Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона - Ник Перумов

– Пей! Будет больно, ори, тогда полегчает. – К губам сидхи прижали другую скляницу. Она глотнула и тотчас зашлась в жестоком кашле.

– Ничего, ничего, – похлопал её по плечу Ксарбирус. – Вставай и пошли.

Сидху ещё шатало, но силы возвращались стремительно. Тяжело дыша, она оттолкнула руку Стайни и первая шагнула к чёрному провалу входа.

– Чего замерли?!

– Начинайте! – повторили Великие Сёстры.

Фереальв двинулся первым, за ним остальные Мудрые. Они всё прибывали, многие – пропахшие дымом пожаров и смрадом Гнили. Были тут и мечники, подобные Фереальву, были и маги. Смарагд послал в дело последних, всех, кого только смог.

– Вы умеете только воевать, – поморщился дхусс.

– А ты – только говорить! – яростно выкрикнул Фереальв.

– Так сильно ненавидеть ничтожное, неполноценное и никак не могущее быть приравненным к ноори существо – очень неправильно, Наблюдающий.

Фереальв не ответил, мелькнули лезвия мечей, а сомкнувшие ряды Мудрые тоже сделали что-то. Казалось, вздрогнул сам мрак.

Тёрн не шелохнулся. Только запылал знак Морры у него на щеке, разгораясь всё ярче и ярче, точно норовил прожечь и плоть, и кости дхусса.

Зазвучала Беззвучная Арфа. И не одна, целое множество их, настоящий оркестр вел сейчас низкую, грозную мелодию.

Мелодия – без звуков. Музыка безмолвия. Как такое бывает? Может, потому Беззвучная Арфа и обрела такую силу, что отказалась от зримого, слышимого воплощения?

Тёрн дрогнул, словно на плечи ему рухнула незримая тяжесть. Он пошатнулся, вскинул руки, и тогда Фереальв прыгнул, целясь обоими клинками в открывшиеся живот и грудь дхусса.

Мечи высекли искры, со всего размаха врезавшись в незримую преграду, но и дхусс не устоял. Клановый знак запылал ярче полуденного солнца.

Фереальв поднялся, шатаясь. Его мечи таяли, словно восковые свечи; ноори с презрением швырнул бесполезные эфесы.

Беззвучные Арфы звучали, тишина становилась громче, невыносимей, и воздух потрескивал от скопившейся в подземелье магии.

Мудрые придвинулись. Темнота скрывала их, они словно тонули в густом, точно вода, мраке. Тёрн молча упал на одно колено, но и ноори попятились, а Фереальв с хриплым стоном опрокинулся навзничь.

Но магия остальных Мудрых давила, вгоняла в камень, грозя навеки стереть саму сущность дхусса. Тёрн, словно раненый титан, застыл на одном колене, воздетые руки по-прежнему держат незримую тяжесть; дрожат вздутые жилы на могучей шее, до предела напряжены мышцы, блестят шипы; никто из ноори так и не смог приблизиться.

– Я иду, Тёрн! – Звонкий молодой голос, голос жизни и ярости, вскрыл давящую тишину, словно нож. Словно из ничего, из самого мрака прямо посреди круга Мудрых, рядом с застывшим дхуссом, вдруг появилась фигура девушки в изорванной, истрёпанной одежде, в правой руке – серый кинжал, словно сотканный из лунного света, света, откуда выжали то немногое тепло и жизнь, что ещё там оставалось.

– Я пришла, – сказала Гончая за миг до того, как пол, где она стояла, взорвался фонтаном каменных брызг. Беззвучная Арфа упустила лёгкую, как могло показаться, добычу.

Тело Гончей распласталось, растянулось в прыжке. Скляницы послушно вытолкнули в кровь сверхдозы эликсиров, потому что уже не оставалось никакого «потом» и сдерживаться было незачем.

Первым на пути у живого урагана, ещё совсем недавно прозывавшегося Алиедорой Венти, оказался Наблюдающий Фереальв. Ноори ещё не оправился от первой сшибки, но длинный кинжал в его руке уже успел появиться, спутник Роллэ попытался защититься – напрасно; серое лезвие играючи миновало подставленный клинок, рассекая шейную жилу. Удар истинной Гончей, оружие касается вражеской плоти лишь исчезающе краткое мгновение, отворяя дорогу крови.

Алиедора ворвалась в гущу Мудрых, словно ястреб в утиную стаю. Она не знала почему, но их чародейство словно потеряло над ней власть, и перед ней оказались не враги, а словно набитые ватой куклы, на каких она разучивала удары, едва сделавшись Гончей.

Резкий, высокий визг резал слух, колыхались, как на сильнейшем ветру, призраки Великих Сестёр, и сама Алиедора, едва схлынул первый кровавый угар, ощутила вдруг, как в грудь словно упирается незримая рука, а сзади, подобно удавке душителя, поднимается чернильная темнота, свиваясь змеёй.

Но что-то изменилось, что-то сдвинулось и в самой Алиедоре, и в мире вокруг неё. Не напрасно было капище Семи Зверей, не напрасны «Побитая собака» и доарнские кондотьеры, варвары кора Дарбе и кровавая наука Некрополиса. Или её защищал Тёрн? Упавший на одно колено, как бы ничего не делающий – не он ли держал невидимый щит?

Беззвучная Арфа, такая могущественная, почти непобедимая, – отступала перед ней. Алиедора словно продиралась сквозь топкое болото, воздух сгустился, его точно наполнили тысячи мельчайших иголок, плечи и шея покрылись кровью из мелких ранок, но серый клинок разил без промаха.

Алиедоре казалось, что она бьётся уже целую вечность, а на самом же деле минули считаные мгновения. Опутавшая их с Тёрном невидимая сеть лопнула было и вновь начала сходиться. Мудрые смыкали ряды, никто не пытался защищаться, и доньята понимала отчего – жизни каждого из них в отдельности ничего сейчас не значили. Только Смарагд, а спасти его, верили они, может лишь смерть Тёрна, и смерть не простая.

Но даже лучшая Гончая Некрополиса, убивая, не может сразить всех одномоментно. Вернее, она могла бы, имей под рукой яды и чуть больше времени, а так – приходилось по старинке. Тем более что наконец-то разобрались что к чему мечники, соратники Фереальва, верно, такие же Наблюдающие, как и он сам.

Вспомнила! Вспомнила! То сражение в видении, что явил ей Тёрн давным-давно, в какие-то совершенно незапамятные и канувшие в бездну времена – она ведь тоже билась с этими мечниками и магами, билась со скованными руками и почти что победила.

Молодец Тёрн, умница Тёрн, неужели ты всё предусмотрел, шипастый стратег?

Танец Гончей в полном его великолепии. Текучее, непрерывное движение, нет отточенных поз – они хороши при других обстоятельствах, не сейчас. Алиедора словно скользила меж нацеленными в неё клинками, уклоняясь, увёртываясь, чуя, где пройдёт сталь в следующее мгновение. Она делала это раньше, она сделает это сейчас. Она вытащит Тёрна, и…

Дальше она не шла. Доньята просто сражалась, каждой частицей своего существа, вновь и вновь благодаря Мастеров, сделавших ей поистине королевский подарок.

Подарок?

Заёмная сила?

Опять?

Боль вспыхнула в правом плече – она не успела самую малость, и, хотя мечник в свою очередь встретил горлом её кинжал, было уже слишком поздно.