Падение Левиафана - Джеймс С. А. Кори

– До свидания, Джиллиан, – прошептала Наоми, как шепчут молитву.

– Удивительно отважные люди у нас подобрались, да? – сказал Джим. – И гибнут у нас на глазах.

Наоми пригладила волосы и обернулась к нему.

– Я считала Трехо человеком слова.

– Он такой и есть, – сказал Джим. – В смысле он вполне готов на любые жестокости. Хорошим человеком его не назовешь. Но то, что сейчас случилось, – это не он.

– И все же это случилось, – отчеканила она.

– В Новом Египте я был так уверен, что убил Танаку. Теперь это что-то вроде личной мести.

– То есть у него с управлением своими людьми те же сложности, что у меня со своими? – спросила Наоми и, не дождавшись ответа, продолжала: – Джиллиан нас отымела своей героической смертью. Нам конец.

Джим чуть поежился, представив, как воспримет эти слова Алекс.

– Она приняла неудачное решение. То есть я понимаю ее ошибку. Каждому случается иногда действовать, как он считает правильным.

Он подождал несколько секунд и добавил:

– А когда она увидела, что из этого вышло, она нас спасла. Погибла, спасая нас.

– Она оставила нас без станции Драпер, – поправила Наоми. – Она потеряла базу в ту самую минуту, как вступила в переговоры с Лаконией. Даже если бы они оказались успешны, все равно лаконцы не могли бы вежливо забыть, что мы обосновались на этой луне. И не стали бы делать вид, будто не знают о «Предштормовом» в этой системе.

– Они грозили разбомбить города. Ее знакомых, любимых. Семью.

– Они – вражеская армия, – сказала Наоми. – Мы что, должны выполнять их указания каждый раз, когда они пригрозят поступить как вражеская армия? Тогда мы давным-давно свернули не на ту дорогу.

– Я не о том говорю.

– О том, что мы должны были выдать Терезу? Что мы ошиблись?

– Не Джиллиан виновата, что хорошего решения не существует. – Наоми чуть заметно вздрогнула – после этого слова ему были не нужны. – И не ты.

У нее так блестели глаза, что это стоило долгого разговора: в них были горе, усталость и отчаяние – и еще решимость. Понимание, что они не первое десятилетие ведут игру, где нет хороших ходов, и что эта игра будет продолжаться и после них, что история не прервется с их уходом.

Хорошо, если не прервется.

Над головой послышались шаги Алекса. Он стал спускаться по трапу. Джим много лет был знаком со своим пилотом и видел его в самом разном настроении – от ликования до ярости. Но никогда не видел таким тихим и убитым. За время бегства из Фригольда на щеках у него отросла седая щетина. Джиму она напомнила снег.

Алекс опустился в свободный амортизатор и развернулся лицом к ним. Они не стали спрашивать, как он, однако Алекс ответил. Ответил пожатием плеч и вздохом, после чего перешел к делу:

– Теоретически дистанция для бегства не идеальная. Если их истребитель сейчас же начнет жесточайшее ускорение, он успеет увидеть, куда мы проскочили после врат Фригольда.

– У них в команде раненые, – напомнила Наоми. – И корабль, вероятно, поврежден. И им еще надо забрать со станции Драпер Танаку.

– Думаю, забирать ее они не станут. А если бы попытались, нам это на руку. Джиллиан загрузила нам все баки доверху. И все-таки, по мне, лучше не гнать так сейчас, а сохранить реактивную массу на потом.

Он не сказал: «Не знаю, найдем ли мы, где дозаправиться». Слова были ни к чему. И куда они направятся, какой у них план, он тоже не спросил. Они втроем слушали, как звучит «Роси» – будто задетый перышком гонг, мелодичным звоном исправного корабля. Джим толком не понимал, чего они ждут, но молчать было хорошо.

Алекс нарушил молчание, глуховато проговорив:

– Бобби предупреждала, что за Джиллиан нужен присмотр – очень уж она своенравна. Тут не только самостоятельность. Она была самостоятельной, но и с червоточинкой, понимаете?

– Вся в отца, – кивнула Наоми.

– Она была умнее отца, – не согласился Алекс. – Еще несколько лет, и выросла бы в хорошего капитана. И «Предштормовой» был хороший корабль. Лучше него для меня только «Роси».

– Правда? – спросил Джим.

Алекс покачал головой.

– Ну, он был жутковатый. Все лаконские корабли меня малость пугают. Просто у меня на глазах только что погибли друзья, вот ностальгия и пробрала.

Связь включилась, не дав Джиму ответить. Голос Терезы, разбитый отрывистым, тревожным собачьим лаем, прервал разговор:

– Я в медотсеке. Нужна помощь. У него опять приступ.

* * *

Медицинские системы сделали для Амоса все, что могли; результаты их трудов можно было свести к фразе: «Выглядит не более необычно, чем обычно». Амос лежал в автодоке, откинув голову на светлую подушечку. Взгляд сплошь залитых чернотой глаз отслеживался с трудом, но Джим почти не сомневался, что механик смотрит на него.

– Сколько я был в отключке?

– Около получаса, – ответил Джим. – Как себя чувствуешь?

– Не прочь прогулять смену. Изматывает меня эта дрянь.

– Стало повторяться чаще, а?

– Да нет.

– А кажется, что чаще.

– Ну, да, чаще. Но тут ничего плохого нет. Это просто док усердствует.

Джим кинул растерянный взгляд на автодоктора.

Амос покачал головой.

– Нет. Окойе. Она жмет на полную катушку там, в Адро, спешит разобраться, а мы все, такие… – он указал на свои глаза, – как-то связаны, вот меня и накрывает.

– Это точно?

– Почти уверен. Я после каждого припадка знаю больше, чем раньше.

– Например?

– Ничего стоящего, – вздохнул Амос. – В их спектре есть дыры – вроде как проломы в пространстве. И существует свет, способный вроде бы мыслить. Нет, наверное, это любопытно, но за инструмент не сгодится.

– Как тебе кажется, она чего-то добилась?

– Это же не такая связь, как по направленному лучу. Мы с ней не разговариваем, – сказал Амос и сдвинул брови. – Во всяком случае, это не совсем разговор. Скорее, как если бы я подслушивал, что творится в соседней каюте. И… знаешь, если в комнате с тобой есть люди, ты и не глядя знаешь, где кто стоит. Нас там всегда трое.

– Девочка и ее брат? – предположил Джим.

– Насчет этого не уверен, но нас трое. Я понимаю, как неудачно, что в такой переделке на меня нельзя толком положиться, но сделать ничего не могу. Кроме как учить Кроху, чтоб заменила меня, если что.

Джим собирался сказать: «Не знаю, готов ли я доверить наши жизни шестнадцатилетнему механику», – но тут в коридоре звонко тявкнули, и к ним присоединились Тереза с Ондатрой. В одной руке девочка держала пищевой тюбик, в другой – питьевую грушу. Волосы, чтобы не лезли в глаза в невесомости, стянула в