Механизм преступного насилия - Игорь Петин

Отношение к насильственному поведению у индивида характеризует его адаптированность, если он может справиться с ситуацией, либо дезадаптированность в ином варианте. Если по отношению к жизненной ситуации у человека сохраняются какие-либо отрицательные эмоции, то это означает наличие внутренних, неотработанных им психологических блоков по отношению к жизненным ситуациям. Они вызывают соответствующие мотивы, определяющие цели поведения индивида. В этой связи роль и взаимодействие потерпевшего в развитии инцидента, в том числе на психическом уровне, помогает восстановить целостную криминологическую и уголовноправовую характеристику насильственного акта.

1. Механизм воздействия преступного насилия основан на психических явлениях, протекающих в мозгу человека. Основным структурным элементом события является создаваемый психический образ. Цель насильственного поведения – изменение поведения объекта воздействия или его внутреннего состояния (отношения к существующим ценностям) в различных личных целях субъекта преступления.

2. Ограничений формирования познавательного аппарата индивида в проведенных нами исследованиях не обнаружено. Каждое первоначальное событие с момента зачатия и рождения человека является определяющим и влияющим на психическое состояние. Эти состояния фиксируются в психике социальным окружением при помощи знаковых сигналов (слово, звук, ритм, прикосновение и т. д.), которые могут быть средствами преступного насильственного посягательства. Конкретные знаковые сигналы имеют криминологическое и уголовно-правовое значение, так как наполняются для индивида определенным смыслом, связанным с первоначальным психическим состоянием. Каждое последующее событие имеет все менее значимое влияние на человека. Со временем у индивида вырабатывается стереотип мышления и реагирования. При появлении в жизни ситуации, сходной по определенным, избирательным признакам, или наоборот, контрастной, – последняя вызывает в памяти человека психический образ первоначальной ситуации. В этом заключается «идеальность» мысленного образа, указывающая на расхождение между внутренним и внешним миром. «Идеальное» отражение действительности имеет для субъекта все признаки реального мира.

3. Стереотип мышления и реагирования индивида может быть как конструктивным, так и деструктивным, насильственным. Для освобождения от деструктивного реагирования необходимо восстановление обстоятельств первоначальной ситуации.

4. Преступное насильственное управление поведением человека в ущерб его правам, свободам и законным интересам осуществляется при помощи вторичных знаковых сигналов и в основном скрытно, за счет воздействия на подсознание человека, и достигается путем подмены смысла вторичных знаковых сигналов, т. е. при помощи обмана и введения в заблуждение. Данное состояние имеет признаки такого явления, как гипноз, т. е. истинная причина своего поведения индивидом может не осознаваться. Управление поведением также может происходить за счет возникающего у человека страха, обусловленного предшествующими в жизни событиями и предвидением возможных последствий. Дети больше подвержены вербальному воздействию, а взрослые – невербальному или искаженному вербальному.

5. Насилие затрагивает прежде всего внутреннее равновесие человека и нарушает его гармоничное развитие. Преступное насилие вызывает у потерпевшего тревожное состояние и может привести к деструктивным разрушениям личности, психическим и физическим заболеваниям. Мышление в таком состоянии направлено на поиск варианта для возвращения в нормальное состояние.

6. Преступное насилие можно рассматривать как способ психической разрядки человека от избыточного напряжения, которое возникает в результате не выполняемых в данных момент желаний, стремлений. Для предотвращения негативного развития событий необходимо уделять внимание формированию разумных потребностей, учитывающих единство и взаимосвязанность людей, явлений и событий.

7. Часть 1 ст. 228 УК РФ в связи с тем, что ее объектом не является здоровье населения или общественная нравственность, а также в целях переориентирования правоохранительных органов в борьбе с незаконным обротом наркотических средств и психотропных веществ, причиняющих вред физическому и психическому здоровью индивида, с потребителей на изготовителей и распространителей указанных предметов, предлагается исключить из Уголовного кодекса.

5. Роль потерпевшего в генезисе преступного насилия

Подтверждением значимой роли потерпевшего в генезисе преступного насильственного акта служит теория о потерпевшем – виктимологии, что в буквальном переводе означает «учение о жертве»[837]. Наиболее полно виктимология как наука проявляет себя в том, что, как отмечают Д. В. Ривман и В. С. Устинов, она «и причинителя вреда стала рассматривать с позиции жертвы, поскольку даже виновный человек становится таковой (и нередко) в силу мало зависящих от него обстоятельств»[838]. Такой подход следует считать наиболее перспективным, поскольку он позволяет рассматривать всесторонние связи и отношения взаимодействующих сторон. К. Меннингер обоснованно считает, что «лучшей защитой против деструктивных тенденций личности является всеобъемлющий подход к изучению человеческого феномена. Коль скоро наша природа такова, какова она есть, не следует уклоняться от изучения всего многообразия ее проявлений»[839].

