой и небольшой жареный пирожок. Поскольку рабочий день уже закончился, темный костюм и белоснежную сорочку он сменил на джинсы и рубашку с короткими рукавами. Самодовольная улыбка казалась на его лице совершенно естественной. Сейчас, когда девчонка найдена и заперта в камере, чувство превосходства вполне закономерно.

Сэнди моментально уничтожил сандвич с ветчиной. Часы показывали почти девять вечера, а обедал он с Патриком уже давно.

— Нам необходимо серьезно поговорить. — Посетителей вокруг хватало, поэтому сказано это было негромко.

— Я слушаю вас, — ответил Каттер.

Сэнди вытер губы и склонился над столиком.

— Не поймите меня превратно, но мы должны подключить к делу новых людей.

— Например?

— Например, тех, кто стоит над вами. Людей в Вашингтоне.

Глядя на проезжавшие за окном машины, Каттер некоторое время размышлял.

— Пожалуй, — согласился он. — Но я должен им что-то сказать.

Сэнди оглянулся по сторонам: ни одна живая душа не смотрела в их сторону.

— А если я смогу доказать, что иск Арициа к «Платт энд Роклэнд» — чистейшей воды фикция, что Арициа сговорился с фирмой Богена надуть правительство… и в заговор входил двоюродный брат Богена, сенатор, который за свою помощь должен был получить несколько миллионов долларов?

— Дивная история.

— Я в состоянии доказать все это.

— И, поверив вам, мы должны будем восстановить мистера Лэнигана в правах и позволить ему с достоинством удалиться?

— Может быть.

— Не так быстро. Остается еще проблема того мертвеца. — Каттер положил в рот кусочек пирожка и принялся задумчиво жевать. — Какого рода ваши доказательства?

— Документы, записи телефонных разговоров и прочее.

— И суд примет их?

— Большую часть.

— Этого будет достаточно для вынесения обвинительного заключения?

— Безусловно. В моем распоряжении целая коробка бумаг и кассет.

— Где она?

— В багажнике.

Каттер непроизвольно повернул голову к окну, через которое можно было видеть автостоянку, затем перевел взгляд на Сэнди.

— Это то, что собрал Патрик до своего побега?

— Совершенно верно. Он узнал о сделке с Арициа. Партнеры намеревались выставить его за дверь, поэтому он скрупулезно и очень терпеливо собирал материалы.

— Неудавшаяся семейная жизнь и прочее, прочее… В общем, Лэниган схватил деньги и сбежал.

— Нет. Сначала он сбежал, а потом уже схватил деньги.

— Какая разница? Значит, сейчас он готов пойти на сделку, так?

— Да. А вы?

— Что скажете насчет убийства?

— Это дело штата, вас оно не касается. Займемся им позже.

— Можно повернуть так, что оно коснется и нас.

— Боюсь, ничего не выйдет. Вы уже подготовили его обвинение в краже девяноста миллионов долларов. С обвинением в убийстве выступил штат Миссисипи. К вашему глубокому сожалению, ФБР опоздало и не может теперь заняться еще и убийством.

Вот за что Каттер ненавидел юристов — блефовать с ними было трудно. Сэнди между тем продолжал:

— Послушайте, этот разговор не более чем формальность. Я просто решил пройти все ступеньки, не перепрыгивая. Тем не менее я готов завтра с утра позвонить в Вашингтон. Мне просто казалось, что мы с вами тут поболтаем и вы убедитесь в серьезности наших намерений договориться. Если нет — буду завтра звонить.

— С кем вы хотите иметь дело?

— С тем, кто в состоянии принимать решения в ФБР или министерстве юстиции. Сядем в просторной и светлой комнате, и я выложу на стол свои бумаги.

— Мне нужно переговорить с Вашингтоном. Будем надеяться, что сделка состоится.

Они обменялись сдержанным рукопожатием.

Сэнди вышел.

Глава 31

Миссис Стефано спала. Причинявшие беспокойство молодые люди в одинаковых темных костюмах с улицы исчезли, и соседи перестали изводить ее дотошными вопросами. Муж казался спокойным.

Ее крепкий сон потревожил раздавшийся в половине шестого утра телефонный звонок. Она поднесла к уху трубку:

— Алло?

— Будьте добры, Джека Стефано, — прозвучал низкий решительный голос.

— Кто это? — спросила она, глядя на тревожно шевельнувшегося под одеялом мужа.

— Гамильтон Джейнс, ФБР, — ответил человек.

— О Боже! — сорвалось у миссис Стефано, и, прикрыв трубку рукой, она с ужасом сказала: — Джек, это опять ФБР.

Включив свет, Стефано посмотрел на часы и взял трубку.

— С кем я говорю?

— Доброе утро, Джек. Это Гамильтон Джейнс, извини за столь ранний звонок.

— Могли бы и не звонить.

— Я хотел сообщить, что мы нашли даму, Еву Миранду. Она у нас, в полной безопасности, так что можешь отзывать свою свору.

Сидевший, свесив ноги, на постели Стефано поднялся.