Все дело в папе. Работа с фигурой отца в психотерапии. Исследования, открытия, практики - Юлия Зотова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Человек пытается все сделать сам, всем помочь, все предусмотреть. При этом почему-то из его поля зрения ускользает его собственная жизнь, забота о себе и своих интересах. Даже когда он достигает успеха, ему сложно остановиться и насладиться результатом – ведь несделанного всегда больше, чем достигнутого. И главное, за этим стоит переживание одиночества: рассчитывать такой человек может только на себя, поскольку не привык опираться на поддержку других людей.
Плюсы: реальные достижения, успешность, ответственность.
Минусы: трудоголизм, созависимость, выгорание, проблемы со здоровьем.
Идентификация с агрессором
Это сложное словосочетание обозначает, что человек, в травматической ситуации испытав бессилие, принял решение, что больше не допустит такого. Сила агрессора ему кажется привлекательной, поэтому он сам становится агрессором, по принципу «лучшая защита – это нападение».
Это сильные, властные, гневливые и неудержимые люди, которых страшно задеть, поскольку они в любой момент готовы взорваться, и тогда мало не покажется. Они чрезмерно отстаивают свои границы, однако сами небезопасны для окружающих. А главное, они теряют контакт со своей уязвимостью, поскольку им очень страшно пережить вновь свою беспомощность. И тогда другие люди, демонстрирующие слабость, в частности, дети с их непосредственными эмоциональными реакциями, невыносимы для агрессора и вызывают желание напасть.
Плюсы: сила, энергия, защищенность.
Минусы: бесчувственность, небезопасность для окружающих, травматичность.
Избегание
Эта реакция может как затрагивать отдельные аспекты жизни, в которых произошла травмирующая ситуация (работа, отношения, сексуальность), так и влиять на жизнь в целом.
Человек стремится избежать любой активности, которая сделает его заметным, а жизнь – непредсказуемой. Работает на рутинной, однообразной работе, редко выходит из дома, мало контактирует с другими людьми. Даже его мимика и жесты становятся скованными и однообразными. Он живет по минимуму, «потихонечку», этакий человек-невидимка. Его основное убеждение: жизнь опасна, и поэтому необходимо максимально затаиться, допускать как можно меньше изменений в привычном порядке вещей, чтобы сохранить себя.
Плюсы: безопасность, стабильность.
Минусы: отказ проживать свою жизнь, встречаться с вызовами и проблемами, реализовывать свои таланты и предназначение.
Идентификация с жертвой
Если агрессор предпочитает сильную позицию, то здесь, наоборот, человек сдался и застрял в переживании беспомощности и страдания. У него нет контакта с собственными ресурсами, поэтому он ищет опору и поддержку в других людях. Или использует различные средства отвлечения от своих непереносимых чувств: алкоголь, наркотики, компьютерные или азартные игры, экстрим, секс.
Поскольку он не привык заботиться о себе и жаждет любым способом получить заботу, он часто болеет, заболевания носят хронический характер, порой с угрозой для жизни. Но главное – он очень зависим от других людей или своих отвлекающих средств. Он не способен справляться с жизнью, несамостоятелен, и ему нужна постоянная помощь других, чтобы выживать.
Плюсы: способность просить и принимать помощь и поддержку, контактность, чувствительность.
Минусы: несамостоятельность, инфантильность, зависимость, проблемы со здоровьем.
Человек может как использовать одну-две излюбленные стратегии из перечисленных, так и последовательно переходить от одной к другой в разных ситуациях своей жизни. Например, на работе вести себя гиперактивно, в общении с незнакомыми людьми – как агрессор, с семьей избегать близкого контакта, а на выходных предаваться своим зависимостям. В основе всех этих стратегий – нарушенные в результате травмы отношения с собой, другими и реальностью. Поэтому они дисфункциональны, не приводят к полноценному проживанию жизни, не позволяют создать прочные удовлетворительные отношения, не способствуют формированию целостного, положительного образа «я».
Многие из нас могут узнать в этих описаниях себя или своих родителей, в том числе отцов. Как мы уже говорили, травмирующими становятся отцы, которые представляли угрозу жизни, целостности, достоинству ребенка. Это может быть разовая шоковая ситуация или хроническая, длительная травматизация.
Для нас важно следующее: когда родители становятся источником травмы, они перестают выполнять родительские функции, в каком-то смысле «перестают быть родителями», уходят с этого места. Папа перестает быть папой. Ребенок не может воспринять родительскую фигуру как безопасную и заботящуюся, а значит, ничего не может принять от такого родителя, потому что должен защищаться от него. Вырастая, такие люди переживают базовое недоверие в отношениях, не могут взять даже очевидно хорошее от партнера.
Родительская роль, как мы помним, состоит из двух частей: доминирования и заботы. Когда вследствие недостатка у самого родителя опыта безопасной привязанности родительская роль искажается, может выпадать одна из этих частей, и перед ребенком оказывается:
• ненадежный родитель, потворствующий, жертвующий собой (слабое доминирование);
• суровый, деспотичный агрессор (слабая забота);
• непоследовательный и противоречивый родитель, у которого чередуются периоды жестокости и слепой гиперопеки;
• родитель, который вовсе оказывается вне родительской роли, когда в результате его собственного травматического опыта она не формируется или бывает утрачена.
Тогда ребенок оказывается по большей части лишен безопасной надежной привязанности с большой родительской фигурой, он вступает во взаимодействие с гиперконтролирующей, аффективно взрывной, избегающей контакта или ненадежной, зависимой стратегией поведения отца.
Как мы уже говорили, травмирующий травмирован сам, и в момент причинения ребенку физического или психологического ущерба он оказывается захвачен состоянием, являющимся следствием собственного травматического опыта.
Это зачастую идентификация с агрессором, когда человек, чтобы защитить себя от повторения болезненного опыта, воспроизводит поведение, когда-то травмировавшее его самого. Себя он при этом ощущает сильным, правым, способным контролировать ситуацию и окружающих. Он не способен в состоянии захваченности травмой переживать эмпатию, сострадание, чуткость к чужой боли – скорее страдания жертвы будут провоцировать в нем еще большую неприязнь к слабости другого, тем самым не позволяя соприкоснуться с собственными травматическими переживаниями боли и слабости.
Когда отец является источником травматического опыта и переживаний, мы имеем дело с психологической травмой, осложненной тем, что она исходит от близкого значимого человека. В этом случае у ребенка могут быть два выхода, чтобы психологически сохранить себя:
1) принять внутреннее решение, что отец плохой, недостойный, отделяя его от себя, со всеми вытекающими последствиями отказа от отцовского ресурса, функций и своей идентичности, связанной с отцовской фигурой, о чем мы много говорили на протяжении всей книги;
2) принять внутреннее решение, что «плохой – я, раз значимые люди со мной так поступают», что ведет к саморазрушительному поведению, виктимности и повторению травмирующих эпизодов на протяжении жизни.
Так травмирующие паттерны поведения и дисфункциональные стратегии выживания передаются по наследству.
ВНИМАНИЕ!
Если вы обнаружили у себя признаки того, что родители в вашем детстве были источником травматизации, пожалуйста, найдите специалиста-психолога по работе с травмой.
Обратиться за помощью в этой ситуации очень важно и совсем не стыдно. Вы можете стать сами той взрослой