Вместе с тем в правоприменительной практике нередко происходит уклонение в сторону осуждения лица, применяющего насилие. В основном это происходит вследствие недооценки значения поведения потерпевшего и психического взаимодействия участников конфликта, что в значительной степени снижает непосредственно профилактическую роль уголовного воздействия.

Михаил, 58 лет, проживал в собственном доме со своей бывшей женой М. и дочерью С. Дом был самовольной постройкой (в течении 32 лет), но записан на Михаила. Жилая площадь была небольшой. Бывшая жена М. и дочь С. стали устраивать провокационные действия в отношении Михаила с тем, чтобы добиться того, чтобы он ушел из дома. Когда же он возмущался и начинал утверждать, что он в доме хозяин, М. и С. вызывали милицию и писали заявление об угрозах убийством в отношении их со стороны Михаила. Заявление рассматривалось в одностороннем порядке. В судебном заседании бывшая жена и дочь отказывались от уголовного преследования. Такая ситуация продолжалась в течение 10 лет. Реальность угроз Михаила ничем, кроме показаний заинтересованных лиц не подтверждалась. Телесных повреждений за указанный длительный период не имелось. Но работники милиции неизменно были на стороне бывшей жены и дочери, видимо и по той причине, что Михаил ранее был судим за посягательство на работников милиции по ст. 191-2 УК РСФСР. Мотивы сторон не учитывались. Михаил вынужден был перейти жить в баню. Отапливал электрокамином. Тогда М. и С. стали отключать электричество. Михаил стал топить печь в бане. «Родственники» и здесь не забывали хозяина построек и иногда заваливали дымовую трубу снегом, после чего закрывались дома и не впускали его. На заявления Михаила в милицию ему отказывали в возбуждении уголовного дела и принятии иных мер. Чувствуя свою безнаказанность, бывшая жена, дочь и ее супруг во время отсутствия Михаила вскрыли замок на бане, перевернули его кровать и отодрали половые доски. В милиции они пояснили, что собрались делать там ремонт. Михаил перешел жить в гараж. Но и там замок был сорван, а часть его вещей исчезла из гаража. На обращение в милицию по поводу кражи и систематического издевательства было отказано в возбуждении уголовного дела по тому основанию, что между бывшими супругами не было раздела имущества (развод был 10 лет назад). Все действия родственников сопровождались изощренными, с учетом особенностей его психики, оскорблениями в адрес Михаила. К уголовной ответственности по статье 119 УК РФ был привлечен только Михаил[840], как впрочем и за последующие аналогичные по сути события[841].

В приведенном примере подтверждается тот факт, что потерпевший является обязательной стороной насильственного инцидента. Дж. Дэвис также отмечает, что нередко правонарушитель и потерпевший имели предшествующие отношения[842], причем поведение жертвы играет немалую роль в развитии конфликтной ситуации, на что обращает внимание, в частности, Ю. М. Антонян[843]. Особенно это проявляется в преступлениях против жизни и здоровья, против половой свободы и половой неприкосновенности и других преступлениях, если объект и предмет посягательства связан с потерпевшим.

Надежда, 24 года, проживала с В., 29 лет. Последние три года В. не работал, пил. Надежда работала продавцом. На ее деньги существовал и сожитель. В пьяном состоянии В. начинал придираться к Надежде на почве ревности, в результате происходили скандалы, драки, в ходе которых Надежде причинялись телесные повреждения. Ночью ее разбудил сожитель В. и снова начал придираться. Они пошли на кухню. Там В. хотел ударить Надежду, но не успел, так как она схватила лежащий на столе нож и ударила сожителя в область грудной клетки. Надежда была привлечена к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 111 УК РФ. Сожитель В. потерпевшим себя не признавал[844]. Фактически В. и не был потерпевшим. В действиях Надежды, с учетом объективных обстоятельств, внутреннего эмоционального состояния и мотивов поведения усматривается необходимая оборона, но правоприменителем данные факторы не были учтены.