Танец со смертью, или Вернуться и Простить - Алена Винтер

– Кто?!

– Нам тоже хотелось бы это узнать, – вымолвил Берт. – Почему ты не попытался связаться со мной?

– Потому что я никому не верил.

– А доктору?

– Как можно не доверять человеку, спасшему тебе жизнь? – спросил Максим. – Вайнс помогал мне на протяжении всего этого времени. Он нашел клинику, когда выяснилось, что она никогда не станет прежней.

– Как ты мог сбежать? – покачал головой Тамм. – Ты ведь знал, что тебя будут искать. И рано или поздно найдут!

– А что я мог сделать?! – повысил голос Максим. – Тебя пытались убить, у меня оказались деньги, похищенные из твоего, – он дважды повторил последнее слово, – твоего казино! Кроме того, на руках у меня была женщина, превращенная в неподвижную куклу, и она никак не подтвердила бы мои слова. Так что я попал в более чем невыгодное положение. Начни я обвинять Славу, кому бы ты поверил?

Тамм не ответил.

– Правильно, – прищелкнул языком Максим. – Ты поверил бы сыну!

– Я бы все взвесил, – начал было оправдываться перед ним Тамм, но Максим жестом прервал его:

– Что тут было взвешивать? Мое слово – против слова Славы. Перевес очевиден. Что ни говори, но я – чужой тебе человек, а Слава – родной сын. Впрочем, – Максим удрученно покачал головой, – у меня бы все равно это не получилось, я не сумел бы подойти к тебе. Слава не дал мне ни единой возможности сделать такую попытку. Эдуард, разве ты не понимаешь, что меня убрали бы еще на полпути к твоей палате или к дому? В любом случае я не смог бы объясниться с тобой и доказать свою невиновность.

– Почему?! – опешил Тамм.

– К тебе никак нельзя подобраться, – улыбнулся Максим. – Ты живешь в крепости. Тебя охраняет множество людей, и мне неизвестно, кто из них – человек Славы. А может, все они работают на него?

– Ты говоришь о моем сыне так, будто он – важное лицо!

– Значит, ты не знаешь его до конца. Мы с тобой всегда воспринимали Славу как безвольного алкоголика, не способного ни на что стоящее. Он же доказал обратное! Чтобы прокрутить такую аферу – украсть деньги, подложить бомбу, – нужно иметь очень острый ум и целую команду помощников. Ну, Берт, не молчи! Ты ему помогаешь?

– Иди ты в задницу, Макс! – вспылил Берт и, повернувшись к господину Тамму, извинился за свою вспышку. – Я не имею отношения к тому, что сделал Слава, если, конечно, это его рук дело.

Тамм молча подошел к столу и взял мобильный телефон. Набрал номер и замер в ожидании ответа.

– Слава, это отец, – сказал он наконец. – Жду тебя у себя. Есть разговор.

Положив трубку, он посмотрел на обоих мужчин, насмешливо разглядывавших друг друга.

– Прекратите, – бросил Тамм, опустившись в кресло. – Сейчас мы все узнаем. Однако, если ты, Максим, говоришь правду, я удивляюсь, почему Слава до сих пор не сбежал? Почему не избавился от твоей сестры, едва узнав о ней? Он ведь понимал, что она может послужить ниточкой к тебе, но не предпринял попыток убрать девушку.

– Слава нашел Марию? – переспросил Максим. – Как давно?

– Она тебе не рассказала? – усмехнулся Тамм.

– Не успела, Берт не дал нам возможности поговорить.

– Слава вышел на твою сестру полгода тому назад. Кстати, благодаря доктору Вайнсу. Но она ничем не смогла ему помочь, так как вообще не знала, что у нее есть брат. – Он на минуту задумался. – Ты оплачивал лечение Кристины в Словении?

Максим кивнул.

– Моими же деньгами, – усмехнулся Тамм, постучал костяшками пальцев по столу и поглядел на часы.

Слава не спешил на встречу с отцом. Прежде чем его машина въехала во двор, прошел почти час, в течение которого голоса троих мужчин в кабинете не умолкали почти ни на секунду. Тамм все еще сомневался в словах Максима, но уже не так яростно, как вначале. С каждым мгновением он все более отчетливо понимал, что доводы Макса звучат более чем убедительно. И все же он боялся ошибиться еще раз.

В душе его поднялась буря протеста. Тамм не мог поверить в то, что сын желал его смерти! Да и какой родитель посмеет предположить подобное? Он не был хорошим отцом, но явно не заслуживал того, чтобы пасть от руки своего ребенка. Тамм отказывался верить в вероломность Славы, как когда-то не был способен предположить, что Максим предаст его.

– Почему вы не сказали мне, что хотите быть вместе? – спросил он Максима, сидевшего на диване и молча смотревшего прямо перед собой.

– Знали, что ты станешь возражать.

– Разве мое несогласие остановило бы вас?

– Сейчас уже поздно выяснять, как нам следовало поступить, – жестко ответил Максим. – Бессмысленно.

– Согласен. – Тамм потянулся к зазвонившему телефону. – Пропустите, – и добавил, обращаясь к Берту: – Слава приехал. Предупреди Рихарда, чтобы он был внимательнее.

Берт вышел из кабинета, оставив Максима наедине с Таммом. Оба замолчали. Тамм не решался посмотреть в лицо человеку, которого еще час назад намеревался похоронить – вернее, зарыть – в саду, возле любимой беседки Кристины. Зато Максим, не стесняясь, разглядывал старика. За те четыре года, что они не виделись, Тамм очень изменился. И дело было не в его отталкивающем лице и похудевшей, ссутулившейся фигуре. Он стал нервным и мрачным, совсем не таким, каким оставался в памяти Максима.

– Испытываешь ко мне… жалость? – с опаляющей ненавистью спросил Тамм, наконец, подняв голову и увидев, что Максим пристально разглядывает его.

– Да, – честно ответил Максим. – А еще мне жалко себя. И Кристину. Наши с тобой страдания – ничто в сравнении с тем, во что превратилась ее жизнь.

– Ты часто навещал ее в клинике?

– Нет. Не мог заставить себя посмотреть ей в лицо.

– И я не могу, – проронил Тамм.

– Она здесь? – быстро спросил Максим, но Тамм не успел ему ответить.

В кабинет вошел Слава, сделал несколько шагов по направлению к отцу. Вдруг он увидел Максима, резко рванулся прочь из кабинета, но наткнулся на массивную фигуру Рихарда Зеллера, закрывавшую дверной проем. Зеллер выставил руку вперед, не позволив Славе протиснуться в коридор.

– Куда же ты, мой мальчик? – с придыханием поинтересовался Тамм, которому поведение сына сказало о многом. – Присаживайся!

Он указал на диван и жестом приказал Зеллеру остаться. Тот пропустил в кабинет вернувшегося Берта, закрыл за ним дверь и остановился на пороге. Разговор велся на русском языке, Зеллер плохо его знал, поэтому ему только по интонациям удавалось понять, у кого какое настроение. Преобладающей эмоцией у Тамма был гнев. Максим, как и Берт, пока что молчал, Слава же – после минутного порыва сбежать – был спокоен. Его хладнокровие поразило всех, ибо никто не ожидал увидеть столь потрясающую выдержку. Слава достал из кармана сигареты, прикурил, выпустил струю дыма, задрав голову, и повернулся к Максиму.